Читать книгу "Интерьер для птицы счастья - Светлана Лубенец"

– Ну и что ты теперь собираешься делать? – спросила Эльмиру секретарша Анюта.

Девушки на нервной почве курили в туалете прямо против затейливо выполненной таблички: «Милые дамы! Просим соблюдать в туалете чистоту и не курить!»

– Понятия не имею! – Эльмира кубометрами заглатывала горький дым и постукивала по кафельному полу носком модной туфельки, идеально подходящей к тому самому брючному костюму цвета бутылочного стекла, на который когда-то возлагались такие большие надежды. – Все рухнуло в одночасье! Понимаешь, все рух-ну-ло!

– Пить надо меньше, – бросила ей Анюта, – и не вешаться в пьяном виде мужикам на шеи. Мне, знаешь, Танька из отдела Прохоровой рассказывала, что ты на вечере вытворяла!

Эльмира пропустила это замечание мимо ушей и, прикурив вторую сигарету от первой, заговорила снова:

– Ну, Арбенина! Ну, змеюга! Неужели Халаимов прямо так и сказал, что любит ее?

– Именно так и сказал! – Анюта нервно выпустила в потолок плотную струю дыма. – Он даже, прикинь, сказал, что умирает без нее.

– Наверняка он и с ней спал, раз так влюбился! – сообразила Эльмира. – Ну, Сашка! А ведь прикидывается чуть ли не непорочной Девой Марией! Ведь, если бы не она…

– И что, если бы не она?

– Да он уже почти мне сдался! Марьяшка же была просто смешна! Все до сих пор над ней ухахатываются!

– Дура ты, Эльмирка, – констатировала Анюта, которая впервые с момента прихода в инспекцию нового зама наконец застегнула блузку до самого подбородка и вместо набедренной повязки надела джинсы. – Халаимов по-настоящему влюблен в Арбенину. Я это сегодня поняла. Такое чувство не сыграть, Элька! Так что ни тебе, ни мне, ни Марьяшке вашей ничего не отвалится. Я бы на твоем месте помирилась с Аликом. Такой хороший парень…

– Ага! Станет он мириться, как же! Держи карман шире! – Эльмира так дрогнула ноздрями, что Анюта спросила:

– Так ты поэтому такая злющая? Из-за Алика?

– А ты думаешь, что я имела в виду, когда тебе вдалбливала, что у меня все рухнуло в одночасье? Никого теперь нет: ни зама, ни Алика! Мамаша злющая, как мегера! Она ж надеялась, что я к Алику перееду… Знаешь ведь, какая у нас теснотища… А теперь она говорит, что переселит меня к близняшкам, а Амира, поскольку он уже настоящий мужчина, в мою, отдельную комнату. В общем, никакой личной жизни! Настоящая трагедия! Шекспир отдыхает!

– Ну… может, с Аликом-то еще не все потеряно? – сочувственно проговорила Анюта.

– Ага! Как же! Я его уже сто раз с Галкой видела! Змеища еще та – давно на него зарилась. А он тоже хорош! Чуть что – и сразу к Галке! А она же крашеная, сплошная перекись… И ногти нарощенные… Ничего натурального! Ты же ее видела!

– Эль! А если прикинуться, что ты без него жить не можешь?

– Это как? – живо заинтересовалась Эльмира.

– Ну… вроде как заболела с горя и… почти что умираешь…

– Да-а-а… в нашей семейке умрешь, как же! У нас же совершенно негде нормально умереть – сидим друг у друга на головах.

– Слушай, а давай будто ты ко мне зашла, и тебе будто у меня стало плохо… – предложила Анюта.

– И ты будто бы даже сделала мне укол… – подхватила Эльмира. – Помнишь, ты мне как-то но-шпу вкалывала?

– Ага! Можно, знаешь, даже капельницу организовать. Люська, соседка, она медсестра и должна мне пятьсот рублей. Да чтобы подольше их не отдавать, она что хочешь сделает!

И две отвергнутые Владимиром Викторовичем Халаимовым девушки, красавицы и умницы, так увлеклись спасением гибнущей былой любви, что начисто забыли о заместителе начальницы налоговой инспекции, который и был причиной всех их несчастий. А Анюта при этом успевала еще думать о том, не посмотреть ли ей сегодня же благосклонно на нового молодого охранника, у которого имеются в наличии очень шикарные ботинки военизированного образца, навороченные очки с тонированными стеклами и реденькие стильные усики.

Во вторник Саша Арбенина позвонила на мобильник Владу Терехову.

– Я сделала эскизы, – сказала она. – Целую кучу. Не могу даже выбрать, что лучше. Слишком увлеклась.

– Отлично! – отозвался Влад. – Не зря я на вас надеялся. – Если я подскочу сегодня вечерком, часикам… к десяти… Не будет слишком поздно?

– Не будет, – ответила Саша, и Терехов, радостно прокричав «До встречи!», отключился.

Весь вечер до встречи с Владом Саша нервно перебирала эскизы. Одни листы она, забраковав, засовывала в ящик письменного стола, другие раскладывала на диване и на полу. Потом снова вытаскивала те, которые забраковала, а в стол запихивала другие. За этим малопродуктивным занятием ее и застал Влад. Саша даже не успела причесаться. На ее голове в разные стороны торчали два хвоста, перетянутые детскими резинками, лицо опять было перепачкано краской, и вся она, в длинной рыжей футболке и в полосатых гольфах напоминала повзрослевшую, но при этом весьма мало поумневшую Пеппи Длинныйчулок.

Терехов с трудом сдержал улыбку при виде Саши и поспешил пройти к эскизам. Он перебирал их так долго и внимательно, что Саша совершенно отчаялась. Видимо, все не то. Она столько трудилась, и все впустую. Ему ничего не нравится. Конечно, разве она знает, чего он хотел. Они, в общем-то, толком и не поговорили утром. Терехов очень быстро умчался.

– Ну что… все не то, да? – дрожащим голосом спросила Саша. – Только не вздумайте меня щадить! Я не профессионал и вообще… Я вам не навязывалась, вы сами…

Влад улыбнулся:

– Что вы, Саша! Все настолько хорошо, что я тоже замучился выбором. На кухню так много не надо… Знаете, давайте сделаем вот что: будем с вами убирать по одному эскизу в сторону, пока не останется одна розетка и один орнамент на мебель. Иначе мы будем мучиться с вариантами до второго пришествия.

Саша согласилась, и в конце концов на полу осталась розетка с яркими дневными бабочками на одной стороне и бледными ночными мотыльками на другой. В качестве орнамента таким же образом были выбраны переплетенные ветки темно-зеленого плюща, охваченные тонкими плетями вьюнка с голубоватыми и розовыми граммофончиками.

– То, что надо! – констатировал Влад. – А об остальных работах не беспокойтесь! Найдем и им применение! Вот увидите!

И он заторопился – у него беспрестанно трезвонил мобильник. Похоже, Терехову надо было находиться в нескольких местах одновременно.

– К четвергу, Саша, пожалуйста, вынесите всю утварь из кухни в комнаты, ладно?

– А мебель?

– Мебель мы сами. А эскизы плюща я возьму, потому что надо будет сделать по ним трафареты, чтобы пустить такой же орнамент по фризу. Так что до четверга, Саша!

Терехов ушел, а ей было жаль, что он ушел так быстро.

В четверг, 29 декабря, часов в восемь вечера Влад Терехов со товарищи пришел к Саше. Они принесли с собой так много всяких невероятных причиндалов, рулонов, ведер с красками, что она даже испугалась. Зачем она на все это согласилась? Жила себе спокойно, так нет…