Читать книгу "Главная профессия — разведка - Всеволод Радченко"

Судьба позднее вознаградила Черкашина сполна, сведя его с двумя самыми значительными агентами на ниве контрразведки. Несколькими годами позднее этой скандальной истории, работая замом резидента разведки в Вашингтоне, он сумел привлечь в ряды КГБ крупнейшего в истории американской и нашей разведок агента, американца Олдрича Эймса. Эймс, имевший доступ ко всем делам по Советскому Союзу, передал нам всю агентуру, в том числе американских агентов в нашей разведке и в разведке Генштаба (ГРУ). Он сообщил о ряде крупных операций ЦРУ в СССР. Но и это ещё не всё. Черкашин сумел привлечь к работе ещё одного важного «источника», сотрудника спецслужбы США Роберта Ханссена, работавшего над анализом всей информации по работе против СССР. В его распоряжении были материалы не только ФБР, но и ЦРУ.

Одним из направлений моей работы во внешней контрразведке было руководство с позиций Центра деятельностью наших резидентур по линии KP в странах Латинской Америки. В этих странах были представители внешней контрразведки, как правило, в составе совсем небольших групп, а иногда и вовсе один-два, максимум три человека и офицер безопасности.

Кстати сказать, система работы офицеров безопасности, введенная в конце 70-х годов, сначала в крупных странах, а затем распространившаяся на все страны, где имеются наши посольства, себя полностью оправдала. Она послужила дополнительным связующим звеном между нашей службой и советскими послами и руководителями советских учреждений за рубежом, но это только одна сторона вопроса. Основная же часть нагрузки на офицеров безопасности ложилась в области контрразведывательной защиты наших учреждений и советских граждан. Офицеры безопасности, как правило, поддерживали контакты с местными спецслужбами и, как показала практика, находили с их представителями общий профессиональный язык.

На офицеров безопасности легла также не очень благодарная работа по разным происшествиям с участием советских людей: начиная от различного рода несчастных случаев, кончая мелкими кражами в магазинах. Таким образом, в каждой стране американского континента помимо вопросов, связанных с работой внешней контрразведки, необходимо было заниматься многочисленными вопросами, возникающими в работе офицеров безопасности. В связи с инспекционными поездками либо с конкретной необходимостью по нашей работе я побывал во многих странах этого континента, что само по себе было чрезвычайно интересно. Во многих отношениях это другой, очень занимательный мир со своим укладом жизни и специфическим мышлением.

Небольшой эпизод, хочется думать, характерный для Латинской Америки, произошёл во время одной из моих командировок. Наш резидент рассказал, что он уже достаточно длительное время поддерживает дружеские отношения с одним из руководителей национальных спецслужб в стране своего пребывания. Латиноамериканец дружелюбно относился к Советского Союзу и, хотя проявлял профессиональную сдержанность в беседах с нашим резидентом, делился с ним информацией о деятельности американцев в его стране.

На мой вопрос, почему мы не знаем в Центре о таком интересном контакте, наш товарищ объяснил, что он рассматривал это как нейтральную связь, необходимую только для получения некоторой дополнительной информации по обстановке в стране. Я заинтересовался вопросом и с профессиональных позиций стал расспрашивать обо всех деталях взаимоотношений с латиноамериканцем, обращая особое внимание на моменты, которые бы позволили углубить эти отношения и перевести их на агентурные. Выяснилось, что контакт имеет антиамериканские взгляды. Антиамериканские взгляды в Латинской Америке исповедуют в той или иной степени 90 % местного населения, и это полезно для возможной агентурной работы, но недостаточно. Как бы между прочим, отвечая на мои вопросы, наш резидент сказал, что его контакт является человеком, в принципе, обеспеченным, но серьёзного достатка не имеет, и далее он поведал, что латиноамериканец увлекается фотографией и мечтает приобрести, не помню уж точно какой, профессиональный фотоаппарат. Помню только точно, что речь шла о какой-то новой модели, стоимостью в 3–4 тысячи долларов. Мысль о том, чтобы подарить такой аппарат, приходила нашему товарищу, но будучи впервые на должности резидента в небольшой стране, он даже не решался ставить вопрос о разрешении Центра на такой подарок.

Мы вместе с ним написали толковую телеграмму и направили её непосредственно в моё управление. Под телеграммой наряду с резидентом поставил и я свою подпись. Расчёт оказался правильным, и разрешение на покупку фотоаппарата пришло буквально на следующий день.

Разработка руководителя спецслужбы страны была успешно продолжена, и буквально в считаные месяцы был достигнут уровень агентурных отношений. Латиноамериканец оказался очень добросовестным и полезным источником информации, в первую очередь, по работе американской разведки в этой стране.

Я говорю об этом эпизоде, отмечая, что сейчас в газетах пишут о сотнях тысяч и даже миллионах долларов, которые тратят разведки на приобретение полезных, а иногда и не очень полезных источников информации. В то же время в нашем деле иногда грамотная оценка ситуации даёт совершенно неожиданные и впечатляющие результаты.

Одной из существенных сторон работы управления «К» являлось сотрудничество с соответствующими подразделениями других социалистических стран. Это сотрудничество было плодотворным и шло на пользу обеим сторонам. Не внедряясь в детали конкретных операций, хочу сказать несколько слов о нашей совместной работе с кубинцами.

Я побывал на Кубе за период моей работы в управлении «К» несколько раз. Куба в целом, а наши коллеги из кубинских органов безопасности — в частности, оставили у меня очень тёплые воспоминания, и не только «действительно тёплым климатом», но и своим отношением к нашим людям. Естественно, я поддерживал контакты с представителями кубинских спецслужб. Отношения носили тесный и дружественный характер. В немалой степени этому способствовали черты национального характера кубинцев: их открытость, подвижность, и, я бы сказал, преимущественно весёлое, радостное настроение.

Кубинская служба располагала определенными преимуществами в работе на американском континенте. В Латинской Америке кубинцы были просто свои люди, но и в США их представители чувствовали себя достаточно уверенно. Уже в этот период в США находилось более 800 тысяч кубинских эмигрантов. Из этой среды набирали свою агентуру все американские спецслужбы, и в первую очередь ЦРУ. Это же открывало серьёзные возможности и для кубинской разведки, особенно отдела внешней контрразведки, аналогичного нашему управлению.

Естественно, кубинцы главным образом направляли свои усилия на работу в национальных организациях, действующих с территории США против Кубы, особенно в тех организациях, где отмечалась активная работа американской разведки. Такая направленность очень напоминала деятельность органов Государственной Безопасности Советского Союза в первые годы Советской власти, когда главные усилия ЧК — НКВД были также направлены против монархистов, белоэмигрантов — сначала, а позднее — против НТС, троцкистов и т. д.

Кубинцы охотно делились с нами своей информацией, а мы старались не вмешиваться в их работу по кубинской эмиграции и проявляли интерес только к вопросу взаимодействия в работе против ЦРУ. Среди кубинских разведчиков у меня было много знакомых, которые регулярно бывали в Москве. Именно поэтому, когда я приезжал на Кубу, то общение было очень простым и лёгким.