Читать книгу "Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Юрий Корчевский"

— Сделаем. Когда надо?

— А после полудня.

Проехались шагом по деревне. Андрей осмотрел подходы к деревне, укромные места, вроде рощицы.

— Павел, а где мне управляющего имением найти?

— А вот его изба.

— Тогда едем.

Едва они подъехали к избе, как с другой стороны подъехал на дрожках и сам управляющий. Павел отвесил поклон, Андрей просто поздоровался. Негоже дворянину голову склонять перед простолюдином.

— Я Андрей Михайлович…

Управляющий перебил:

— Знаю. Мне Кузьма Антонович сказал уже.

— Поговорить с вами надо.

— Прошу в избу.

Павел остался на улице.

Управляющий с Андреем зашли в избу, прошли в горницу, уселись на лавках.

— Кузьма Антонович говорил, что побили вас да деньги отобрали.

— Истинно так. Я деревни объезжал, собрал подать да налоги — медяками, конечно. Потому мешочек большим оказался, за пазуху не положишь. Уже обратно поехал, едва проехал Иванищи — это деревушка так называется, как в низинке мне дорогу загородили. Выскочил дюжий парень, схватил лошадь за уздцы, а второй сзади подступился. Я и не видел, откуда они появились. Как из-под земли выросли.

— Раньше когда-нибудь их видели?

— Никогда! Я всё время здесь живу, в Сологубове, всех жителей в лицо и по имени знаю. Не наши это, нет.

— Как они выглядели?

— Обыкновенно — руки, ноги, голова.

— Нет, так не годится. Подробнее опишите: высокие или низкие, возраст, во что одеты.

— Стало быть, так: тот, что лошадь за уздцы схватил, — среднего роста, плотный, рожа круглая. Молодой — лет двадцати, одет в кожушок потрёпанный. Второго толком не видел — слышал только; повернуться не успел, как он мне в ухо вдарил. Полдня ничего на это ухо не слышал.

— Может, какие-нибудь особенные приметы, что-нибудь вроде шрама есть?

— У первого — нет ничего особенного, парень как парень. Второго не видел, но говор у него не наш. Ярославский говор.

— С чего вы взяли?

— Окает.

— Так и нижегородцы окают.

— Не, они не так. Бывал я в Ярославле, говор точно такой.

— Стало быть, не местный?

— Вот и я о том говорю.

— А потом что было?

Управляющий вздохнул.

— Били они меня. Как деньги в мешочке из дрожек забрали, уж не помню. Богу молился — лишь бы живым остаться.

— Второй-то во что одет был?

— Не видел я, говорил уже. Он сзади подошёл и по уху сразу врезал, а потом они за меня вдвоём взялись. Из дрожек вытащили и — ногами. Дюже больно. На ногах сапожищи! О! У того, что сзади был, набойки железные на подошве были.

Андрей вздохнул — это не примета.

— А новых жителей в деревнях не появлялось?

— Откуда? Я бы знал.

С управляющим вроде выяснилось.

Андрей с Павлом вернулись в кузницу, розыскник забрал уже готовые кованые гвозди и щипцы.

Андрей вбил гвозди в забор и крышу курятника, щипцами поскусывал шляпки. Теперь тот, кто через забор на курятник полезет, чтобы во двор попасть, обязательно руки поранит, а может, и портки порвёт.

На удивление, ночь прошла спокойно, а утром Андрей всё-таки обнаружил, что один гвоздь слегка согнут, и на нём — подсохшая кровь, а ещё на одном гвозде, что в торец доски забора вбит, — малюсенький клочок ткани. Стало быть, кто-то пытался во двор проникнуть. И вряд ли это свой — зачем ему через забор лезть?

Андрей снял с гвоздя обрывок ткани. Слишком он мал, единственно — цвет можно определить — тёмно-синий, почти чёрный. Ни рисунка, ни текстуры ткани понять невозможно. Ещё бы владельца этих штанов найти.

Днём Андрей всё-таки осмотрел негласно руки у дворовой челяди. Ни у кого свежих царапин или порезов не было, хотя Андрей и не надеялся на быстрый успех, просто хотел получить подтверждение, что дворовых надо исключить из подозреваемых.

А не этот ли ухажёр руку поранил, что в предыдущую ночь к девке какой-то лазил? Андрей поговорил с женщинами, и ему удалось выяснить, что ухажёр бывает у Марфы. И с ней поговорил Андрей. Девушка сначала отпиралась, потом, краснея, призналась, что жених и в самом деле её, но вчера его не было, и не будет долго, потому как барин соседский — Еремеев — послал его лес заготавливать на лесную делянку.

— Теперь уже не скоро, не раньше чем дней через десять появится, — вздохнула Марфа.

— Да разве десять дней — это большой срок? — улыбнулся Андрей. — Иди, я тебя не держу более.

Стало быть, кровь и ткань на гвозде не Марфиного жениха. Из этого вывод — чужой пытался на двор попасть. Или украсть чего-то вознамерился, или осмотреться, чтобы потом с шайкой нагрянуть.

«Проеду-ка я по окрестным деревням, надо поговорить с другими помещиками, не воруют ли у них?» — решил Андрей.

Весь день ушёл на посещение деревень, сёл и имений окрестных помещиков. Сюртук Андрея с серебряными галунами по воротнику и обшлагам рукавов быстро расположил к нему местную знать.

И ведь разговор сразу по делу не начнёшь. Пока помещики не утолят свой голод по свежим новостям да не угостят Андрея за столом разносолами, о деле и говорить не хотят. А время уходит. «Да, воруют скот, и людишек грабят, — подтверждали все. — И началось это не более как полгода назад. А ранее всё было спокойно. Ну, побьёт пьяный мужичок жену за мнимые провинности, да подерутся — опять же по пьяному делу — мужики в трактире, и всё. А чтобы грабёж — не было такого».

И что самое страшное — никто припомнить не мог, чтобы в деревне появились новые люди. Здесь не город, все друг друга знают, все на виду. Купленный жене новый платок — и то примечают.

Тогда кто людей грабит и скот угоняет? Кошелёк или деньги, отобранные у прохожего, можно в карман положить, а куда овцу спрячешь? Про рынки Андрей тоже интересовался — новых торговцев скотиной или мясом не было.

Всё это было странно и не укладывалось в рамки обычных преступлений. Но ведь кто-то же грабил и воровал, не привиделось же всё это помещику?

«Так, — размышлял про себя Андрей, — а если попробовать разузнать иначе? Ведь если грабители забирают деньги, то, стало быть, где-то они их тратят? А где русский мужик будет тратить деньги в первую очередь? Да в трактире, в злачном месте! Вот по питейным заведениям и надо пройтись. Только уже завтра — день-то к вечеру идёт».

С утра Андрей стал расспрашивать Павла о питейных заведениях, причём его больше интересовали те, что стояли на перекрёстках дорог. Небольшие трактиры, стоявшие в деревнях и сёлах, его не очень привлекали. Местные всех знают, и появись там новый человек или даже два, они были бы заметны.