Читать книгу "Счастливо оставаться! - Татьяна Булатова"

– С тобой, Викуля, хоть на край света!

– А со мной? – пискнула Даша.

– И с тобой, – пообещал ей отец, но на секунду в нем зародилось сомнение: «Только бы не завтра».

Стас похлопал отца по плечу и молодцевато пробасил:

– Падре, без меня…

– А кто тебя спрашивает? – совсем уж по-домашнему задвинул Гена и зачем-то влепил девятнадцатилетнему юноше подзатыльник.

– Хена! – вступилась за Стаса Вика. – Ну что ты руки-то распускаешь!

– В Библии сказано: почитай отца своего и мать… Сказал – поедем на Рицу. Значит – поедем на Рицу…

Вика старательно гримасничала, не сводя глаз со Стаса. После чего тот резко поднялся и, не попрощавшись, ушел.

– Хена, зачем ты его при всех унижаешь?

– В Библии сказано…

Маруся не выдержала:

– Мама, там правда про Рицу написано?

– Где? – не поняла Тамара.

– В Библии?

– В Библии, – проповедовал Гена, – написано обо всем.

– Дома поговорим, – шепнула Тамара дочери и вопросительно посмотрела на мужа.

– Девочки, – сообразил тот на лету, – вы спать у меня не хотите?

– Нет, – поспешила уверить его Машка.

– А я хочу, – легко наврала Тамара. – Вы как, Вика?

– Пора, конечно. Дашка так поздно дома не ложится.

– А во сколько? – заинтересованно уточнила Маруся.

– В девять, – буркнула Даша, явно недовольная обозначенным родителями рубежом.

– Меня в первом классе тоже в девять укладывали. А во втором – в десять. А в третьем – в одиннадцать…

– Брось выдумывать, Машка, – оборвала ее Тамара, и Даша с одобрением на нее посмотрела. – В десять часов у тебя отбой!

– Ну засыпаю-то я позже! – сопротивлялась Маруся.

– Вот и плохо! Сама не спишь и нам не даешь.

– Вы же все равно не спите, а шепчетесь.

– А тебе интересно…

– А мне интересно, – честно призналась Маруся и попросила «в следующий раз говорить погромче, а то ничего не слышно».

Виктор начал торопить своих девочек, мечтая самому удалиться на покой, но не тут-то было. Внешне трезвеющий на глазах Гена, почувствовав второе дыхание, решил повернуть сутки вспять и насладиться ими на всю катушку. Прочувствовать наслаждение до конца мешали Вика, бросающая укоризненные взгляды, и Тамара, ироничная и не по-женски дерзкая. Вся надежда была на Виктора – «мужик все-таки».

Мальцевой было жалко своего «все-таки мужика», и она, подмигивая ему, ласково спросила:

– Витюша, пойдем? Поздно уже.

– Идем, идем, – заторопился Виктор и начал складывать в пакет пустые стаканы.

– Походь, – невнятно проронил Гена. – Детское время.

На часах была половина двенадцатого.

– Поднимайтесь, Томочка. Я следом…

След тянулся до трех утра. Тамара просыпалась, обнаруживала пустую кровать, выходила в коридор и смотрела из холла третьего этажа в темную южную ночь. Снизу до нее доносились возбужденные мужские голоса и женское повизгивание.

– Фу-ты, черт, – вздыхала Мальцева и возвращалась в номер, где мирно посапывала Маруся. – Буду я спать сегодня или нет? – возмущенно бурчала женщина и пыталась устроиться на скрипящей кровати. Белье было влажным, подушка – каменной, около уха звенел комар.

«Светает уже», – подумала Тамара и погрузилась в тревожную дрему. Проснулась от скрипа двери – в номер вошел Виктор.

– Ну ты даешь, Вить.

– Спи-спи, – прошептал супруг и начал раздеваться.

– Вино мое принес? – продолжала допрос Тамара.

– Выпили твое вино.

– Гена, что ли?

– И Гена, и мужики подтянулись местные…

– И девочки, – продолжила Тамара.

– Завтра увидишь этих девочек, – пообещал Виктор.

– Где?

– В столовой. Или на пляже.

– Вместе будем отдыхать? – съязвила женщина.

– Да ладно ты, – не остался в долгу супруг. – Нормальные тетки. Генины землячки с Кубани.

– Вот так Гена! – удивилась Тамара. – Я думала, он не по этой части. С молодой женой!

– Он не по этой части, – вступился за новообретенного приятеля Виктор. – Просто общительный человек. Между прочим, очень религиозный. Я, кстати, Томка, тоже не по этой части. Ты моя единственная женщина, хоть и не веришь.

Виктор растянулся на соседней кровати, отчего та жалобно заскрипела:

– Иди ко мне…

– Куда-а-а? Машка же в номере. Спит.

– Я не сплю, – подала голос Маруся.

И родители захихикали.

– Вы меня все время будите, – пожаловалась Машка. – Ходите туда-сюда. Разговариваете. Смеетесь. Никакого уважения к спящему человеку.

– Спи, спящий человек, – потянулся к дочери Виктор.

– Хорошо тебе говорить «спи». Мне на раскладушке неудобно – у меня шея затекает, – захныкала Маруся.

– И что ты предлагаешь?

– Пусть папа здесь ляжет. Ему все равно где спать.

– Машуля, раскладушка-то детская. Папа не уместится.

– Уместится! – заверила девочка. – Сон подушки не ищет. Сама говорила. Кто хочет спать, тот спит.

– Вот и спи! – отрезала мать и отвернулась лицом к стене, показывая таким образом, что разговор закончен.

Из сна ее выдернуло Машкино бормотание. Виктор перекладывал дочь на свою кровать.

– Витька! Ну что ты делаешь?! Ну, спит она и спит. Ты же не отдохнешь.

– Том, ей правда неудобно. Пусть выспится.

– Выспишься с тобой, – пожаловалась женщина и натянула на себя простыню.

Рассвет грозил в открытое окно пальчиком. Виктор громко зевнул, и на триста одиннадцатый номер, наконец-то, спустилась долгожданная благодать: Мальцевы спали.

Утро ворвалось шарканьем ног по коридору, хлопаньем дверей и детскими воплями. Маруся открыла глаза, увидела спящих родителей и повернулась на другой бок. Из окна доносились звуки монастырской стройки и гортанные крики трудников. Девочка потянулась – кровать издала жалобное поскрипывание. Машка задрала ноги вверх и со всей силы обрушила их на изрядно потертые временем пружины.

– Подъем! – скомандовала она и обвела взглядом номер. – Подъем, мама! Подъем, папа! Кто рано встает, тому Бог подает!

Родители натягивали на себя простыни, пытаясь продлить утреннее блаженство.

– Ничего себе! – возмутилась Машка и перебралась к матери на кровать.