Читать книгу "Очень узкий мост - Арие Бен-Цель"

Глава 2

Кишинев

Еще до отъезда Кфиру стало известно, что Женя решил все-таки не оставаться на этой работе. По-видимому, желание учиться взяло верх. Кфиру, однако, несмотря на освобождающееся место, никто не предложил вернуться в Одессу. Как позже стало известно, на место директора Одесского центра должна была заступить Даша, коллега с которой Кфир был знаком, но от которой не был в особом восторге. На его взгляд, Одесса требовала большего.

В Одессе вся деятельность центра вращалась вокруг предстоящего открытия. Женя, формально остающийся директором, до своего отъезда был рад помощи, которую Кфир мог оказать в процессе приготовлений. Кроме этого, он попросил Кфира вести саму церемонию открытия. Бен-Гай с удовольствием и очень естественно влился в процесс. Бывшие сотрудники, будучи с ним наедине, говорили о своей симпатии к Жене и антипатии к Даше, а точнее к ее авторитарному стилю. Даша, приехавшая за несколько дней до Кфира, удивительно быстро смогла создать о себе не самое лестное мнение, как среди сотрудников, так и среди прочих знакомых. В очередной раз поражала недальновидность руководства.

До Ланы никак не получалось дозвониться. Пришлось послать к ней домой своего человека. В конце дня стало известно, что они с сестрой куда-то уехали.

Кфир не позволял разочарованию повлиять на работу. Он очень надеялся, что его внешний вид не отражал его настроения. Во всяком случае, никто ни разу не спросил, почему оно у него плохое.

Открытие центра прошло торжественно. Присутствовали мэр, некоторые местные политики, включая Семеновского, представители различных организаций, пресса и т. д. Во время официальной части, после небольшой приветственной речи, Кфир объявил об установлении мезуз (о которых заблаговременно позаботился перед отъездом) на дверях центра. На установление первой мезузы[25]у центрального входа в центр он пригласил Сашу – городского раввина, своего друга. Все остальные мезузы были установлены соратниками – евреями, к которым он относился с наибольшим уважением. В данном случае не было никакой политики.

После короткого выступления мэра и нескольких других важных гостей наступила очередь угощения, искусно подготовленного в ресторане Рика. Это уже была неформальная часть церемонии.

В какой-то момент Семеновский, как бы желая познакомить Кфира с журналистом одной из местных газет, сказал: «Это Кфир. Он бывал со мной в Приднестровье…» Лишний раз Бен-Гай убедился, что наглости политиков нет придела. Нельзя сказать, чтобы он недооценивал помощь, оказанную Семеновским во время войны. Однако, кроме того случая, когда после первого выстрела у Днестра они с Разом остались одни, духа Семеновского там больше не было. Перед прессой он, не стесняясь Кфира, выставлял себя героем. «Какая жизнь – такие люди», – понимающе шепнул Жан, оказавшись свидетелем этой сцены.

После открытия они с Женей и несколькими друзьями поехали в ресторан, где можно было расслабиться после проделанной работы. Найдя подходящий момент, Женя объяснил Кфиру в свойственной ему лаконичной манере, почему он решил уйти. Он не верил в государственные организации и не испытывал к ним особого уважения. Его цель была создать какой-нибудь бизнес, чтобы по мере возможности ни от кого не зависеть. «У тебя здесь столько связей. Помоги мне навести мосты. Может быть, мы смогли бы сделать что-нибудь вместе», – сказал он. Кфир обещал подумать. На следующее утро он уехал в Кишинев, а Женя улетел в Тель-Авив.

В Кишиневском центре было не очень приятно после Одесского. Почему-то здорово ощущалось местечковость. Вполне вероятно, что Кфир не был объективен, однако ощущение было очень навязчивым.

Элла, директор центра, умная и очень авторитарная женщина, крепко держала в руках бразды правления. Кфир просидел у нее в кабинете почти целый день, принимая дела и знакомясь с людьми. Кфиру понравились ее секретарши. Их почему-то было две – Алла и Аня. Алла – замужняя, постарше и Аня – молоденькая, рыжеватая с голубыми глазами. Однако это лирика. А вот то, что насторожило и возмутило – это когда во время визита какого-то посетителя Элла, которая рангом не была выше Кфира и имела гораздо меньший опыт работы, вдруг попросила его оставить их наедине. Конечно, ему было очень приятно провести 15–20 минут с Аней и Аллой, однако, он все же в какой-то мере был растерян, и отнюдь не из-за общества хорошеньких секретарш. Если бы ему было необходимо пообщаться с кем-либо наедине, он бы сам вышел и сделал бы все гораздо более деликатно. Его возмутила эта грубость, бесцеремонность и самодурство. Кфир просто по наивности не знал, как это понимать и решил не придавать этому особого значения.

Отпуск Эллы должен был продолжаться три недели. Кфиру была предоставлена неплохая квартира. Шофер с машиной были постоянно в его распоряжении, но он пользовался этими привилегиями только по дороге на работу и обратно на квартиру, где была прекрасная библиотека, чем он и воспользовался, проводя свой досуг.

Кфир часто звонил в Одессу, разговаривал со своими бывшими коллегами, которые не переставали критиковать Дашу. Лана вернулась, и он часто позванивал ей. Встретиться, однако, никак не получалось. В какой-то момент Даша позвонила и сообщила, что ее просили из Московского посольства попытаться получить конфискованные во время Приднестровских событий приборы связи. Не зная, как за это взяться, она обратилась к Кфиру. Тот сразу же увидел в этом предлог побывать в Одессе. В том вихре событий, с которыми проходила вся Приднестровская эпопея, он напрочь забыл и об этих рациях, и о своем возмущении самонадеянным поведением Рафи. Сейчас, однако, он даже был ему несколько благодарен за то, что появилась причина съездить в Одессу. Кфир не знал четко, как действовать, но предполагал, что, проконсультировавшись с некоторыми людьми, сможет найти правильное решение.

Вероятно, Даша была не в восторге от приезда Кфира, однако, выхода у нее не было. Она предпочла бы советы и связь по телефону. Он же в любом случае считал это неэффективным и нереальным. Естественно, все свои знали о предстоящем приезде Кфира. Первый вечер уже традиционно прошел в отдельном кабинете ресторана Рика.

Приехав в город, Кфир обратился к своему старому другу, человеку неординарных способностей и удивительной внешности. Этот уникальный человек обладал даром открывать все двери и налаживать любые связи. Для него не составляло проблемы зайти к любому незнакомому чиновнику и с ослепляющей и подкупающей улыбкой, слегка заикаясь сказать: «Здравствуйте! Я хочу вам дать взятку…»

Несколько дней пролетели как несколько минут. С Ланой они встречались ежедневно. Расставаясь, она не без хитринки в глазах обещала приехать в Кишинев. Перед отъездом Кфир принес Даше пакет с рациями, которые были в полной ценности и сохранности. На все вопросы Даши, что и как, Кфир отвечал в самой сжатой форме, завершив тему лаконичной фразой о том, что все будет в отчете, в котором не без юмора называл взяточничество – удобрениями, необходимыми бюрократии. Кфир знал о склонности своей коллеги вешать на себя чужие медали. Возвращаясь в Кишинев, он ощущал себя счастливым человеком, полным надежд.