Читать книгу "Сюжет для небольшого обмана - Лариса Соболева"

– Тем более!

И ткнула его в грудь указательным пальцем. Тимофей слегка согнулся:

– Осторожно, проткнешь. Но как они целовались, если Альбина отзывалась о Романе неважно: пришел, требовал сказать, где Ева, наговорил кучу гадостей. Выходит что?..

– Либо они заодно, либо один из них использует другого, не исключено, что и подставляет.

– Роман подставляет. У Альбины нет мотива, – уверенно сказал он, правда, тут же сдал назад: – Хотя мотив, может, и есть, только мы его не знаем. Но Ева была у нее в тот вечер, когда пропала. Ушла в восемь часов, и больше ее никто не видел… Слушай, Кристина, а если Альбина позвонила похитителям, то есть сообщила, что Ева вышла от нее? И наверняка она бывала в доме подруги, значит, поставила «жучки».

– Их мог поставить и Роман.

– Он не приходил к отцу, из-за Евы они были в ссоре, немного сошлись, когда выкрали Лелю.

– Ты уверен?

– Я выспрашивал у папы Жало.

– А мне кажется, для Романа не составит труда проникнуть в дом отца.

– И к домработнице приходила женщина… Не Альбина ли?

– Пока у нас на нее ничего нет, как и на Романа, мы только предполагаем.

На этот раз Тимофей возразил, повысив голос:

– Посторонний человек не сможет зайти в дом папы Жало – это раз! Два: надо знать дом, чтобы расставить «жучки» в местах, где хозяин бывает часто. Например, на третьем этаже их нет. Это сделал только близкий человек. А кто может быть ближе подруги или сына?

– У нас на них ничего нет, – повторила Кристина.

– Так надо добыть улики.

– Давай думать, как это сделать.

На деревенском просторе ветер гулял вовсю, Альбина куталась в шерстяную кофту, пока Роман седлал с конюхом лошадь. Холмистый ландшафт просматривался далеко, внизу извивалась узкая речка, порывы ветра расчесывали длинные плети высоких ив, которые почему-то плавно взбрасывали ветки и так же плавно их опускали. У берега стояло несколько автомобилей, люди либо приехали отдыхать, либо удить рыбу. Да, здесь хорошо, а провести несколько часов на природе – прекрасная релаксация, как сейчас убеждают.

Роман вывел из конюшни рыжего поджарого жеребца на тонких ногах, но неоседланного, подвел к Альбине:

– Смотри, какой красавец. И умница, поэтому кличку дали ему Фауст. Лошади как собаки, если уж любят, то навсегда.

– Ты же хотел преподать урок верховой езды, – напомнила Альбина, протянув руку к длинной морде Фауста, но тот отдернул ее, испуганно убрала руку и она.

– Он не в духе сегодня, – похлопывая по крупу Фауста, сказал Роман. – Я не сторонник насильственных методов, когда дело касается лошадей. Знаешь, их можно заставить слушаться, не причиняя боль, а договорившись, они отлично понимают человека. И как у человека, у лошади бывает плохое и хорошее настроение.

– Зачем тебе лошади? Ради денег или удовольствия?

– Пока ради удовольствия, но планы наши простираются дальше. Хорошая лошадь может уйти на аукционе за бешеные деньги.

Невольно она рассмеялась: Роман вообразил, что ему любое дело по плечу? Уверенность хороша, но когда она зиждется на базе знаний. Альбина не удержалась от сомнений:

– Это же целая наука – выращивать лошадей, им посвящают всю жизнь высококвалифицированные специалисты.

– А здесь есть два настоящих специалиста, которые осели в этой деревне случайно. Они вышли ко мне с предложением, я нашел пайщиков-дольщиков, и начали работать. Кстати, в этих краях когда-то занимались выращиванием лошадей, люди, которые могут помочь, еще живы. Пойдем, поставлю его в стойло, а то он нервничает. И покажу других, правда, попроще. А знаешь, сколько нашлось добровольцев ухаживать за лошадьми?

– Неужели? – идя рядом с ним и Фаустом, не поверила Альбина.

– Деревенские мальчишки и девчонки тут целыми днями болтаются, убирают, чистят конюшни и лошадей. Это же лучше, чем бездельничать?

– Конечно.

Как ни сопротивлялась она, а Роман усадил ее на смирную, по его словам, лошадь и провел, держа под уздцы, вдоль загона. Непривычные ощущения, когда сидишь в седле и чувствуешь, как под тобой играет живое тело. Кажется, недолго и свалиться, а падать достаточно высоко, наверняка будет больно. Изредка Роман кому-то звонил, но ему не отвечали. Потом еще час провозились в конюшне, помогали по мелочам, потом перекусили, потом Роману продиктовал коневод, что необходимо приобрести, тот записал и махнул Альбине:

– Поехали. Хочу еще на комбинат заскочить.

В машине он еще раз сделал звонок, да неудачно.

– Кому ты все время звонишь? – спросила Альбина.

– Марату. Видимо, он не может говорить.

– Я совсем расслабилась от впечатлений, второй день бездельничаю. Мои батики меркнут в сравнении с твоими масштабами.

– Ты не бездельничаешь, а знакомишься со мной, – возразил Роман, выезжая на прямую дорогу, ведущую к городу. – А масштабы у тебя свои. Мне, к примеру, не нарисовать даже яблока, если и нарисую, то вряд ли оно будет похоже на яблоко.

Ветер… Альбина подставила ему лицо, глубоко вдыхая прохладу. Ветер врывался в окно, предвещая сказочную феерию обязательно с прекрасным концом. Стоп, стоп. О каком конце может идти речь, когда все только начинается? Впрочем, начало и есть конец тому, что было и отодвинулось назад, теперь не имело ни смысла, ни значения. Ветер… Приходилось щуриться от непрерывного потока, бьющего в лицо и вызывающего восторг. А хотелось заглянуть туда, вперед, что там будет и как? Но в будущее не шагнуть, его лишь можно угадывать, чувствовать, что-то подсказывало Альбине: не бойся. Наверное, это ветер…

Даниил Олегович рылся в ящиках: где-то должен лежать валидол. Создав редкий беспорядок, он плюхнулся в кресло и закричал, словно у него вырывали сердце вживую:

– Рая! Райка! Черт, никого не дозовешься!

– Что, Даниил Олегович? – появилась Раиса, работающая у него со дня основания, естественно, пользующаяся доверием шефа.

– Валидол! – бросил он гневно.

Несмотря на тучную комплекцию, Раиса носилась, как пропеллер. Не прошло и минуты, а она поставила перед ним блюдце с таблеткой и стакан с водой:

– Вот, Даниил Олегович.

– Воду зачем? – бросив таблетку в рот, спросил он.

– Запить…

– Валидол сосут, дура.

О, шеф в скверном настроении, давно такого с ним не случалось – года полтора. Женившись на девочке Еве, он переродился в общительного и добродушного, заметно помолодел, стал подтянут. Раиса нарадоваться на него не могла, ведь приятней работать с человеком, а не с монстром. Теперь она не узнавала шефа, за несколько дней он сдал, вернулся к себе прежнему, то есть хаму. Попятившись от стола, Раиса пролепетала извиняющимся тоном: