Читать книгу "Робур-Завоеватель - Жюль Верн"

Около полуночи тьму озарило южное полярное сияние. Окруженное серебристой бахромою, оно походило на гигантский раскрытый веер, занимавший половину небосвода. Во все стороны от него расходились яркие электрические лучи; некоторые из них, постепенно угасая, достигали зенита, где сверкали четыре звезды, образующие созвездие Южного Креста. То было поистине величественное зрелище! Свет южного полярного сияния позволял охватить взглядом общий вид местности, укрытой бесконечной снежной пеленою.

Нечего и говорить, что над этими районами, расположенными у самого магнитного полюса, стрелка буссоли постоянно колебалась и не могла точно указывать направление, которому следовал воздушный корабль. И вот наступил момент, когда, наблюдая за ее склонениями, Робур пришел к выводу, что воздушный корабль находится над южным магнитным полюсом, лежащим приблизительно на семьдесят восьмом градусе южной широты.

А позднее, около часа ночи, вычислив угол, который стрелка буссоли образует с вертикальной плоскостью, инженер воскликнул:

– Под нами Южный полюс!

Внизу показалась огромная белоснежная шапка, но она ревниво скрывала от взоров то, что находилось под ее ледяным покровом.

Вскоре южное полярное сияние погасло, и математическая точка, где сходятся все земные меридианы, осталась такой же неизученной, какой она была и до тех пор.

Надо сказать, что если дядюшка Прудент и Фил Эванс намеревались похоронить в каком-нибудь пустынном месте воздушный корабль вместе с теми, кого он уносил на борту, то случай был самый благоприятный. И если они этого не сделали, то, без сомнения, лишь потому, что еще не раздобыли взрывчатого вещества.

Между тем ураган продолжал дуть с такой силой, что, если бы на пути «Альбатроса» встретилась какая-нибудь гора, он разбился бы подобно кораблю, наскочившему на прибрежные скалы.

И в самом деле, управлять движением воздушного корабля было тогда невозможно ни в горизонтальной, ни в вертикальной плоскости.

А ведь на землях Антарктиды, как известно, возвышается несколько горных вершин. Вот почему каждую минуту можно было ожидать столкновения и гибели летательного аппарата.

Такой катастрофы приходилось опасаться тем более, что после нулевого меридиана ветер повернул на восток. И тогда в сотне километров от воздушного корабля показались две светящиеся точки.

Это были два вулкана, входящие в мощную систему гор Росса, – Эребус и Террор.

Неужели «Альбатросу» предстояло сгореть в их пламени, словно гигантской бабочке?

Путешественникам пришлось пережить тревожный час. Один из вулканов, Эребус, казалось, готов был спалить воздушный корабль, который не мог вырваться из русла урагана. Столбы пламени росли буквально на глазах. Завеса огня преграждала путь. Огромное зарево полыхало вокруг. Ярко освещенные лица людей, стоявших на борту «Альбатроса», казались зловещими. Недвижимо, без звука, без жеста, все ждали ужасной минуты, когда их поглотит эта огнедышащая печь.

Однако ураган, уносивший «Альбатрос», сам спас его от страшной катастрофы. Языки пламени Эребуса, опавшие от сильного порыва ветра, дали дорогу воздушному кораблю, и под брызгами расплавленной лавы, которые, по счастью, отбрасывала центробежная сила подъемных винтов, «Альбатрос» пролетел над самым кратером действующего вулкана.

Часом позже два колоссальные факела, озаряющие крайние пределы мира во время долгой полярной ночи, уже скрылись за горизонтом.

В два часа «Альбатрос» прошел над островом Баллени, расположенным у границ побережья Декуверт; но разглядеть этот остров было невозможно, ибо льды прочно спаяли его с антарктическим материком.

Начиная с Южного полярного круга, который «Альбатрос» вновь перелетел вдоль сто семьдесят пятого меридиана, ураган мчал воздушный корабль над ледовыми заторами и айсбергами, которые ежеминутно угрожали ему гибелью. Отныне «Альбатрос» больше не подчинялся своему рулевому, он находился в руках божьих… А бог хороший кормчий.

Воздушный корабль двигался теперь на север вдоль Парижского меридиана, который образует угол в сто пять градусов с тем меридианом, которому он следовал впервые, пересекая Южный полярный круг.

Наконец за пределами шестидесятой параллели появились признаки, свидетельствовавшие, что ураган слабеет. Скорость его заметно уменьшилась, «Альбатрос» мало-помалу вновь приобретал свободу передвижения. Затем – и это было истинным облегчением – он опять вернулся в освещенные области земного шара, и часов в восемь утра над горизонтом взошло солнце.

Робур и его люди, в свое время ускользнувшие от циклона возле мыса Горн, теперь спаслись и от урагана. Они вновь оказались над Тихим океаном, пролетев семь тысяч километров над полярными землями всего лишь за девятнадцать часов, то есть со скоростью свыше одного лье в минуту; такая быстрота в два раза превосходила ту, которую «Альбатрос» мог развить при помощи своих гребных винтов в обычной обстановке.

Вследствие колебаний стрелки буссоли, вызванных близостью магнитного полюса, Робур не знал, где он находится. Надо было дождаться появления солнца, чтобы произвести обсервацию. К несчастью, небо в тот день было сплошь затянуто тучами и солнце вовсе не показывалось.

Инженер был тем более раздосадован невозможностью определять местонахождение воздушного корабля, что во время бури оба гребных винта были повреждены.

Сильно раздраженный этой поломкой, Робур вынужден был пока что примириться с весьма умеренной скоростью «Альбатроса», который делал в то время не более шести лье в час. Вдобавок ко всему следовало считаться с опасностью новых поломок. Если бы оба гребных винта вышли из строя, положение воздушного корабля, летевшего над безбрежными просторами Тихого океана, стало бы весьма затруднительным. Поэтому инженер спрашивал себя, не должен ли он немедленно приступить к исправлению винтов, чтобы сделать дальнейшее путешествие более надежным.

На следующий день, 27 июля, часов в семь утра, на севере показалась какая-то земля. Вскоре выяснилось. что это остров. Но какой именно? Ведь таких островов на Тихом океане насчитывают тысячи! Как бы то ни было, Робур решил сделать здесь остановку, не опускаясь, однако, на землю. По его мнению, одного дня должно было хватить для исправления поломок, и вечером воздушный корабль сможет продолжать свой путь.

Ветер совсем прекратился, и это благоприятствовало планам инженера: можно было рассчитывать, что «Альбатрос» останется неподвижным в небе и не будет унесен неведомо куда.

С воздушного корабля спустили канат длиною в сто пятьдесят футов, с якорем на конце. Когда «Альбатрос» приблизился к острову, якорь скользнул по рифам, а затем прочно засел меж двух утесов. Затем под действием подъемных винтов канат натянулся, и «Альбатрос» застыл в воздухе, подобно судну, ставшему на якорь.

Впервые после того, как воздушный корабль покинул Филадельфию, он вновь коснулся земли.