Читать книгу "Власть - монополия на насилие - Олег Кашин"

Всю прошлую неделю комментаторы обсуждали Ивана Охлобыстина. У меня у самого были куплены билеты на его шоу в «Лужниках», и если бы я не уехал в командировку, я пошел бы слушать размышления бывшего отца Иоанна об империи и апокалипсисе, а потом написал бы об это репортаж и две колонки. Зачем Охлобыстин залез на пирамиду? Зачем он заявил, что хочет быть президентом? Если бы пятнадцать лет назад какой-нибудь шоумен вел себя так, как ведет Охлобыстин сейчас, никто бы на это и внимания не обратил. Так, между прочим, и было — посмотрите список партий, участвовавших в выборах в Госдуму в 1995 году. Какой-нибудь «Блок Джуны Давиташвили» — это далеко не самое странное, что было тогда в избирательных бюллетенях. А теперь какая-то «Доктрина-77» ввергает политологов в панику.

Откуда берется эта паника?

Это, по-моему, очень интересное явление из области массовой психологии. Когда человек арендует стадион, чтобы прочитать нескольким тысячам зрителей свою странную проповедь — нельзя понять, зачем он это делает. Когда люди чего-то не понимают, они начинают нервничать. А если сказать им, что это всего лишь реклама «Билайна», люди успокаиваются и возвращаются к своим обычным делам. Понятное объяснение всегда успокаивает.

Летом с плиткой — разве не так было? Как только прошел слух, что плитку кладет жена мэра Собянина, москвичи сразу в это поверили, потому что за двадцать лужковских лет привыкли к тому, что жена мэра должна быть строителем, выполняющим выгодные городские заказы. Сейчас уже всем известно, что к семейным делам мэра Собянина история с плиткой никакого отношения не имеет, но от этого даже как-то не по себе — какой-то ведь должен быть подвох? Должен. А его не видно. Это заставляет нервничать.

Поэтому я и сам бы с удовольствием поверил, что выдвигающийся в президенты Охлобыстин — это реклама сотового оператора. Если бы это было так, то все стало бы понятно и просто. Но если бы все стало понятно и просто, Россия перестала бы быть Россией.

6 сентября. Меня позавчера показали по телевизору. Я искал в Google слово «партия», и автоматическая система подсказок сама рекомендовала мне продолжить фразу — «партия жуликов и воров». В студии сидел один из лидеров «Единой России» Андрей Исаев, который стал кричать, что против его партии идет заказная кампания, за которой стоит американский вице-президент Джо Байден. Это было смешно. Над Исаевым смеялись даже ведущие, а Жириновский предложил дать единороссу валидол, чтобы с ним не случился сердечный приступ.

Похожая история была полгода назад, когда Алексей Навальный дебатировал с другим единороссом — Евгением Федоровым. Темой дебатов как раз была вот эта фраза о «партии жуликов и воров», и Федоров тоже обвинял Навального в том, что за ним стоит Америка. И над Федоровым тоже смеялись, потому что как еще можно реагировать на такие обвинения. Только смеяться.

И вот у меня есть гипотеза. У каждого русского человека — свои особенные отношения с Америкой. Я помню, как в 1999 году мы все переживали по поводу того, что американцы бомбят Югославию. Я помню, как год спустя мы смотрели фильм «Брат-2» и радовались тому, как Данила Багров объясняет американцам, в чем сила. Наш народный антиамериканизм всегда был мощным фактором русской жизни. И вот сейчас такое ощущение, что этого антиамериканизма больше нет. Десять лет назад любой российский политик стал бы оправдываться, если бы его обвинили в том, что за ним стоит Америка. А сейчас над этим можно только смеяться.

Мне кажется, если сейчас на выборах какой-нибудь кандидат — да тот же Жириновский, он всегда лучше всех чувствует тренды — начнет выступать под какими-нибудь проамериканскими лозунгами, это не убавит, а прибавит ему голосов.

Встречаться с избирателями в McDonald’s, фотографироваться для билбордов даже не с вице-президентом Байденом, а с сенатором Маккейном, размахивать на митингах не черно-желто-белой «имперкой», а звездно-полосатым флагом. Коммунисты двадцать лет вяло требуют восстановить Советский Союз — как будто россияне только и мечтают, что воссоединяться с Украиной и Таджикистаном. Нужно требовать вхождения России в состав США. Хотя бы на правах Пуэрто-Рико. И я не пытаюсь сейчас шутить, мне кажется, проамериканская риторика уже на этих выборах действительно может быть востребована российским избирателем.

Единственное, что смущает — это то, что Россия и ее дела никакую Америку, к сожалению, не интересуют. Разве что сенатор Маккейн по привычке что-нибудь проворчит. Но только по привычке.

2 сентября. Я, если честно, думал, что желающие прокомментировать это событие найдутся и без меня, и что большой политический скандал случится сам по себе. Но поскольку этого не произошло, придется мне двое суток спустя обратить на это внимание. Газета «Известия» опубликовала интервью бывшего заместителя начальника управления внутренней политики администрации президента Алексея Чеснакова. Чеснаков, который сейчас занимает какую-то важную должность в партии «Единая Россия», подробно и очень откровенно рассказал о том, как в России делается политика. Не то чтобы раньше этого никто не знал, многие, по крайней мере, догадывались, но Чеснаков, мне кажется, впервые рассказал об этом вслух и не анонимно.

Я не юрист, но мне кажется, одно только описание процедуры назначения спикера Совета Федерации в изложении Чеснакова — это готовое заявление о факте преступления. Чеснаков рассказывает, что, когда Сергей Миронов впервые появился в Кремле, все поняли, что у Миронова «серьезные рекомендации», стали спрашивать друг у друга, кто это такой, потом им объяснили — это, мол, будущий председатель верхней палаты парламента.

Какое там разделение властей, какая Конституция! Третье лицо в государстве назначается, снова цитирую, «в высокой приемной». Отличное описание демократической процедуры, правда же?

Примерно так же выглядит процедура создания новых партий — совершенно не стесняясь того, что у администрации президента в принципе нет такой функции, как партийное строительство, Чеснаков спокойно рассказывает, как в Кремле создавались партии-спойлеры и партии, снова цитирую, «на вырост». Так же спокойно Чеснаков говорит о совещаниях по «политическому планированию», проходивших в Кремле с участием представителей «Единой России» и «Справедливой России».

Мне кажется, признавая, что российские партии придумываются в Кремле, для того чтобы в конечном итоге обеспечить несменяемость власти (дословно — «помочь политической системе»), функционер «Единой России» и бывший кремлевский чиновник признает, что власть в стране узурпирована. Причем даже не формальной правящей партией, а какими-то непонятными чиновниками в Кремле.

И то, что это, как принято писать в таблоидах, шокирующее признание не произвело никакого впечатления вообще ни на кого — вот это, конечно, сильнее всего впечатляет. Почти четыре года назад «Коммерсанту» дал интервью достаточно мутный бизнесмен Шварцман, который что-то говорил о перераспределении собственности и своих связях в Кремле. Скандал был невероятный. Чеснаков гораздо статуснее Шварцмана, а всем почему-то все равно.

Был такой фильм «Город Зеро», в котором командировочный инженер Варакин увидел в приемной директора завода голую секретаршу, печатающую на машинке. Заходит к директору с вот такими глазами: «У вас там секретарша голая!» Директор выглядывает: «Да, действительно голая. Так о чем мы говорили?» Вот я себя сейчас чувствую инженером Варакиным.