Читать книгу "Заградотряд Его Величества - Сергей Шкенев"

– Я это видел. Но пойдут ли англичане через болота? Там же артиллерия утонет.

– У короля много! Тем более, если бы хотели пройти через позиции Самохина, то бросили бы туда не какой-то жалкий полк с усилением, а…

Вежливый стук в дверь перебил речь начальника разведки дивизии, и появившийся лейтенант-связист с сияющей физиономией доложил:

– Ваше Высокопревосходительство, противник подвергнут артиллерийскому обстрелу и выходит из-под него в нашем направлении.

– По болоту?

– Так точно.

– А что за обстрел? Кто стреляет?

– Крупным калибром со стороны Бобруйского полка.

– Чертовщина.

– Она самая, Ваше Высокопревосходительство.

Документ 12

Из речи премьер-министра Великобритании сэра Персиваля Спенсера в Парламенте.

«Первый вопрос – русские и французы утверждают, будто британский народ потерял веру в победу. Они лгут! Я спрашиваю вас: верите ли вы вместе с Его Величеством и нами в полную и окончательную победу британского народа? Я спрашиваю вас: намерены ли вы следовать за Его Величеством и Его Высочеством принцем-регентом в огонь и в воду к победе и готовы ли вы взять на себя даже самое тяжелое бремя?

Второе – в Петербурге говорят, будто британский народ устал воевать. Я спрашиваю вас: готовы ли вы следовать в бой и вести войну с фанатичной решимостью, несмотря ни на какие повороты судьбы, до тех пор, пока победа не будет за нами?

Третье – русские газеты утверждают, будто у британского народа больше нет сил и желания принимать растущие требования правительства. Я спрашиваю вас: намерены ли вы отдать все для победы?

Четвертое – вся Европа утверждает, будто британский народ не одобряет принятые правительством меры по тотальной войне. Будто он хочет не тотальную войну, а капитуляцию. Я спрашиваю вас: хотите ли вы тотальную войну? Если потребуется, хотите ли вы более тотальную и радикальную войну, чем вы вообще можете себе представить?

Пятое – русские утверждают, что англичане утратили веру в своего короля. Я спрашиваю вас: доверяете ли вы Его Величеству сильнее, крепче и непоколебимей, чем прежде? Готовы ли вы целиком и полностью следовать ему, куда бы он ни пошел, и делать все, что только потребуется для доведения войны до победного конца?

Шестое – я спрашиваю вас: готовы ли вы отныне отдавать все свои силы для обеспечения армии людьми и оружием, чтобы нанести азиатским ордам смертельный удар?

Седьмой вопрос – я спрашиваю вас: клянетесь ли вы торжественно перед армией, что отдадите ей все, что только потребуется для победы?

Восьмое – я спрашиваю вас: хотите ли вы, в особенности женщины, чтобы правительство дало возможность женщинам защищать свой дом и своих детей с оружием в руках?

Девятое – я спрашиваю вас: одобряете ли вы, в случае необходимости, самые жестокие меры против небольшой кучки торговцев, делающих вид, будто сейчас не война, а мирное время, и использующих тяжелое положение в корыстных целях? Согласны ли вы, что наносящие вред делу победы люди должны лишиться головы?

Десятый и последний вопрос – я спрашиваю вас: согласны ли вы, что во время войны все должны иметь равные права на равную ответственность? Что бремя следует разделить поровну между богатыми и бедными?

Я задал вопросы, и вы на них ответили мне и себе. Вы – лучшая часть британского народа, и ваши ответы – это ответы народа. Вы сказали нашим врагам то, что они должны были услышать, чтобы у них не было никаких иллюзий и ложных идей.

Сейчас мы тесно сплочены с народом. За нами самый могучий союзник на всей земле – сам народ, и он полон решимости следовать к победе, что бы ни случилось. Он готов нести самое тяжелое бремя, лишь бы это привело к победе. Какая сила на земле сможет помешать нам достичь этой цели? Мы должны победить, и мы победим. Я сейчас стою перед вами не только как глава правительства, но и как представитель британского народа. Мы все – дети народа, сплоченные самым критическим моментом.

Мы торжественно клянемся, что будем делать в нашей жизни все, что только необходимо для достижения победы. Мы наполним наши сердца рвением и огнем – это то, что наш враг сделать не в состоянии. Никогда во время этой войны мы не позволим себе стать жертвой лживой жалости и лицемерной объективности, которые в истории человечества не раз губили самые великие государства. Когда началась война, мы обратили свой взор к народу и только к народу! То, что служит его борьбе за жизнь, – хорошо, и это нужно поощрять.

С горячим сердцем и холодной головой мы преодолеем нелегкие проблемы этой войны. Мы на пути к окончательной победе!»

Глава 13

Путешествовать в компании Шона Макгоуэна оказалось довольно удобно. Простодушный ирландец полностью взял на себя обеспечение неожиданного попутчика съестными припасами, что само по себе немаловажно, и если бы не обязательное употребление виски на завтрак, обед и ужин, то на жизнь можно было бы не жаловаться. Да, если бы не чертов виски… Видимо, его нужно пить с детства, чтобы находить в этом адском пойле не только особый вкус, но и извращенное удовольствие.

– Ты, Бонни, человек хороший, но к жизни совершенно не приспособленный! – Подвыпивший ирландец становился чрезмерно словоохотливым и начинал донимать французского императора занудливыми нравоучениями. – От своего полка ты отбился, оружие потерял, английский язык почти не знаешь. Прямо багдадский калиф, решивший переодеться и пойти в народ. А я, стало быть, твой визирь! Молчишь? Оно и правильно, молчи дальше.

По уговору с Шоном Наполеон изображал немого моряка, возвращающегося на свой корабль после излечения от тяжелейшей контузии. На нее, кстати, легко списывались любые странности в его поведении. У человека большой непорядок с головой, чего тут непонятного? Ирландец молчаливости француза не расстраивался, так как он нуждался скорее в собутыльнике и слушателе, а не в собеседнике, и собственные монологи его вполне устраивали.

– Вот знаешь, Бонни, какая между нами разница? Вроде мы с тобой оба служим русским, так? А эта разница есть, и она заключается в том, что ты служишь по приказу своего императора, а я исключительно по велению души. Душа у меня такая, понимаешь? Как увижу английский мундир, так все в ней переворачивается и хочется убивать. Да сиди спокойно, не тебя же убивать. Хотя, может быть, нужно и тебя. Молчишь? Вот и молчи.

Шон ненадолго остановил нескончаемый словесный поток, но только лишь для того, чтобы снять пробу с булькающей в котелке каши. Попробовал, сплюнул и недовольно поморщился:

– Ну и отраву приходится жрать, друг мой Бонни.

Наполеон опять промолчал, хотя идея набрать грибов в качестве приварка к изрядно опостылевшей овсянке принадлежала именно ему. Все хоть какое-то разнообразие.

– Так вот про различия, – продолжил ирландец. – Возьмем для примера твоего тезку – французского императора. Что мычишь, не тезка, что ли? А у вас разве можно имя от фамилии отличить? Вообще-то мне без разницы… Ну и вот, кто он есть, этот ваш Наполеон Бонапарт? А он есть существо вредное, вроде саранчи или таракана.