Читать книгу "Мемуары мертвого незнакомца - Ольга Володарская"

Похоронив бабушку (Рома на похоронах присутствовал, а вот Сашу оставили в деревне под присмотром Нади), Маша стала думать, как быть дальше. Куда девать дочь? Сдать в интернат? Или продолжать держать в деревне? Маша склонялась к первому, уже начала присматривать для Саши дом инвалидов, когда ей приснилась бабушка. Она ничего не говорила, но смотрела с таким укором, что Маша проснулась с мыслью о том, что приняла неверное решение.

Надя согласилась стать полноправной опекуншей Саши. Но затребовала за свои труды сумму немыслимую. Особенно в масштабах деревни. Маша возмутилась.

— У меня дочка в районе бедствует, — пожала плечами Надя. — Муж алкаш ее с двумя детьми бросил. Я либо могу туда поехать, чтобы ей помочь, в то время как она вкалывать будет. Либо заработать тут и отправить ей денег на содержание внуков.

— Даже если вы вдвоем трудоустроитесь, столько получать не будете, сколько с меня требуете.

— Да. Но и ты пойми, легче две смены отпахать, чем за больным ребенком ходить. Хотя о чем я? Все ты знаешь. Поэтому и не заботишься о Шурке сама.

— Сбавьте цену. Она запредельная.

— Она окончательная. Но ты можешь отказаться от моих услуг. Найти другую опекуншу для Шурки. Дело твое. Но не забывай, ко мне она привыкла. Мы ладим. И ты можешь мне доверять.

Крыть было нечем, и Маша согласилась.

Дочка перебралась жить к Наде. Так было удобнее. Их дом остался пустым. Через несколько лет, когда появились лишние деньги, Маша взялась возводить на участке новое современное строение. Именно эту стройку она заморозила, сорвавшись в Грузию.

После того как Саша переехала к Наде, Маша стала проведывать ее раз в месяц. Реже не получалось, опекунша дочери настаивала на оплате без задержек.

Саша взрослела. Превращалась в девушку. С возрастом она стала меньше походить на Зуру. Волосы ее потемнели, а глаза стали светлее. Теперь сходство между ней и Машей было очевидным. Если бы не чрезмерная полнота и, естественно, печать болезни на лице, ее можно было бы назвать симпатичной.

Месячные у Саши начались поздно, почти в шестнадцать. Но зато когда это случилось, она стала активно интересоваться лицами противоположного пола. Надя несколько раз заставала ее за неприличным занятием — она задирала одежду и показывала парням и мужчинам свои половые органы. Дальше — больше. Раза два, когда опекунша ослабляла пригляд, Саша давала им увести себя в лес. Что там с ней делали, можно только догадываться. Надя и догадалась. Но Маше не рассказывала об этих «инцидентах». Боялась, что та заберет Сашу, а она привыкла к деньгам, которые та ей платила. На них и она сама, и дочь, и внуки жили.

Гром грянул, когда Саша достигла восемнадцатилетия. Маша приехала в деревню и не поняла, что такое с Надеждой. Она была сама не своя. Лицо заплаканное и виноватое. А с языка то и дело слетали какие-то туманные фразы, которые она обрывала, как будто не решаясь закончить.

— Надя, что случилось? — не выдержала Маша.

— Беда, — просто ответила та.

— А поконкретнее?

— Саша беременна.

— Что?

— Четыре месяца уже.

— И ты только сейчас мне об этом говоришь?

— Сама узнала неделю назад. Стала замечать, что она на соленое налегать начала. Раньше-то ей все сладенького подавай. А тут от бочки с огурцами не отгонишь. И я стала к ней присматриваться. Вроде, думаю, живота не видно. Но с толстыми часто так. Не поймешь ничего, жиров-то много. В бане я все же заметила, что у нее изменилась фигура. Решила свозить в больницу для собственного успокоения. Не думала, что с кем-то у нее секс был. А оказалось…

Маша в тот же день отправилась в поселковую поликлинику, чтобы поговорить с врачом.

— А вот и мамаша пожаловала! — хрипло хохотнула гинеколог, поняв, кто явился по ее душу. Это была уже немолодая женщина, суровая, морщинистая, с желтыми от никотина пальцами. Она сильно хромала и могла бы давно уйти на пенсию по старости или инвалидности, но продолжала работать, потому что заменить ее было некем. — За все годы, что Сашку наблюдала, тебя впервые вижу!

— А вы ее наблюдали?

— А как же! Бабушка твоя регулярно ее ко мне привозила на осмотр. Потом я несколько лет Сашу не видела. Думала, вернулись они с бабулей твоей в Москву. А оказалось, умерла она.

— Да.

— Надежда, опекунша твоей дочери, рассказала мне. Жаль, рано ушла. Святая женщина была. — Гинеколог закурила папиросу прямо в кабинете. Только форточку открыла, чтобы дым на улицу выходил. — Мы же с ней собирались трубы Сашке перевязать, когда она окончательно созреет. Я знаю подобных детей.

— У вас такой же?

— Нет, я бездетна. И замужем ни разу не была. Старая дева то есть, — усмехнулась она. — Сестра моя младшая больна была. Типа вашей Сашки. Так когда она созрела, мы ее всей семьей сторожили, чтоб с кобелями не убежала, как сучка течная. Дебилы инстинктами живут. Им трудно справляться с ними. Да и не хотят они! Поэтому в домах инвалидов все пациенты друг с другом, говоря современным языком, перетрахались. Но там все представительницы слабого пола через стерилизацию проходят. В результате и инвалиды довольны, и популяция их не растет.

— Да, я слышала об этом.

— Сашку мы тоже хотели подвергнуть этой процедуре. Но… — Она сплюнула в банку из-под дешевого кофе, куда стряхивала пепел. — Ее прабабка умерла, а матери до нее никакого дела не было.

— Неправда…

— Мне не рассказывай. — Женщина пульнула «бычок» в окно. — Ты наняла Надю и платишь ей бешеные деньги, чтобы сказать себе, я делаю, что могу.

— Это на самом деле так.

— Правда? Тогда почему ты не знала, что твоя дочь занимается сексом последние два года?

— Она… делает это?

— Я когда Надю прижала, она многое мне рассказала. Сашку пользуют уже давно. Так что ее беременность — результат не одного «инцидента». Могла бы и раньше залететь. Надя догадывалась, что ее подопечная имеет сексуальные связи, но считала, что они пройдут без последствий. Темная женщина. Что с нее взять? И алчная. Боялась, что ты ее от кормушки отлучишь, узнав, что она плохо приглядывает за Сашкой. Но вот что скажу я… — Она ткнула в Машу своим прокуренным пальцем с потрескавшимся ногтем. — Если б тебе было не плевать, ты сама бы подумала об этом. И побеспокоилась о Сашке, как бабушка твоя. Ты-то не дура. Значит, просто равнодушная. Нет тебе дела до чада своего. Докука оно для тебя. Лямка, что ты тянешь…

— Я не затем пришла, чтобы выслушивать от вас нравоучения, — холодно проговорила Маша. — Хочу спросить, возможен ли аборт.

— Все сроки прошли.

— И что делать?

— Два варианта: вызвать искусственные роды или ждать нормальных.

— То есть плодить популяцию инвалидов? Нет уж.

— Привози Сашу на полный осмотр на следующей неделе.