Читать книгу "Решальщики. Книга 1. Перезагрузка - Андрей Константинов"

— Не стоит. Девка сутки на ногах отмантулила, так что домой всяко не бегом стартует. Не пропустим. Опять же, внутри Иваныч. Он в случае чего маякнет.

Купцов отхлебнул кофейку, скосил глаза на «ворота» торговой зоны и эмоционально крякнул:

— Вот ведь с-суки!

— Это ты за рекламную акцию? — уточнил Петрухин. Намекая на растянутый над входом баннер-слоган, предлагающий щедрую двадцатипроцентную скидку на алкоголь ветеранам Великой Отечественной.

— И за нее тоже. А вообще, я сейчас про эту Лену задумался. Сутки напролет торговать пивом! Это ж умом тронуться можно!

— А как ты хотел? В наше время главным стратегическим продуктом, вместо хлеба, сделались пиво и сигареты. Востребованы в любое время дня и ночи.

— И как они в этом бедламе выдерживают?

Петрухин равнодушно пожал плечами:

— А куда деваться?

— Обидно… Девка университет закончила, а работает, считай, в ларьке.

— Это чего вдруг тебя на пафос пробило?

— Да при чем здесь пафос? У меня Ирке этим летом поступать. Вот я и размышляю, а на хрена? Если даже и с дипломом — всё одно в лабаз?

— У твоей Ирки перед Леной Таранущенко есть несколько очень важных преимуществ.

— Это каких же?

— У нее в Питере есть жилплощадь и постоянная, а не временная регистрация. А значит, ей не придется отдавать большую часть зарплаты за аренду жилья. А еще… у нее под боком наличествует не самый плохой на этой земле старший брат… НЕ ПОНЯЛ?! А это что за жЫвотные?!

По боковому стеклу постучали. Купцов повернул голову, механически приспустил стекло, и в партнеров уперлись две пары глаз с характерным «точечным» зрачком.

— Доброе утро, мастер, — произнес ломающимся басом парнишка лет семнадцати. — Есть недорогая магнитная антенна. Не интересует?

— Интересует, — рявкнул Петрухин. — Интересует, где ты ее взял, урод!

Глаза отпрянули. Две темные фигуры пошли прочь.

— Во, видал? На самом деле лабаз — это еще не самая худая перспектива.

Купцов молча вернул стекло в исходное положение.

«Все равно, — подумал он, — все равно кому-нибудь продадут и заработают на очередную дозу. А ночью пойдут вскрывать очередную машину. Потом к барыге. И так каждый день. Пока не сядут или не подохнут… По сути, это уже давно не более чем ходячие живые трупы… Живые… Трупы… Труп!..»

— Димка!.. Он стрелял в труп!!!

— Кто?

— Строгов стрелял в труп, — ровным голосом пояснил Купцов. — Саша сунул ему в руки ствол и сказал: стреляй!.. Не хотелось Игорьку стрелять. Ох как не хотелось! Но он был в шоке. Он был сломлен… Еще бы… Строгов шел на стрелку с простой мыслью: попугать Нокаута, поставить его на место. Но вдруг… выстрел. Труп. Мозги на стене… И Саша сует ему ствол: стреляй! Игорек ружьецо отпихивает, головенкой мотает: нет, нет… не хочу, не буду. Но хлипковат он спорить с Сашей. А потом Сашенька предъявил ему счет… немаленький такой счётец…

— Хочешь сказать, что в нашем случае имел место вариант по мотивам истории с Махначом?

— Ну что-то вроде того… Только трупешник оказался настоящим.

Здесь для людей непосвященных следует пояснить, что упомянутая история случилась в середине девяностых годов прошлого столетия. Числящиеся тогда в топе самых крутых «казанские» братаны классически развели некоего Махнача — барыгу-директора крупного универсама и нескольких торговых точек поменьше. Во время одной стрелки, когда ребятушки терли в общем-то пустяковый рабочий вопрос, на глазах барыги «вспыхнул скандал» и один из братков, глазом не моргнувши, «застрелил» другого. Все выглядело натурально: выстрел, кровь, труп. Директор был ошеломлен. Его трясло в буквальном смысле. После этого «зверского убийства» он полностью оказался в руках братков…

Петрухин мысленно прошелся по всей ныне подзабытой, а некогда классической схеме и не нашел в ней откровенных глупостей или натяжек:

— И давно ты… Давно допер до этого?

— Давно — недавно… какая разница? Строгов боится. Панически боится. И никогда никому не расскажет, как было дело. По крайней мере до тех пор, пока Саша на свободе.

— Светлая у тебя все-таки головенка, Лёнечка! — уважительно изрек Дмитрий, и Купцов отвел глаза, пряча от приятеля невольно вспыхнувшие в них довольные искорки. А как вы хотели? Похвала профессионала, она дорогого стоит. — Стоп!.. Кажись, идет!..

Обманутая вчерашней теплынью, а потому чересчур по-летнему одетая Лена Таранущенко выскочила из-под крыши торгового павильона в дождь и, на ходу раскрывая зонтик, торопливо засеменила — пока в сторону метро. А там, дальше — кто ж ее знает?.. Через пару секунд следом за Леной двинулся невзрачного вида мужичонка, втянувший голову в поднятый воротник плаща.

— Всё, дружище, играем эту роялю! — распорядился Петрухин после того, как девушка оставила за своей, весьма привлекательной, кормой их микроавтобус. — Настроечки, по возможности, буду давать на каждой станции. Застрянешь в пробках — не беда. Сейчас самое главное — срисовать адрес.

Дмитрий надел кепку, нацепил на нос темные очки Купцова и толкнул дверцу, впустив в салон «фольксвагена» холод, ветер и струйки косого дождя.

— Давай-давай, игрок, — пробормотал ему вслед Леонид.

Партнеры, естественно, не знали, в какую сторону и на каком транспорте поедет Лена после окончания смены. Возможно, она живет в каких-то трехстах метрах от своего «пивного бутика» и пойдет пешком. Возможно, в нескольких остановках. Тогда трамвай, автобус, троллейбус… Но не исключено, что Таранущенко квартирует где-нибудь у черта на куличках. Тогда вероятней всего — метро…

В любом случае подобного рода неопределенность партнеров ничуть не смущала. Они знали, что ни при каких обстоятельствах не упустят неискушенную в конспирации и замотанную суточным дежурством женщину. Да и с чего бы ей конспирироваться?.. Тем не менее, дабы окончательно исключить всяческие случайности, Петрухин дополнительно подстраховался. Его страховка в данный момент материализовалась «из ниоткуда» в образе того самого мужичонки в плаще. Мужичонка этот износил не одну дюжину пар обуви, «прогуливаясь» по улицам Питера. Он «гулял» по ним без малого тридцать лет. В любую погоду: пешком, в трамваях, автобусах, метро, серых невзрачных «Москвичах» и «Жигулях» — сотни тысяч километров. В мороз или дождь. Его «прогулки» почти никогда не имели определенного маршрута, но всегда имели определенную цель. И за этой целью невзрачный мужичок шел как самонаводящаяся торпеда. Он знал все (или почти все) проходные дворы старого Санкт-Петербурга. Однажды его ударили ножом. Однажды он сам попал под пристальный взгляд такого же невзрачного мужичка. Этот, второй, оказался соседом из конторы глубокого бурения. О невероятно тяжелой, неблагородной и очень скучной на первый взгляд работе этих мужичков-офицеров «семерки» — рассказывать нужно отдельно и долго…[4]