Читать книгу "Заговор Англии против России. От Маркса до Обамы - Нурали Латыпов"

В 1810-м году Барклая назначили военным министром.

Барклай де Толли остро чувствовал приближение войны с Наполеоном. Как пишет Е. В. Тарле, в дипломатических кругах того времени вовсю говорили о вторжении французов на русские территории. Наполеон ускорял политику «движущейся границы», декретами присоединял к своей империи новые и новые страны, приближался к территории России. Времени оставалось немного, и Барклай начал преобразовывать армию. Он велел строить оборонительные сооружения на западных рубежах России, передислоцировал войска, набирал новых солдат – армия выросла почти вдвое. Военное министерство тоже было реорганизовано. За свои заслуги Барклай в сентябре 1811-го года был награждён орденом Святого равноапостольного князя Владимира 1-й степени.

Целых два великих русских стратега – Кутузов и Барклай де Толли – начали побеждать Наполеона задолго до того, как он вторгся в Россию.

Екатерина Великая, значительно превосходившая по интеллекту всех своих потомков, заметила именно стратегический талант Кутузова. И направила его в помощь Суворову, в силу блистательности своего военного дарования не любившему дипломатию. Кутузов в высшей степени успешно вёл переговоры и с крымскими татарами, и с их турецким сюзереном. Он политически обустроил Крым, завоёванный открытой русской силой. Кстати, через два с лишним века России вновь понадобилось подобное обустройство – на сей раз в Чечне – и первые результаты всё ещё остаются предметом жестоких споров.

Александр, естественно, не любил Кутузова и за точность его предсказания хода Аустерлицкого сражения (где Кутузов оказался вынужден следовать прямым приказам императора, и приказы оказались проигрышными), и за его популярность в войсках и народе. Но ему пришлось использовать талант Кутузова на юге: там Прозоровский и затем Каменский вели очередную войну с Турцией так бездарно, что могли вовсе проиграть. Между тем вторжение Наполеона уже назрело и могло произойти со дня на день. Нужно было срочно высвободить дунайскую армию России. Вдобавок Наполеон вёл с турками переговоры о коалиции. Был возможен двойной удар: турки – с юга, французы – с запада. Кутузов должен был принудить агрессора к миру так быстро и убедительно, чтобы исключить всякое желание реванша. Вдобавок и Турция в целом, и молдавский театр боевых действий были насыщены французскими шпионами. Наполеон располагал громадным потоком сведений – но Кутузов из сравнительно скромного потока своих данных извлекал куда больше Наполеона. Заодно он обеспечил сохранение живой силы – например, проигнорировал начисто оторванный от реальности рескрипт Александра об одновременном ударе по Царьграду с моря и суши. Зато тактические поражения туркам он наносил непрерывно – одновременно с переговорами. В конце концов он убедил турок: если они не подпишут мирный договор, то Россия всё равно будет бить их параллельно с возможным вторжением Наполеона; если даже Наполеон разгромит Россию, то дальнейшая экспансия вынудит его самого бить турок; если же Александр и Наполеон договорятся, Турция и подавно будет принесена в жертву. Убедившись в отсутствии выигрышных для себя вариантов, турки заключили мир и в ходе наполеоновского вторжения остались нейтральны.

Многие в России ожидали много более выгодных для России условий мира с турками. Кутузов выжал из турок далеко не всё. Но выжимать пришлось бы долго, упорно, и не исключено, что боевые действия могли бы ещё и возобновиться; русские победили бы, но растратили бы драгоценные силы и время. А столкновение с Наполеоном неумолимо приближалось. Поэтому Кутузов делал ставку на максимально скорое выключение потенциального союзника французов в будущей войне.

Это и есть стратегия, где Михаил Илларионович двумя руками – военной и дипломатической – начал ковать победу над Наполеоном ещё до начала войны с ним. Барклай же исключил из будущей войны Швецию и Финляндию. Два великих стратега выключали фланговые угрозы потенциальных союзников Наполеона. В итоге Наполеону пришлось двигаться по самому предсказуемому и давно уже самому защищённому пути. Стратегически сам выбор маршрута был заведомо худшим, но единственно возможным.

Между делом заметим: все российские пространства делали с завоевателем то же, что и многолюдность Китая. Последний переваривал противника своей численностью, а Россия – пространствами.

Именно Барклай определил основную стратегическую идею борьбы с Наполеоном. Он считал: когда французы перейдут границу, русским следует уклоняться от генерального приграничного сражения. А вместо этого истощать силы французов короткими стычками с лёгкими войсками; перерезать линии снабжения войск противника, растягивая его коммуникации; активно отступать, пока не прибудут резервы, способные резко изменить расстановку сил.

Так скифы измотали персидского царя Дария I, выступившего против них в 513-м году. Современник Барклая и других героев войны 1812-го года, князь Голицын Николай Сергеевич (1809–1892), крупный военный историк, генерал от инфантерии, в своём труде[16]так описывал ход войны скифов и персов:[17]

«Геродот изображает скифов «народом диким и свирепым», а все прочие древние писатели – народом многочисленным, воинственным, отменно храбрым, славившимся искусством в наездничестве и меткою стрельбою из луков. Войска их состояли почти исключительно из конницы, лёгкой, живой и проворной. Войны их заключались в быстрых, стремительных, набегах и действиях малой войны. Разграбив и разорив земли неприятельские, они столь же быстро возвращались в глубину своих обширных степей. В настоящем случае действия их против Дария были особенно замечательны. По мере движения Дария во внутренность их страны они постоянно уклонялись от него с фронта, но беспрестанно тревожили его с флангов и тыла, разоряя край и засыпая колодцы и ключи на пути следования персов. Но при этом они не разоряли края совершенно, дабы тем не принудить персов слишком скоро к отступлению, а оставляли часть произведений земли и запасов для того, чтобы завлечь персов далее во внутренность страны и тем более ослабить, утомить и легче одолеть их. Сверх того, дабы развлекать[18]внимание и силы персов и оставлять последних в неизвестности о том, где именно находились их главные силы, они разделялись обыкновенно на три части и отступали в трёх различных направлениях, с фронта и обоих флангов, равно и в те части страны, жители которых не хотели или ещё не решались заодно с ними действовать против персов и таким образом и их также против воли принуждали вооружаться на защиту земель своих.

Следствием такого рода действий их было то, что Дарий никогда не мог настигнуть их, не знал, где находятся главные их силы, и тщетно надеялся принудить их к бою, а войско его утомилось, терпело крайний недостаток в продовольствии, понесло большой урон, и наконец Дарий был принуждён искать спасения в отступлении к Истру. Тогда скифы окружили его войско, начали его тревожить беспрестанными и сильными нападениями со всех сторон и едва не отрезали ему отступления чрез Истр.