Читать книгу "Цветник бабушки Корицы - Елена Соловьева"

Жутко хлопал дверцей огромный платяной шкаф, поглощая без остановки косяки блузок, пиджаков, брюк и платьев; в зале поднялся ветер, наконец, появился огромный, завывающий дурным голосом блендер и гигантская бутылка водки на колесиках…

— Ты только посмотри, чем набиты их головы! — явно скучая, сказала мадам де Сюру. — Тоже мне, танец зрительских фантазий! Еда, одежда, бытовая техника, квадратные метры, и так по кругу! Над их мозгами и без нас уже основательно поработали. Но эдак даже лучше: они привыкли подчиняться, нам только остается поменять направление их желаний! Ведь любить и желать можно только афелиум, а, де Сюр?

Тот поспешно закивал, наблюдая, как Афелия, зацепив когтем рычажок на пульте, тянет его вниз. На несколько секунд зал потонул в полной темноте, когда же тьма рассеялась, оказалось, что сцена свободна от дыма и караван-сарая грез, только айсбергом сверкает пирамида, а внутри нее, полоса за полосой, идут цветные сполохи. У подножия стали хорошо различимы троны, где уже сидели, свесив головы, артисты труппы, облаченные (по-другому и не скажешь) в длинные парчовые наряды. В центре, как раз под Афелиумом, величественная, как древняя правительница, возвышалась тетя Паша. Хотя, как зовут эту статную даму, никто из зрителей не знал. Публика вообще уже слабо соображала, где находится: у людей перед глазами вспыхивали яркие пятна, и тела непроизвольно дергались в ритме, заданном барабанами.

Луч прожектора по очереди высвечивал лица актеров, а механический голос завывал: «Заплати их жизнью за свои желания! Получи красоту, богатство, счастье! Убей! Отдай их жизнь цветку! Он подарит тебе все! Убей!»

Барабаны зазвучали громче, с колосников{39} сцены медленно начала спускаться на цепях Огненная жемчужина. Свет прожекторов, дробясь о ее поверхность и граненые края, поднял в зале электрическую метель. По тому, как подобралась и напряглась мадам, де Сюр понял, что кульминационный момент близок. Сидящие на сцене один за другим открывали глаза. Ошарашенные, испуганные, не понимая, где они и что вообще происходит, — точно загнанные зверьки, жертвы принялись вырываться, но ремни держали крепко.

Голос упрощал задачу: «Скажи „Да!“, — настаивал он, — и цветок исполнит твое желание! Скажи „Да!“ Скажи „Да!“, скажи „Да!“».

Как сладко было качаться, чувствуя рядом локоть соседа, как легко было говорить в унисон со всеми! Огненная жемчужина достигла уровня Афелиума, он оказался за ней, как за прозрачным щитом, — и растение расправило листья, задергало султанчиком, разбрызгивая искры, будто ощутило небывалый прилив энергии. Изображение цветка, увеличенное каким-то хитрым оптическим способом, заняло весь задник сцены, и несчастные, прикованные к тронам, начали задыхаться. «Скажи „Да!“ своим желаниям! — истерически завывал голос. — Скажи „Да!“».

ГЛАВА 43

в которой не рядовой спектакль превращается в совсем не рядовую битву

Да! — раздались в зале одиночные выкрики. — Да! Да!

— Только хором! — настаивал голос. — Только все вместе!

Зрители стояли, раскачиваясь в едином порыве, метелки цветов, которые они держали в руках, искрились, как бенгальские огни, на месте глаз вращались желто-зеленые протуберанцы, а барабаны все убыстряли темп.

Афелия в комнате осветителей торжественно выпрямилась, сняла очки, медленно протянула руку к красной кнопке. И тут… среди ровных рядов светящихся афелиумов пошла странная цепная реакция: погас один огонек, второй, третий. Вдруг раздался пронзительный женский визг, потом еще и еще. Дальше — больше.

Несколько зрительниц, глаза которых от страха прекратили светиться желто-зеленым, то есть превратились в нормальные человеческие глаза, роняя горшки, вскакивали с ногами на сиденья кресел, потому что по полу зала растекалось огромное количество самых обычных крыс. Они шли и шли как темные волны, голова к голове, останавливаясь лишь затем, чтобы цапнуть за штанину или сапог кого-нибудь из зрителей и двинуться дальше. Особо проворные крысы вскакивали на откидные столики.

В это время на сцену невесть откуда обрушилась туча летучих мышей. Одни пытались облепить плотной завесой Огненную жемчужину, распластывая кожистые крылья. Другие устремились к ярко горящим софитам. Третьи носились над залом, пикируя на головы зрителей и норовя задеть их крылом. Началась настоящая паника, публика, не помня себя, кинулась к выходу. Прожектора погасли, запахло уже совсем не ароматным дымом. Облачка золотистой пыльцы зарокотали и двинулись в бой, приникая то к крысам, то к летучим мышам. Воняло горелой шерстью. Там, куда светящееся облако опускалось, а потом рассеивалось, на полу оставались обездвиженные животные.

В этой-то суматохе и проскочили на сцену четыре тени — Крапива, Сильвестр, Корица и Маргарита, которая оказалась ближе всех к гардеробщице тете Насте. Старушку из-за маленького роста и щуплого телосложения приковали к крайнему креслу. Она охала и хлопала глазами. Остальные, очнувшись от долгого сна в подземелье, вели себя приблизительно так же. Только буфетчица Полина да Староста подъезда всеми силами пытались освободиться от ремней, а заслуженному артисту Назаренко, с телосложением настоящего богатыря, это практически удалось. Ремень, приковывающий к подлокотнику трона его правую руку, уже был разорван.

Марго коснулась палочкой его левой руки и мысленно приказала: «Оковы прочь!» О такой «формуле освобождения» они договорились вчера вечером, когда Че с Георгием закончили примерку волшебных костюмчиков, и Крапива объявила Последний Военный совет.

«Главное, Маргарита, — напутствовала она девочку, — что бы ни происходило, постарайся не терять присутствия духа и не поддавайся панике. Завтра ты увидишь много удивительных вещей!»

Пока Маргарите было не страшно, а даже немного весело. Освободив тетю Настю, она двинулась к следующему креслу, где, безвольно опустив руки, сидела травести Вера Сергеевна. Крапива и Корица шли с другого конца шеренги, Сильвестр прикрывал «девочек» со спины, отгоняя надвигавшиеся облачка хищной пыльцы.

Афелия у пульта на мгновение оцепенела. Де Сюр схватился за сердце, хотя в глубине души давным-давно ожидал чего-то подобного — ну не могла нормально кончиться история, в которой участвуют летающие морские свиньи и бомжи с замашками Бэтмена. К тому же покойная мамаша начала мерещиться ему постоянно. Она выглядывала из складок сценического занавеса, отражалась в окнах кабинета Франкенштейн…

— Щас я вам покажу! — глядя на суматоху в зале, зловеще процедила мадам, и де Сюр, который наблюдал за ней сзади, увидел, как по телу Афелии пробежала судорога, и желто-зеленое свечение охватило всю ее фигуру. Через три секунды от человеческого облика не осталось и следа. На задних лапах посреди комнаты осветителей стояло существо, больше всего напоминающее ящерицу. Но преображение на этом не кончилось. Конечности ящерицы превратились в гибкие ветви, и вот уже перед меркнущим взором де Сюра возникла точная копия афелиума, не отличимая от того, что стоял на сцене. «Цэ-цэ, лю-лю», — совсем невпопад прошептал Адениум и медленно сполз по стене на пол, закрыв глаза. А светящаяся субстанция, нервно пульсируя, превращалась то в цветок, то в ящерицу, то в некое подобие спрута со множеством щупалец, одно из которых наконец вдребезги разбило стекло в комнате осветителей.