Читать книгу "Insomnia, или Поиски Механической Вороны - Марина Клингенберг"

– Как что! – воодушевленно воскликнул Мефистофель. – Это же будет… Ты только представь! Да мы просто обязаны так сделать! Ради себя, – самокритично добавил он.

– Хорошо хоть признаешь свой отвратительный эгоизм, – хмыкнул Авторитет.

Я про себя удивилась. Кто бы мог подумать, что они и при желании, а не только из необходимости, могли общаться вполне спокойно, не создавая сокрушительного напряжения! Но что между ними происходило сейчас, я решительно не понимала. Похоже, Мефистофель пытался подбить Авторитета на какие-то действия. Но какие?

– Заметь, твои любимые законы и правила не нарушаются никоим образом!

– продолжал Мефистофель. – Потому что прежде никто и не думал так делать – следовательно, и запрета нет. Это уникальная возможность! Одно веселье, как ни посмотри.

– И знаешь, почему никто и не думал так делать? – оборвал его Авторитет.

– Потому что это глупо и бесполезно.

– Все веселые вещи глупые и бесполезные, а если нет, то не такие уж они и веселые, какими кажутся на первый взгляд. Ну же! Мы ничего не теряем.

– А с чего ты взял, что им понравится эта идея? – Авторитет, судя по всему, начал колебаться, хотя внешне старался ничем этого не выдать.

– Кто ж откажется повеселиться, если твоя Проволока на ладан дышит? И вообще, – Мефистофель оттолкнулся от каменного изгиба и спрыгнул на землю. – Пойдем да спросим.

Авторитет ухмыльнулся поистине садистской ухмылкой. Мне в уши вдруг стал вливаться неразборчивый гул, который постепенно сменился знакомым отзвуком Вопля.

Я проснулась с жуткой головной болью и ломотой во всем теле. Оно и немудрено – я опять умудрилась заснуть за столом.

Тупо уставившись в погасший экран монитора, я подумала о только что увиденном сне. Странное видение. Уж не подслушала ли я ненароком вполне реальный разговор Мефистофеля и Авторитета? Учитывая, каковы их сущности, крайне сложно представить, что они могут вот так взять и присниться без видимой на то причины, и не в абракадабре какой-нибудь, а в удивительно слаженном сновидении. Появились бы они снова! Я бы рискнула допросить их с пристрастием.

Но шли часы, а затем дни и даже недели, но ни Мефистофель, ни Авторитет не приходили. Мне тем временем становилось все хуже. Вопль только и ждал, что секундной тишины. Его отголоски и вовсе тревожили меня почти постоянно. Во время моих редких выходов из дома на меня начали нервно коситься люди – когда я оплачивала покупку в магазине или просто ехала в автобусе, отголоски очень не вовремя раскалывали мою голову надвое от боли, и едва ли по мне этого можно было не заметить. Но, несмотря на это, страха во мне оставалось все меньше, взамен него приходили злость и любопытство. Все чаще я думала о Прошедшемдне, все чаще вспоминала Механическую Ворону, даже нашла в себе смелость внимательно рассмотреть Палочника, когда он выполз из ванной комнаты. Я тщательно осмотрела балкон, но не обнаружила никаких следов пребывания Сов. Наконец, я все чаще размышляла о Мефистофеле и Авторитете, рассеянно задаваясь вопросом, кто они такие и откуда пришли.

Почему? Все просто. Меня не оставляли мысли о том, по какой причине меня преследует Вопль. Впервые, вопреки не отступающим остаткам долгой апатии, мне почти нестерпимо захотелось узнать, что происходит, в особенности касательно того, что случилось с Прошедшимднем, и что ждало меня. Все шло к тому, что однажды – и наверняка очень скоро – Вопль станет слишком уж громким…

И все же, несмотря на угрозу этого, я никак не могла выбрать между Мефистофелем и Авторитетом. Их поступки казались мне и правильными, и неправильными одновременно, и определиться не получалось. Даже после тысячного осмысления всех рассказанных историй выходило так, что ни эгоизм Мефистофеля, ни глобальные замыслы Авторитета мне не подходят или, точнее, манят с одинаковой силой. Сознание этого немало меня мучило. Неопределенность всегда действует на человека далеко не лучшим образом.

– Чего грустишь, Проволока? – голос за спиной и резкий хлопок по плечу заставили меня вздрогнуть и обернуться.

Мефистофель смотрел на меня и ухмылялся во весь рот.

– Вот, – я взяла со стола листок и протянула ему.

Размышляя о Системе, я перерисовывала на один из листов своего многострадального блокнота внутренности будильника, который разбил Мефистофель, чтобы показать мне, что происходит с теми, кто влезает в механизм мироздания. Но, хоть я и помнила завет держать при себе свои мысли, упускать нить рассуждения не хотелось, и я, не удержавшись, примостила рядом с нарисованными колесиками наброски Палочника и Вороны, а также указала знаками Мефистофеля и Авторитета.

Как я и ожидала, Мефистофель, взглянув на все это великолепие, едва не позеленел от злости, тем самым доставив мне немалое удовольствие.

– Что за черт! – он в ярости смял листок. – Сколько раз тебе говорить: не лезь не в свое дело!

– Может, раз я все это вижу, тебя в том числе, это как раз мое дело? – высказала я заранее приготовленное возражение.

– Уж лучше бы оставалась со своей апатией, как и положено нормальным Проволокам!

– Я бы с удовольствием, – призналась я. – Но меня теперь почти постоянно трясет от Вопля, и было бы странно, если бы я не задумалась, почему так происходит. Чем конкретно я мешаю Муфлону? Что он делает? Как это все вообще работает?

– Как это все вообще работает! – с издевкой поцокал языком Мефистофель.

– Да ты, никак, хочешь узнать, что представляет собой Система? Как устроено мироздание? Так, что ли? А не хочешь вспомнить о том, что я говорил? – его обвиняющий перст уперся в разбитый будильник.

– Я помню, но ведь влезть в Систему и понять, как все работает, глядя со стороны – это совершенно разные вещи… Или нет? – неуверенно спросила я, увидев, что тонкие губы Мефистофеля скривились в скептической усмешке.

В комнате на минуту стало совсем тихо. Мефистофель, не отрываясь, пристально смотрел на меня своими красными глазами. Я уже хотела вопросить, с чего это он так на меня уставился, как вдруг все мое существо переполнил Вопль – дикий, пронзительный, разрушающий все до основания…

От неожиданности я грохнулась на колени, обхватив голову руками. С моих губ непроизвольно сорвался крик не боли даже, а неконтролируемого ужаса. В угасающем сознании плотно воцарился размытый образ – то была кроваво-красная тень Муфлона, хозяина которой легко можно опознать по закрученным рогам. И так все смешалось в мыслях, что я была твердо уверена, что на самом деле Муфлон сейчас находится прямо передо мной. Оттого-то, наверное, я и закричала.

Не знаю, сколько прошло времени, должно быть, всего несколько секунд. Когда Вопль смолк, и я открыла глаза, то увидела через дверной проем балкона, как Мефистофель, отворив окно и свесившись вниз, внимательно смотрит на улицу. Потом он вернулся в комнату.

– Ушел, – сообщил он задумчиво. – Плохо твое дело, – нахмурился он.