Читать книгу "Луна трех колец - Андрэ Нортон"

Казы, хорошо отдохнувшие в лагере и вдоволь накормленные и напоенные, уже много часов шли небыстрым, но ровным ходом, и я намеревалась проехать больше того расстояния, что обычно проходили за день. Я спешила, потому что время было мне не другом, а страшным врагом. Иногда я останавливалась и смотрела на свой народ. Больше всего мне не хватало Симлы.

Она значила для меня больше, чем другие, потому что нас связывал давний обмен. Эту связь нельзя объяснить словами. Никто другой не смог бы заменить мне Симлу. Если бы я ушла из жизни раньше ее, она тоже чувствовала бы такую же пустоту.

Интересно знать, если Крип Ворланд снова получит свое тело, а дух барска вернется в свою законную оболочку, будет ли этот инопланетник считать себя объединенным с другой формой жизни? Никто из его рода не испытал такого обмена.

Мы опять ехали в Долину. Теперь я думала о Древних. Что случилось с нашим посланием из Ырджара? Малик говорил мне, что ответа не было. Придет время, которого я не могу и не хочу избежать, когда я должна буду предстать перед собранием, рассказать обо всем, что сделала, и обосновать сделанное. Однако, я не верю, что мои причины будут достаточно сильны, чтобы противостоять весу гнева Древних.

Я изгнала эти размышления из своего мозга, потому что темные мысли навлекают несчастья. Вместо этого я собрала все, что могла, для блага, и выбрала растущую песню, ибо рост – близкий родственник выздоровления и, может быть, один – часть другого. Казы по-прежнему шли к Йим-Сину, я пела для Джорта и для маленького народа. В такой песне вся энергия связана в единую волю-желание, но может и распасться, если понадобится.

Наступила ночь, и я увидела в темноте отблеск огня, указывающий на какое-то насилие. За холмами лежала страна Осколда, мы ехали сейчас по равнине. Может быть, Осколд объявил войну захватчикам, а может, распространилась какая-то давняя ссора. Я вспомнила разговоры, слышанные в Ырджаре, о том, что «Лидис» ушел с планеты, чтобы избежать какой-то опасности.

Во время войн равнинных жителей Тэсса, следуя древнему правилу, поднимались в горы, в безопасные места. Так что, думала я, возможно, и другие фургоны движутся в эту ночь, но не рискнула послать мысль. Я пела, и в песне было больше могущества, чем обычно, так как мы ехали под Луной Трех Колец.

Я поняла это, когда повернулась на сидении и подняла свою палочку над исхудалым телом барска. И почувствовала, как она ходит вверх и вниз, не касаясь ни кожи, ни меха, и изменяет всю энергию за одно движение. Моя рука устала, во рту пересохло, горло саднило. Я отодвинула жезл в сторону и наклонилась. То, что было чуть мерцающей искрой, теперь горело ровно. Я слишком устала, чтобы посылать мысль, но теперь знала, что это чуть не погибшее создание будет жить. И с возвращением жизни наверняка будет принято и то, что я могла ему предложить.

Мы остановились у поворота на главную дорогу в Йим-Син. Я выпустила тех животных, которые хотели побегать, и занялась оставшимися. Борба прибежала с сообщением, которое немедленно выгнало меня из фургона на дорогу.

Мой нос не мог ощущать того, что было ясно написано для моего маленького народа, но и мои глаза видели, что по этой дороге проехали большие отряды всадников. Я не слышала запахов, как мои животные, но зато улавливала в воздухе нечто другое. Здесь проехали опасность и злоба, причем проехали недавно. Ехать за ними могло быть опасно.

Однако, выбора у меня не было. Что выслеживают эти люди? Всем известно, что эта дорога ведет только в Долину, а этого места остерегались, туда ехали только те, кого посылал рок. Я не могла поверить, что какой-то всадник поедет туда добровольно. Была только одна причина, которая могла объяснить такое безрассудство и пренебрежение обычаями:

Долина имела два выхода, с запада, с той дороги, где мы сейчас находились, и с востока, где путь шел через земли Осколда. Неужели какой-нибудь из его врагов, движимый безумной ненавистью, решился ввести своих людей в Долину, чтобы выйти затем в центр владений Осколда? Для вождя такое оскорбление обычаев было почти невероятным, однако, во время диких войн творилось и худшее, что потом удивляло людей, оглядывающихся назад и не способных поверить, что такое было. Людей вело безудержное желание победы над врагами, и они сметали все, что случайно попадалось на их пути.

Я думала о тишине и покое Умфры и о тех, кто хранил этот покой несчетные годы и теперь не мог поверить, что кто-то может смутить его. Они могли оказаться в роли насекомых под чьими-то неосторожными шагами.

Конечно, всего этого могло и не быть. Да у меня и не было другого пути, так что я собрала свою компанию, накормила и напоила ее, и мы стали ждать луны. В эту ночь мне нужна была луна, она поднимала и укрепляла мой дух, давала мне силу.

Луна взошла, ее не закрывали облака, но ее свет тускнел от огней внизу. Я увидела это и закусила губу: огонь поднимался от Йим-Сина, и такие красные цветы выращивала только война. То, чего я боялась, действительно было!

Я снова запрягла казов и выехала на дорогу. По ее гладкой поверхности мы ехали быстрее. А, собственно, зачем торопиться? Приехать в горящие развалины разграбленного Йим-Сина? У меня был свой род оружия, но оно не для таких баталий.

Можно было свернуть с дороги. Впереди была некая точка, от которой я могла добраться до безопасной высокогорной области. Если весь Йиктор сошел с ума, здоровым лучше собраться вместе и отсидеться – пусть остальные уничтожают друг друга.

Позади послышалось то, за чем мои уши внимательно следили – слабое движение мата. Я оглянулась. Глаза барска были открыты, но никаких признаков разума в них не блестело. Меня кольнул страх – неужели Джорт действительно взял верх, а человек ушел в небытие? Иногда случалось, хоть и редко, что человек не мог пересилить звериную природу.

– Крип Ворланд! – мысленно окликнула я его, резко, как призыв к оружию, со всем своим мастерством.

Его глаза были пустыми, в них ничто не жило. Как будто я снова смотрела на барска, которого я отобрала у Отхельма, на животное, глубоко пораженное бедствиями и уже уходящее из жизни.

– Крип Ворланд! – еще раз воззвала я к его мозгу.

Его голова шевельнулась, как будто он хотел избежать удара. Он и в самом деле отступил, его мозг был так же далек от меня, как его жизненная сила была далека от прежней.

– Крип Ворланд! – я подняла жезл, подставила под лунный свет и опустила на голову барска.

У него вырвался крик боли и ужаса, такой плач, какого я никогда не слышала ни от одного животного, и мой маленький народ ответил ему, каждый на свой лад. Барск пытался встать, но я положила руку на его плечо, стараясь не касаться раны, и под давлением он лег снова.

– Ты – Крип Ворланд! – я выпустила каждое слово, как стрелу из лука, вбивая в его мозг и крепко удерживая, чтобы они не выскочили. – Ты человек! ЧЕЛОВЕК!!!

Он снова взглянул на меня глазами животного, но в них уже было что-то иное. Отвечать он не пытался. Если его оставить в покое, он снова уйдет. Я не могла допустить этого, потому что не была способна вернуть его к жизни вторично.