Читать книгу "Жила-была девочка - Виктория Трелина"

Ирка исчезла внезапно, её оттащила за руку вбежавшая в фойе, присыпанная снежинками, Оксанка под предлогом «посмотреть, не размазались ли глаза?» Я, собрав в кулак остатки смелости, гордо иду в зал, только не в большую дверь, а в обход, по узкому коридору, чтобы потянуть время, и привести в порядок сбившееся дыхание. Навстречу мне с таким же, искусственно горделивым видом, идёт одинокая Анька Губанова.

– Привет, – радостно кричит она, хотя в школе мы особыми подругами никогда не были.

Я понимаю, что Анька в клубе, как и я, впервые.

Весь вечер мы с моей подругой по несчастью занимаемся ерундой. В зал я так и не попала. Зато была за сценой, била барабанной палочкой по гремящим тарелкам, нажимала на белые клавиши ионики, отнимала у шестиклашек бильярдный шарик. Такое времяпрепровождение мне милее, чем обсуждать чьи-то наряды, и неуклюже танцевать, тушуясь под взглядами язвительных девчонок. Тем более, что выделываться мне не перед кем – Чернова в клубе нет. Видимо без Ольги он сюда не ходит. Интересно, где она? Почему не пришла? Ведь Бондариха не пропускает ни одной молодёжной тусовки.

Маринкин Юрка стоит за углом клуба с какой-то девицей в синей длинной куртке. Я видела их, когда мы с Анькой бегали в туалет. Там у туалета курят шестиклассники – малявки, которые мне по локоть. Королёва с Асиком Муртазаевым сидит в самом тёмном углу зала, я вижу их через щель в полуоткрытом дверном проёме. Кажется, Асикова рука лежит на Маринкиной коленке. Мы с Анькой бежим по узкому коридору, почти наперегонки. Школьные забавы намного интереснее зажиманий по углам. Хотя, если бы у меня было с кем зажиматься…

– Добрый вечер, – высокий взрослый парень в норковой шапке перекрывает нам путь.

Я узнаю его, это Сашка Ломов из нашего села. Последний ученик моего дедушки. Я вижу его иногда в магазине, и здороваюсь с ним «на Вы». Конечно, Сашка не совсем дядька, но при самом лучшем раскладе – Ломов старше меня лет на десять.

– Кто это? – смеясь, шепчет мне Анька, ни капли, не стараясь казаться кокетливой девушкой. Дурёха! Ведь с нами знакомится парень. Настоящий взрослый парень обратил на нас внимание. Теперь мне будет, что рассказать Королёвой.

– Александр, – взрослый парень снял перчатку и протянул мне руку.

– Виктория, – в тон ему ответила я. Губанова прыснула в кулак:

– Аня.

– А почему Вы не танцуете? – спросил Александр, язык его заплетался. Что за привычка у парней пить на дискотеках?

– Сейчас пойдём, – как можно более ласково ответила я, напомнив самой себе Королёву.

– Я Вас приглашаю, – Сашка Ломов всё еще не отпускавший мою руку, потащил меня за эту самую руку в зал.

В зале играла медленная нерусская музыка, если, конечно, музыка может быть нерусской. Нерусской бывает песня. Сейчас входит в моду группа «Айсофбейс». Никто не знает, как правильно произносится её название, и слова песен, но все пишут в песенниках: «О, медчибойс, изо мара быбэ, чисбонтэ ноу, о медчибойс, изо маара быбэ, е-е». В общем, под одну менее популярную песню этой невыговариваемой группы мы с Александром Ломовым, высоким дядькой, дедушкиным учеником, танцуем медляк вокруг ёлки. Это мой первый танец. Да, не таким я его представляла. Всё первое должно происходить с любимым человеком, а не со случайным знакомым. Ну, ничего, всё же, ничего, танец – это не поцелуй, не секс. Буду считать это черновым вариантом. Зато в следующий раз – с Черновым мне не придётся переживать – получится ли у меня правильно переставлять ноги. Танцевать, оказывается, совсем нетрудно. Зря я так боялась медляков. Я переступаю ногами, кружась на одном месте. Мои руки расположились чётко на плечах высокого Александра. Вокруг танцуют взрослые парни и девушки, из наших в кругу только Лёлька с каким-то лысым узкоглазым полупарнем-полумужчиной. Через плечо своего партнёра я смотрю на, то и дело открывающуюся, входную дверь зала. Вот в её светящемся проёме появляется чёрный силуэт, который очень напоминает силуэт Сергея Чернова. Почему-то в атмосфере всеобщей взрослости, мне хочется называть Серёжку – Сергеем. Я всматриваюсь в очертания вошедшего парня, но цветомузыка слепит глаза, к тому же, все мальчишки в своих одинаковых куртках-алясках и шапках, надвинутых на глаза, так похожи друг на друга. Я очень хочу, чтобы Сергей увидел, что я танцую со взрослым парнем, чтобы увидел наконец во мне девушку. Да, это он. Подходит ближе. Грустный. Мне не видно его глаз, но я понимаю его настроение по вялой походке и опущенным плечам. Конечно, ведь Ольги нет, а без неё ему невесело. Стоит в проходе между креслами – смотрит куда-то в мою сторону. Я отворачиваюсь – мне нет до него никакого дела.

Музыка заканчивается, Александр галантно расшаркивается передо мной, целует руки и отводит к сидячим местам. Я сажусь на мягкое сиденье, локтем чувствуя, что на соседнем со мной кресле – он, Чернов. Решаю, что не буду поворачивать голову. Интересно, поздоровается ли он со мной? Слушаю своё дыхание, почему-то мне кажется, что Серёжка тоже его слышит. Пытаюсь дышать потише. Определённо, я слышу не только своё дыхание, кто-то наклоняется к моему уху с заднего ряда. Я чувствую запах мужчины. Перегар – так, кажется, называет его Королёва. Её Юрка часто дышит на неё перегаром.

– А сколько тебе лет? – видимо Александр Ломов решил продолжить наше знакомство.

– Пятнадцать, – отвечаю я, прибавляя себе два года.

Кресло справа от меня издаёт лёгкий скрип – Чернов поднимается и идёт к выходу, слегка задев мои колени шуршащей тканью своей куртки. Ну вот, теперь он подумает, что у меня роман с Ломовым, и совсем перестанет обращать на меня внимание. Зачем я ему после лап этого старого дядьки? Ведь, наверняка, он подумает, что я уже целовалась с этим Александром. Фу! Не надо было мне с ним танцевать. Сама себе испортила первый танец. Для чего этот старый хрыч привязался ко мне?

– А сколько времени? – Ломов пытается продолжить разговор.

Я смотрю на часы. Какой кошмар! Пятнадцать минут второго. А меня отпустили до двенадцати. Даже если выйти прямо сейчас, домой из Плоты я дойду минимум за полчаса. Какой смысл торопиться, если всё равно уже влетит? Я глубже прячу руку в рукав, скрывая под ним циферблат детских часиков с лисичкой и, дребезжащим у неё на носу, колобком.

– Час, пятнадцать, – объявляю я Ломову и встаю.

– Домой идёте? Я провожу, – мой кавалер-переросток поднимается с кресла.

– Нет. Не иду, – я думаю о том, что надо бы найти Королёву, которая вряд ли сейчас следит за временем.

– Ну, как хотите, – неожиданно легко соглашается Александр. И хотя ухаживания «старика» мне неприятны, я чувствую лёгонький ударчик по самолюбию. Если бы я сильно понравилась ему, вряд ли Ломов так легко отстал бы.

Анька Губанова видимо уже ушла домой. Не видно и остальных одноклассников. В зале и в фойе остались одни взрослые незнакомые парни и девушки-ровесницы Бондарихи. Ирка Швецова на сегодняшний вечер сдружилась с Оксанкой, так подруги последней в клуб сегодня не пришли. Я иду в дальний угол тёмного коридора, там, около чёрного входа на сцену, на печке Емели, предназначенной для декораций, Королёва и Асик отрабатывают искусство поцелуев.