Читать книгу "Ранние цивилизации Ближнего Востока. История возникновения и развития древнейших государств на земле - Жан Боттеро"

Здесь также важен вопрос о существовании частной собственности на пахотную землю. Как уже было сказано выше, в нашем распоряжении нет договоров купли-продажи таких земельных участков, датируемых периодом правления III династии Ура, хотя к настоящему времени были опубликованы несколько тысяч документов этого времени. Значит ли это, что большая часть страны (либо вся она в целом) принадлежала государству в лице дворца или храмов? Говоря о центральной и южной частях Вавилонии, то есть о самом Шумере, мы можем с уверенностью дать утвердительный ответ. В то же время в нашем распоряжении имеются документы, происходящие с территории, заселенной аккадцами, которые можно рассматривать в качестве договоров купли-продажи земли. Если в Шумере в период правления III династии Ура частные лица могли распоряжаться землей, а значит, покупать и продавать ее, в нашем распоряжении имелись бы источники, содержащие сведения об этом, так как писцы, жившие в такой бюрократической стране, просто не могли оставить данный вопрос без внимания. (Было бы странно, если бы все писцы служили только государству.)

Отсутствие подобных текстов является доказательством того, что частной собственности на пахотную землю в тот период не было. Подтверждает этот вывод еще один, более содержательный аргумент. В текстах юридического характера, датируемых временем правления III династии Ура, содержатся сведения не только об организации и работе судов, но и о предметах тяжб между простыми людьми. Как говорилось выше, нам не известен ни один случай возникновения спора из-за продажи пахотной земли. Таким образом, вероятно, нам следует поверить в достоверность сведений, содержащихся в источниках. В нашем распоряжении имеются договоры аренды (но не продажи) пахотной земли частными лицами. После правления в Исине Ур-Нинурты на юге Шумера появились договоры купли-продажи земли. Вряд ли этот факт является случайностью; скорее свидетельствует о произошедших переменах.

Таким образом, большая часть населения державы арендовала государственные земли, причем этот факт ничего не говорит нам об их благосостоянии. Говоря об условиях жизни простых людей, мы можем только предполагать, что благодаря экономической стабильности державы в период правления III династии Ура, в частности не менявшимся ценам на зерно и т. д., они были вполне приемлемые (по крайней мере, факты резкого общественного недовольства нам не известны). Насколько нам известно, для времени правления III династии Ура не характерно социальное бедствие, широко распространенное в древневавилонский период, – постоянные огромные долги, которые представители низших слоев общества не могли выплатить.

О положении рабов в раннединастический и аккадский периоды нам известно мало. Первые информативные источники по этой проблеме датируются временем правления III династии Ура. Раб не был свободен, он считался имуществом другого человека, однако при этом обладал определенным правовым положением и правами. Он мог выступать в суде в качестве истца, а значит, имел право оспорить свой статус и обратиться к судьям с просьбой выяснить, насколько обоснованным было его установление. Раб также мог выступать в качестве свидетельства и обладать личным имуществом.

Правда, таким статусом обладали далеко не все рабы – его имели жители Вавилонии, потерявшие свободу по большей части из-за своей неплатежеспособности. Положение военнопленных и переселенцев, которых привозили в страну, было совершенно иным. Как говорилось выше, в надписи Шу-Суэна говорится об основании недалеко от Ниппура поселения вынужденных переселенцев. В двух табличках из Уммы, датируемых пятым годом правления Амар-Суэна, описан рацион иностранок, захваченных в плен во время войны. В этом перечне приведены имена 150 женщин, которых, вероятно, держали в каком-то своего рода лагере. Рабиноземец, не обладавший правовым положением, не мог просить суд признать его свободным.

В державе, которой правили представители III династии Ура, шумеры и аккадцы обладали одинаковым статусом. Об этом свидетельствует то, что не только царицы, но и два последних царя, входившие в данную династию, – Шу-Суэн и Ибби-Суэн – носили аккадские имена. Плавильный котел выполнил свою задачу. Многие царские чиновники, о которых говорится в письменных источниках, также носили аккадские имена. В этом обществе контрастировали друг с другом шумеры и аккадцы, с одной стороны, и кочевники, называвшиеся «марту» (аккадское «амуррум»), – с другой. Последние были скрытой угрозой и со временем стали причиной упадка державы, которой правили представители III династии Ура. Но во времена ее расцвета предпринимались попытки интегрировать их в упорядоченное общество. Царь отдавал марту земли за плату, и им не мешали занимать ответственные должности. К примеру, один из них стал царским гонцом. В большинстве источников речь идет о марту, которые получают довольствие от государства или приносят жертвы в храмах. При этом не следует ошибочно отождествлять отношения, сложившиеся между этими кочевниками и государством, с характерными для древневавилонского периода и отраженными в архивах Мари, Урука и расположенных вокруг Сиппара. Отношения могут принимать множество различных форм, но, судя по этим поздним текстам, в правление III династии Ура некоторые кочевники спокойно поступали на службу к сторонникам оседлого образа жизни, а затем ассимилировались с ними. Отдельные марту даже называли себя шумерскими и аккадскими именами. Однако большинство членов племени в то же время не приобщалось к цивилизации и представляло постоянную угрозу для государства.

Упадок и закат державы III династии Ура

В правление первых представителей III династии Ура государство, находившееся под их властью, было образцом стабильности и целостности, прежде неизвестным в истории Месопотамии. В отличие от Аккада, в котором постоянно происходили восстания и плелись дворцовые интриги, это величайшее из шумерских государств могло наделить своих подданных бесценным даром – миром внутри страны.

Однако нет ничего постоянного. Какие силы погубили эту державу? Это неисчерпаемый и только усилившийся партикуляризм городов, с одной стороны, и их нежелание подчиняться власти одного из них. Кроме того, определенную роль в данном процессе сыграл нескончаемый поток кочевников-семитов – амореев. Наконец, еще одна причина крылась в постоянно нестабильных отношениях между Вавилонией и Эламом, страной, которая, несмотря на свое стремление впитать достижения цивилизации шумеров, не стремилась полностью с ней ассимилироваться.

В правление Шу-Суэна и по меньшей мере вплоть до второго года царствования Ибби-Суэна за безопасность восточных границ державы отвечал человек, который, судя по огромному количеству одновременно занимаемых им высоких постов, был личностью весьма неординарной. Звали его Урду-Нанна. Его отец и дед служили Амар-Суэну и Шульги в должности суккаль-маха, «великого визиря», и сам он, в свою очередь, занимал этот пост. Согласно надписи, вырезанной Урду-Нанной для его господина Шу-Суэну в честь возведения храма, этот суккаль-мах также был энси Лагаша, жрецом-сангу бога Энки в Эриду, энси Сабума и «страны кутиев», энси Аль-Шусина, Хамази и Карахара, а также военным наместником Усаргаршаны, Башими, Димат-Энлиля, Урбилума, Ишара, народа су и страны Кардак. Точно определить место нахождения всех этих земель мы не можем. Однако в надписи говорится, что власть Урду-Нанны распространялась на территорию от Урбилума (совр. Эрбиль) на север вплоть до побережья Персидского залива. Мы не знаем, по какой причине Урду-Нанна, несмотря на то что подобное совмещение должностей в правление III династии Ура не приветствовалось, смог занять все эти посты. Возможно, все дело было в его личных качествах, хотя причина этого могла быть и совершенно иной. Кроме того, нам неизвестно, каким образом Урду-Нанна распоряжался своей властью – был ли он верным слугой своего повелителя или его потенциальным врагом. К его словам, очевидно, прислушивались, когда речь шла о востоке страны, но это еще не основание для того, чтобы считать, что именно его действия стали причиной восстания Элама, произошедшего на четвертом году правления Ибби-Суэна.