Читать книгу "Бабкино наследство - Ирина Вильк"

– Зачем мне твои ноги? Таких ног там, – Кит показал пальцем наверх, – знаешь сколько? Мне нужны свои! Ты что-нибудь слышал о генетике? Это наука такая, – сказал Кит.

– Генетика? – задумался Прайд. – Это когда корова с крыльями или сверхпрочная паутина? Конечно! Его Солнцеподобие, это наш местный Владыка, всегда мечтал иметь армию непобедимых, не чувствующих боли солдат. Его тайные лаборатории постоянно изобретали всякие новые штуки, которые испытывали на новобранцах. У вас тоже проводятся секретные эксперименты на людях? Гм, русалках? А, может, вы хотите меня клонировать?

– Понимаешь, клонированием в нашем мире занимается не генетика, а магия, – сказал Кит и, увидев вопросительное выражение на лице майора, объяснил: – Это такая местная наука. Моему народу нужны не просто ноги, а появляющиеся ноги. На суше. А в воде исчезающие. Ты мне нужен как генетический материал. Местные «ноги», видишь ли, после некоторых не совсем удачных экспериментов – наука есть наука! – стараются не подходить близко к границе моих владений. А когда у нас будут ноги, мир будет наш! Вернее, мой! Знаешь, как рыбы размножаются?

* * *

– Надо поменять настройки привратника, – проворчал Антикуус, взглянув на Хортуса, материализовавшегося посреди каминной гостиной. – А то ходят тут всякие!

Но, разглядев в руках волшебника сосуд внушительных размеров, наполненный темной жидкостью, Антикуус смягчился, ухмыльнувшись в усы, сглотнул и поставил на каминный столик два хрустальных бокала, предварительно сдув с них пыль. Уселся в свое любимое кресло и вопросительно уставился на Хортуса. Тот уселся в соседнее кресло и молча разлил семилетнее вино по бокалам. Антикуус поднял свой, взглянув сквозь вино на языки пламени в камине. В глубине бокала они отозвались искорками, умноженными многочисленными гранями хрусталя. Антикуус качнул бокал так, что вино лизнуло его стенки, освобождая и поднимая свой тонкий аромат вверх, к носу волшебника. Его ноздри втянули букет мягкого благоухания винограда, выращенного на западном склоне Зеленой горы, с примесями медовых тонов, привнесенных, видимо, на мохнатых лапках пчел…

Настало время попробовать этот божественный напиток, и Антикуус поднес бокал к губам, сделал глоток и, закрыв глаза, прислушался к ощущениям.

– Выкладывай: зачем явился? – проворчал Антикуус и, нехотя открыв глаза, взглянул на Хортуса. Тот молча смотрел на языки пламени, пляшущие в камине. – Ты же не просто так, Хортус, притащил это прекрасное вино?

– Ты, как всегда прозорлив, Антикуус! Мне действительно необходима одна вещь из твоих запасников, – произнес Хортус.

При этих словах Хортуса Антикуус встрепенулся так, что чуть было не облился.

– Не дам! – почти закричал Антикуус. – Ты и так разбазарил всю мою коллекцию!

Хортус вздохнул. Он знал, что будет нелегко.

– Ты последние новости слышал? – спросил он у Антикууса.

– Это все меня не касается! – пожал плечами тот и отхлебнул из бокала. – М-м-м! Какой букет!

Можно было бы долго рассуждать на тему патриотизма в одной отдельно взятой душе в надежде на пробуждение в ней такой неизвестной Антикуусу субстанции, как совесть, но Хортус благоразумно решил, что этим он займется позже, и поэтому сказал:

– Тогда давай меняться.

Антикуус оторопел. Он ожидал долгих уговоров, увещеваний и внушений.

– И ты не будешь взывать к моему благоразумию? К моему гражданскому сознанию? Странно! Ты хитришь? Кажется, ты сказал: меняться? Мне не показалось? – ему стало страшно интересно: что же таят в себе бездонные карманы Хортуса? – Ты думаешь, что сможешь меня чем-нибудь заинтересовать? – наигранно засмеялся Антикуус, чтобы скрыть волнение. – Что это? Шкатулка горной ведьмы, которую ты вероломно увел у меня из-под носа? Так она мне больше не нужна! Перегорело! Может, это кубок Мерлина? Или испражняющийся золотом тушканчик? Знаю я твою лживую натуру. Небось хочешь мне подсунуть какую-нибудь ерунду!

– Обижаешь, Антикуус. Между прочим, ту черту моего характера, которую ты так невежливо называешь лживой натурой, можно было бы обозначить, например, как остроумие.

– А ты, конечно, безобидный шутник и балагур! Погоди, погоди! Вот разберусь с красными гномами – они явно копают подземный ход в мою сокровищницу, – продолжал «пыхтеть» Антикуус. – И мир узнает, какой ты рубаха-парень.

– Мемуары будешь писать? Сам? Или твой невидимый друг? – съязвил в ответ Хортус, приоткрыв хьюмидор из испанского кедра с отличными кубинскими сигарами, стоящий на столе. – Ведь у него недюжинный литературный талант!

– Хватит упражняться в остроумии! Рассказывай, что тебе от меня надо, и убирайся!

После некоторых переговоров Хортус получил то, что хотел, пообещав Антикуусу нечто неожиданное.

Удовлетворенный Антикуус открыл хьюмидор, достал сигару, не предлагая, между прочим, Хортусу, и прикурил. Комната наполнилась ароматом табака с оттенками специй, кофе и карамели. В этом ароматном дыму Хортус и исчез со своей добычей.

* * *

Я продирался сквозь какие-то заросли, повторяя про себя самые приличные анекдоты из тех, которые помнил. Ну и где эта Угрюма Дремучая? Ай! Ну вот! Чуть было не растянулся. На что только не пойдешь ради любимой! А Угрюма какова? Забралась в самую глушь! Дремучую! Ей должно быть уже лет триста, не меньше. Она, наверное, еще дремучее стала. Надеюсь, у нее чувство юмора не атрофировалось? Интересно, даже если я ее найду и рассмешу, она мне свидетельство выдаст? А может, сертификат? Или диплом? Может, надо было сначала предложение сделать? Ну, чтобы официальное направление получить на кастинг?

– Эй, есть тут кто живой? – сказал я, осторожно подходя к краю болота. Похоже, это именно то болото. Вон сосна восьмеркой, а вон два холма в виде женской груди. Я наклонил голову набок, потом на другой, вглядываясь в пейзаж. Да, действительно, похоже.

– Угюма Дремучая здесь живет? – уже громче спросил я.

– Буль-буль, – услышал я в ответ.

– Это значит да? – не понял я.

– У-у-у, – донеслось со стороны болота.

– Что у-у-у? Я жениться хочу! – уже закричал я. – А без Вашего благословения не могу. Я же Вас рассмешить должен. «Уклады» эти ваши дурацкие. Кто их только придумал? И почему обязательно рассмешить? Может, как во всех нормальных сказках загадками обойдемся?

В ответ я услышал:

– Кто это отважился побеспокоить меня? И как звать тебя, «загадочный» посетитель? – Голос, на удивление, был очень приятным.

«Надо же, – подумал я. – У нее самой еще кое-какое чувство юмора сохранилось!» А вслух сказал:

– Разрешите представиться. Меня зовут Василий, и я потомственная ведьма.

– Ох, давненько меня не беспокоили по такому поводу. А у тебя имя какое-то странное. Не для ведьмы. И голос грубоват, – услышал я в ответ. – А на «Уклад» нечего пенять. Ты читать умеешь? В «Укладе» ясно сказано, что Угрюму Дремучую, то есть меня, должен рассмешить суженый ведьмы, а не ведьма.