Читать книгу "Тридцать три несчастья - Марина Константинова"

— Сделаем так. Я сейчас поеду на студию, а ты свяжись со своим Козновым, пусть землю выроет, но к вечеру найдет эту квартиру и эту проститутку. Буду звонить тебе через каждый час, а если сама что-то выяснишь, немедленно сообщи в группу.

— Естественно, конечно… — как-то потерянно произнесла Катя.

— А ну-ка возьми себя в руки. Действовать надо, а не кукситься. Все, общий привет!

С этими словами, подхватив сумку под мышку, Зойка удалилась.

А тем временем в Беляеве, в доме номер двадцать пять по улице Миклухо-Маклая, вторые сутки выли собаки. К вечеру на лестничную клетку первого этажа просочился неприятный запашок. Встревоженные жильцы вызвали милицию. Прибывший наряд взломал дверь шестой квартиры и обнаружил там труп молодой девушки.

Девушка лежала в коридоре на полу. Ее руки были широко раскинуты, шея неестественно вывернута, потускневшие карие глаза удивленно уставились в потолок.

По найденным документам выяснили, что погибшая — Николаева Ольга Петровна, двадцати пяти лет от роду, актриса, работавшая в агентстве «Атлантида». Установленные отпечатки пальцев принадлежали троим людям: самой Николаевой, хозяйке Филатовой, сдавшей эту квартиру около двух недель назад, и неизвестному человеку, предположительно мужчине.

Мужчину никто из соседей не видел, но примерно два дня назад слышали его голос — громкую брань и довольный хохот. Что было сначала — брань или хохот, жильцы сказать затруднялись.

В милицейской картотеке отпечатки этого неизвестного не значились.

Глава 27

Кирилл валялся на серых простынях, обливаясь липким потом.

Окно было раскрыто настежь, но ни малейшее дуновение ветерка не спасало от духоты. Эту вонючую халупу с тараканами он снял ранним утром в четверг. После дикой, нелепой ссоры с Ольгой ему ничего не оставалось, как убедить ее в немедленном разводе с женой, завалиться в постель и доказать искренность своих намерений. Весь следующий день он безвылазно просидел в ее квартире, а вечером напоследок еще раз ублажил свою подругу.

Когда счастливая Оленька наконец-то заснула, он осторожно выполз из-под одеяла, оделся в кромешной темноте и, прихватив свою сумку, выскользнул за дверь.

Уже начинало светать, когда Кирилл приехал в знаменитый Банный переулок. Он потолкался там с полчаса, и утренний сон уже досматривал на пятом этаже однокомнатной хрущевки в Выхине.

В этой обшарпанной квартире не было даже горячей воды. На царившую ветхость и убогость ему было наплевать. Главное, что в этой дыре он был совершенно недоступен, о чем уже больше недели и сообщал его мобильный телефон.

Кирилл капитально затарился пельменями, колбасой и пивом и с полудня четверга не высовывал носу из своего убежища. Сегодня было уже воскресенье.

Скинув очередную пустую бутылку под кровать, он прошлепал к телевизору и включил любимый канал «ТВ-6». Мелькнула заставка ежедневной страшилки «Дорожный патруль». Передавали сводку происшествий.

Открыв доисторический холодильник «Морозко», Кирилл достал новую бутылку пива, завалился на продавленный диван и тупо уставился в пыльный экран.

Как обычно, диктор что-то невнятно бормотал про дорожно-транспортные происшествия. Кирилл позевывал и неспешно прихлебывал из бутылки. На сюжете о наперсточниках его неодолимо потянуло в сортир. Уже успев привыкнуть к неисправному бачку, он смыл мочу душем и вернулся в комнату.

«…Она работала в крупнейшем в стране актерском агентстве «Атлантида», возглавляемом небезызвестной Любовью Николаевной Ревенко, в прошлом актрисой, а теперь руководителем этого практически монопольного предприятия в сфере кинобизнеса», — монотонно бубнил его приятель, бывший однокурсник Серега Колесников, которого он же сам и пристроил в эту программу с подачи жены.

Кирилл вперился в телевизор и замер — крупным планом показывали лицо Лизы Чикиной. Только не ту, так знакомую ему лукавую рожицу, а какую-то маску с остекленевшим взглядом.

«Ну и дела… Лизка!.. Как же так?..» Кирилл хлебнул из бутылки и уселся прямо на пол.

«На следующий день, в четверг, произошло еще одно убийство, — продолжал Серега. — Но труп был обнаружен только в пятницу вечером, когда соседи, обеспокоенные воем собак и неприятным запахом, в связи со страшной жарой стремительно распространившимся по подъезду, вызвали милицию».

Кирилл прилип к полу. На экране появился портрет Оленьки Николаевой.

«Николаева Ольга Петровна также работала в агентстве «Атлантида» и была убита тем же способом, что и Елизавета Чикина, — обеим девушкам преступник хладнокровно свернул шею. Следствие склонно связывать два убийства в одну версию. Если вам что-либо известно об этих преступлениях, просьба звонить по телефону…»

Кирилл медленно пополз к дивану. Он бы так и полз, если бы не стукнулся башкой о ножку кресла. Он пошарил рукой по полу, набрел на окурок, засунул его в рот, достал из джинсов зажигалку и прикурил, опалив свои роскошные ресницы.

«Трындец! Я влип!» — он не думал ни об Оленьке, ни о Лизе, ни о жене.

Ему рисовалось только его клетчатое будущее.

«Ольгу нашли в пятницу, я свалил от нее в ночь со среды на четверг… А убили ее в четверг. Стало быть, убийца я».

Он забрался на постель и укрылся с головой простыней.

«Но я тут при чем? Мотив… Мотив! У меня же нет мотива! Я же знаю, что это не я!»

«Патруль» давно закончился, с экрана неслась разудалая музыка, но Кирилл все так и лежал, зарывшись в подушку и лихорадочно обдумывая случившееся.

Он вспомнил, как в их предпоследний вечер Ольга, обливаясь слезами примирения, рассказала ему, что к ней на студию приезжала Лиза, угрожала ей и требовала сдать Кирилла Ревенко. Она уверяла Ольгу, что Кирилл якобы находится в розыске, но это был, конечно, чистейшей воды блеф. Все было очень странно — и сам этот визит Лизы, и то, как она смогла догадаться, что Кирилл у Ольги, и ее требования. Непостижимо и странно. И вот теперь их обеих убрали. Кирилл догадывался, кто мог это сделать. И понимал, что его очень круто подставили.

«…памяти Марчелло Мастроянни мы показываем фильм «Развод по-итальянски», — сказал телевизор.

Кирилла прошиб озноб.

«Вот оно!» Он скинул простыню и затравленно прислушался к голосу с экрана:

«…Именно развод явился главной побудительной причиной экспансии главного героя, доведенного до отчаяния, — вещала со знанием дела престарелая журналистка. — И наше общество «Холокост»…»

— Да пошла ты в жопу! — заорал Кирилл и запустил пустой бутылкой в телевизор. Экран взорвался и погас.

«Вот оно! Вот оно! Вот оно! — бесконечно повторял он про себя, пытаясь сформулировать главную, ускользающую от него мысль. — Вот оно! Развод! Если эта дура успела кому-нибудь проболтаться о наших отношениях… Вот вам и мотив — я ее убил, чтобы не узнала моя жена. Да еще и наследил там по полной программе. А заодно и Лизку мне пришьют. Ненавидела-то она меня крепко. А я вроде как отомстил. Там разбираться не станут, им лишь бы посадить, все равно кого. Дерьмо!»