Читать книгу "Франция. Все радости жизни - Анна Волохова"

В России принимают на работу молодых людей даже без опыта работы. Просто потому, что у них совершенно другой менталитет, не обремененный советскими предрассудками. Они также легче поддаются влиянию, поэтому их проще «встроить» в рамки крупной компании. Людям старшего поколения здесь сложнее. Им приходится привыкать к агрессивной среде, жестким методам работы, большим нагрузкам и постоянным изменениям.

Во Франции все наоборот. Молодежь здесь — одна из самых уязвимых категорий населения. Старшие люди относятся к вчерашним студентам снисходительно — совсем как в России «дети» к «отцам». Молодых во Франции не любят ни банки, ни квартировладельцы. В коллективном французском сознании образ молодого человека — это совсем не тот, у которого «все впереди», как в России, а небогатый студент или молодой работник, который не имеет хорошего дохода и борется за право существовать. Молодые дипломированные специалисты долго ищут и с трудом находят работу, среди них очень высокая конкуренция, поэтому они не расслаблены и веселы, как российская молодежь, это настоящие «хищники». Здесь редко можно увидеть молодых начальников, люди подолгу остаются в одной компании, предпочитая выстраивать личную жизнь.

Из-за того, что во Франции крайне консервативная система рабочих контрактов и рабочих мест — а также из-за того, что, как мы поняли, предпринимательская инициатива здесь не очень-то поощряется, особенно при социалистическом правительстве, и того, что большая часть молодых людей мечтают о госкарьере или работе в крупной компании, о карьере «белого воротничка», а не о собственном деле, которое, возможно, дало бы им больше возможностей для роста, не будь во Франции так сложно открыть компанию — здесь существует настоящая проблема безработицы образованной молодежи.

Вот, например, престижный институт. Как правило, он дает вам связи, возможности и, в конечном счете, хорошую работу и зарплату. Но во Франции это правило уже не работает. Я лично знаю безумно талантливых и работоспособных французов под 30, с тремя дипломами известных вузов, которые сидят без работы месяцами, а некоторые даже годами, изредка находя временные контракты по шесть месяцев. И это не ленивые люди — большинство из них каждый день сидят и рассылают резюме по всем компаниям в надежде, что та или иная фирма возьмет их на работу. Мест нет!

В результате французская молодежь — одна из самых пессимистично настроенных в Европе. Одни ходят потерянные, другие ожесточаются, упираются и борются за место под солнцем. Молодым здесь просто не дают шанса. Если сравнить работающих в одной компании молодых людей и людей постарше, видно, что часто более взрослые люди чувствуют себя гораздо увереннее.

Есть еще одна причина, по которой молодые французы чувствуют себя несчастными. Это стажировки, которые из способа обучения студентов и молодых специалистов превратились, особенно в кризисное время, в не слишком красивый способ бесплатно использовать квалифицированную рабочую силу, чтобы экономить деньги компаний.

Как всегда бывает, изначально история со стажировками имела похвальную цель — студенты должны были приобретать новые навыки и таким образом попадать на работу. Это действительно так — чтобы устроиться на хорошую работу, нужен опыт, без опыта во Франции никуда не берут. Чтобы получить опыт, нужно пройти стажировку, и не одну.

В России тоже нужно проходить стажировки — все мы в бытность студентами где-то подрабатывали два или три месяца. Проблема в том, что стажеры во Франции — это образованные люди, прекрасно подготовленные рабочие кадры, часто уже закончившие институт и даже имеющие несколько дипломов престижных вузов. Это молодые специалисты, вполне готовые к работе, а совсем не юные студенты, которые ни в чем не разбираются и проходят стажировку «для галочки» — таким даже не стоит надеяться попасть на стажировку.

В пользующихся популярностью сферах в любой более-менее уважающей себя компании стажеров ищут так же, как нанимают людей на постоянную работу — требуют резюме, мотивационное письмо, просматривают по 20 кандидатур… Если вы для интереса попробуете посмотреть ведущие сайты по найму на работу, вы увидите, что большая часть объявлений типа «требуется менеджер по продажам» или там «по коммуникациям» — это поиск стажеров. В таких объявлениях, идентичных обычным объявлениям по найму на работу, подробно описаны обязанности «сотрудника» — например, от него требуется реализовать исследование рынка, найти новые контакты для компании, желательно также свободно говорить на том или ином языке, а лучше на двух.

И не думайте, что на интересную стажировку в престижную компанию легко устроиться! Компании тщательно отбирают людей, которые идут к ним работать, — не так уж просто пустить новичка во внутренний мир предприятия.

Стажерам чаще всего платят установленный законодательством минимум — indemnités de stage — 436 евро. Это, как вы понимаете, около 19 тысяч рублей. Теперь представьте себе русского молодого человека с дипломами хороших, а иногда и престижных вузов, согласившегося за такие деньги пахать с утра до ночи в течение шести месяцев. А стажировка, повторюсь, это настоящая работа, и даже больше. Только очень богатые компании, которые экспортируют основную часть своего товара и зарабатывают деньги за рубежом, платят стажерам прожиточный минимум (smic), около 1430 евро. Стажеры надеются, что по истечении стажировки им дадут работу. Так бывает не всегда, и часто после трех или шести месяцев — обычно именно столько, не меньше, длится стажировка — их не берут на постоянную работу, потому что количество мест в компании строго ограничено, и каждый новый сотрудник стоит компании слишком дорого (см. главу про налоги). Замечу в скобках, что речь здесь идет о престижных компаниях и высокооплачиваемой работе.

Распространенность стажировок и то, что компании требуют опыт работы, привели к тому, что в университетах учатся люди, которые не посещают занятия. Их называют студентами-привидениями (étudiants fantômes). Их единственная цель — получить вожделенную convention de stage — документ, позволяющий искать стажировку в компании (без него стажировку проходить нереально), получить опыт работы, который наконец позволит им найти работу. Они могут несколько лет подряд проходить такие стажировки, иногда получая за них несколько сотен евро, а иногда не получая ничего.

Если бы я была средней французской девушкой, я бы никогда не осталась после диплома жить и искать работу во Франции. Мне интересно здесь именно потому, что я для этого мира совершенно чужая, я открываю для себя новое каждый день и впитываю в себя другие нравы. Но я понимаю, что мои дети, родившиеся во Франции, вполне возможно, будут жить в другой стране, и я не хочу, чтобы они учились во французских вузах — мне не нравится кастовая система и закрытость высших школ и аморфность французских университетов. Молодые французы ничего нового здесь для себя не открывают — и им, конечно, прямая дорога за границу.

Многие молодые люди думают о том, чтобы искать работу за границей. «Здесь уже нечего делать», — говорит мне моя подруга-француженка, коренная парижанка, братья которой прекрасно работают… в России.

В газете «Liberation» опубликовали статью-памфлет, которая называется ни много ни мало «Катитесь отсюда, молодежь». Ее авторы, создавшие движение «давайте отсюда покатимся» (barrons-nous) и сопровождающий его сайт, жалуются на геронтократию («нами правят несколько тысяч человек в возрасте около 60 лет»), на отсутствие возможностей для карьерного роста молодежи («не ждите продвижения до 40, а то и до 50 лет») и предлагают уехать, например… в Тбилиси или в Сенегал, чтобы посмотреть на свою страну со стороны, научиться новому и, возможно, сделать карьеру или открыть свое дело.