Читать книгу "Влюбленные в книги не спят в одиночестве - Аньес Мартен-Люган"

– Да…

– А теперь иди спать.

Деклан ограничился кивком. Вышел из-за стола, взял меня за руку. Я встала и собралась идти вместе с ним, но он, не выпуская мою ладонь, обогнул стол и схватил за руку отца. Я скомандовала себе: продержись еще немного. Мы с Эдвардом переглянулись, потом он поднял сына на руки, и Деклан приник к нему, не отпуская меня. Войдя в спальню, Эдвард уложил его на кровать и накрыл одеялом. Я стала на колени рядом с подушкой. Привычным жестом он приложил шарф матери к лицу, а свободной рукой гладил меня по щеке. Я закрыла глаза.

– Не уезжай, Диана.

Его просьба перевернула мне душу.

– Спи, малыш. Увидимся завтра утром.

Он тут же уснул. Я поцеловала его в лоб и встала с колен. Эдвард ждал меня в коридоре, его лицо снова напряглось. Я увидела, что дверь в кабинет открыта, не удержалась и вошла, не спрашивая разрешения. Сняла фотографию со стены.

– Когда ты ее сделал?

– Какая разница? – Он остался на пороге.

– Пожалуйста… Ответь.

– Утром, перед нашей встречей на выставке.

Голос был усталым. Мои плечи опустились, к горлу подкатил комок. Наши сложные отношения, невозможность их развития, наши трудности, тайны, недомолвки, скрываемые чувства – все это лишало нас последних сил.

– А почему ты ее хранишь?

– Чтобы она напоминала мне…

Он развернулся и сбежал по лестнице. Я села за стол, не выпуская из рук снимок и не сводя с него глаз. Я чувствовала себя так, будто стою напротив “Счастливых” и наблюдаю за собой в своем же кафе, в собственной жизни. Никаких сомнений, у меня на лице написано счастье. В то время надо мной еще не сгустилась тень, зато имелось все, чтобы быть счастливой. По крайней мере, я тогда в это верила… Потому что всего через несколько часов после снимка мой мир обрушился, и с тех пор ситуация постоянно ускользала из-под контроля. Уверенность в правильности выбора, за который я сражалась все последние месяцы, слабела с каждой минутой. В конце концов я отвернулась от этой Дианы – парижанки, владелицы литературного кафе и подруги Оливье. Я заметила стопку фотографий, отражавших другие воспоминания – Эбби попросила Эдварда сделать их, когда я приезжала в прошлый раз. На них были мы все, кроме самого фотографа, но его присутствие ощущалось почти осязаемо. В те минуты я была совершенно другой. Ни на одном из снимков у меня нет отсутствующего взгляда: я смотрю то на Эбби, то на Джудит, то на Джека. Или же на Эдварда. Я на своем месте.

Эдвард сидел на диване с сигаретой в зубах, погрузившись в созерцание огня. Перед ним на журнальном столике стояли два стакана виски. Я сделала то, чего хотела, в чем нуждалась в данный момент: села, прижалась к нему, положила голову ему на грудь, подогнула под себя ноги. Он обнял меня за плечи. Мы не двигались и не произносили ни слова, и я различала только стук его сердца и треск дерева.

– Диана…

Никогда не слышала, чтобы он говорил так тихо, словно собираясь открыть мне какой-то секрет.

– Да…

– Не приезжай больше, пожалуйста.

Я теснее прижалась к нему, он крепче обнял меня.

– Больше нельзя питаться иллюзиями, – продолжил он. – И хватит ломать комедию…

– Знаю…

– Не хочу, чтобы по нашим счетам расплачивался Деклан… Он и так уже слишком привязался к тебе… Хочет видеть тебя на том месте, которое ты занять не можешь… Ему нужна стабильность…

– Да, конечно, мы должны его защитить… Мы не можем поступить по-другому.

Я потерлась щекой о его рубашку, он поцеловал мои волосы, вдохнул их запах.

– А я… я…

Он отодвинулся от меня, резко встал, одним глотком опустошил свой стакан и застыл перед камином спиной ко мне, сгорбившись. Я тоже встала и направилась к нему. Он это почувствовал и оглянулся:

– Не подходи…

Я застыла на месте, у меня все ныло – голова, сердце, кожа. Эдвард шумно втянул воздух.

– Не хочу больше страдать из-за любви к тебе… Невозможно так жить… слишком долго все это тянется… Моя фотография-напоминание не в силах вдолбить мне, что ты уже выстроила свою жизнь и в ней ты – не мать Деклана и не моя жена…

Он отдает себе отчет в том, какие слова произносит? Слова и признания, переворачивающие мне душу. Впервые за все время он позволил себе быть искренним, и все, что он говорил, причиняло нам обоим невыносимую боль.

– Твоя жизнь всегда была и будет в Париже.

– Это правда, – пробормотала я.

Он обернулся и пристально посмотрел на меня:

– Я должен забыть тебя раз и навсегда…

Это прозвучало как вызов и обещание выполнить невыполнимое.

– Прости меня, – тихо сказала я.

– Никто в этом не виноват… У нас никогда не было общего будущего… Мы не должны были встретиться и уж тем более увидеться вновь… Возвращайся на свой путь…

– Ты жалеешь о том, что встретил меня?

Он уничтожил меня взглядом и покачал головой:

– Иди спать… так будет лучше.

Первая моя реакция – послушаться; я развернулась и направилась к лестнице. Но на полпути остановилась. Не имел он права говорить все это. Не имел права делиться своими страданиями, не узнав о моих. Как он это себе представляет? Думает, мне легко все перечеркнуть, вернуться в Париж и делать вид, будто я люблю Оливье? Притом что я целиком принадлежу ему, Эдварду, хоть и прекрасно отдаю себе отчет в невозможности наших отношений. Я повернулась к нему лицом. Он не спускал с меня глаз. Я бегом пересекла всю гостиную и бросилась ему на шею. Он оттолкнул меня, схватил за плечи и удерживал на расстоянии.

– Нельзя, чтобы все так кончилось!

– Диана… прекрати…

– Нет, не прекращу! Я тоже должна кое-что тебе сказать!

– Не хочу слушать.

Жесткость его тона заставила меня отпрянуть, а потом я подумала, что все, хватит. Я схватила его лицо в ладони и прижалась в поцелуе. Он яростно ответил на него и стиснул меня в объятиях. В свой поцелуй я вложила все разочарования последних месяцев. Поднявшись на цыпочки, я распласталась по его телу, стала совсем маленькой, чтобы исчезнуть в нем, сделаться еще ближе. Мне было мало того, что есть, я хотела больше, больше – больше его тела, больше губ, кожи. Никогда еще я не испытывала такого желания, такого непреодолимого влечения к мужчине. Да, однажды он помог мне подняться, но сегодня мои чувства гораздо сильнее мольбы о поддержке и благодарности за нее. Сначала я плохо его любила, не так, как надо, а теперь каждая клеточка моего существа, все мое сердце и все мое тело хотели его. Я любила и его силу, и его слабости. Он оторвался от меня со страдальческим стоном.

– Нам будет еще больнее, перестань, пожалуйста…

– Одна ночь… Нам остается одна ночь иллюзий.