Читать книгу "Священный Грааль отступников - Лариса Капелле"

– Pestis… Чума нас настигла. Только что в крепости обнаружили троих больных. Симптомы подтвердил наш врач.

Голос его ничего не выражал. Ассамблея сидела молча, затаив дыхание. Опытные и бывалые купцы, не раз встречавшиеся лицом к лицу со смертью, замерли. Лица людей, окружавших Клааса, побледнели, но по-прежнему – ни звука. Словно купцы боялись нарушить нависшую тяжелым пологом тишину. Потом, словно по команде, все поднялись и заговорили.

«Нужно закрывать двор и прятать товары!» – говорили одни. «Какие товары! Свою шкуру бы спасти!» – восклицали другие. Все смотрели друг на друга с тревогой, ища в глазах, лице соседа признаки возможной болезни. Черная смерть пробралась все-таки и в Белозерск. А надеялись ведь, что обойдется, что обманули, обогнали коварную болезнь. Еще несколько часов назад им казалось, что они счастливо избежали роковой участи тех, чьи трупы разлагались в общих могилах Пскова и горели на погребальных кострах Новгорода. Но черная смерть была сильнее и хитрее. Знали ведь, что ничего нет страшнее этого мора!

В конце концов, было принято решение: взять только самое ценное и отправляться налегке. Клаас смотрел на поднявшуюся вокруг суету молча.

– Я остаюсь, – только и сказал он запыхавшемуся Иоганну, вернувшемуся за стариком…

* * *

Екатерина Дмитриевна и Кася вышли от нотариуса мэтра Марка Периго слегка ошалевшими.

– Только что была вольна, как птица, – проворчала Екатерина Великая, – и не было печали…

– Мама, я тебе обязательно помогу, дай только разберусь со всей этой историей, – как можно терпеливее объяснила Кася, которая прилетела в Париж только вчера вечером. Оказаться здесь после белозерской робинзонады было для нее легким шоком. Шум и толпы людей большого города раздражали неимоверно. Хотя после Белозерска была Москва, но туда она заехала буквально на три часа. Проверила квартиру, сменила вещи в чемодане, навестила соседку, в ее отсутствие присматривавшую за квартирой, и помчалась в аэропорт.

– Хорошо, в любом случае никакой срочности в том, чтобы я просунула окончательно голову в петлю, нет! – после небольшого молчания несколько менее безнадежным тоном произнесла Екатерина Дмитриевна.

– Мамуль, ну не воспринимай ты это все так трагически! Фредерик наверняка хотел как лучше. Ты же знаешь, что близких у него не было, вот он и решил облагодетельствовать своего близкого друга – тебя.

– Ты уверена, что он думал обо мне, а не о судьбе этого набора средневековых камней?

Мать никак не могла примириться с тем, что в ближайшем времени ей придется всерьез заняться этими самыми развалинами.

– Ладно, ничего не поделаешь. Пойдем, перекусим, вот неплохой итальянский ресторанчик, а то на голодный желудок любая мелочь неразрешимой задачей покажется. – С этими словами Екатерина Дмитриевна увлекла дочь за собой.

– В конце концов, может, продадим все это, – робко предложила Кася, уплетая за обе щеки равиоли с белыми грибами.

– Как это – продадим! Ты думай, что говоришь! – возмущенным тоном воскликнула Екатерина Великая. – Мне их доверили, а я первому встречному за тридцать сребреников продам! У меня что, совести совсем не осталось?!

– Совесть у тебя, мама, осталась, вот только логика испарилась окончательно. Ты же только что плакалась, что на тебя этот хомут повесили?

– Мало ли чего в запальчивости не скажешь, – махнула рукой Екатерина Дмитриевна, – да и потом все вполне логично. Я и говорю о хомуте, потому что от него не избавишься. Если бы речь шла о простом наследстве – немного хлопот и значительная прибыль, – я бы не расстраивалась. А тут так просто ни от чего не освободишься…

– Короче говоря, Фредерик прекрасно знал, что делал, когда сделал тебя и меня наследницами. Кстати, зачем я ему сдалась?

– Меньше пошлины и налога.

– Но, насколько я поняла, он оставил значительную сумму денег именно на эти расходы?

– С лихвой хватит, ну да ладно об этом, давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Давай.

– Ты что сегодня запланировала?

– Я уже говорила: встречу с профессором Морено, крупным специалистом по катаризму.

Кася связалась с профессором еще из Белозерска. Его координаты нашел Кирилл. Жак Морено был свободен сегодня после обеда и согласился встретиться с ней после пятнадцати часов. Все складывалось удачно.

– Куда тебя только не заносит, моя девочка!

– Мама, не начинай.

– Хорошо, остановимся на этом. Тогда я тебе оставляю ключ, мы с Марго вернемся поздно. Она потащит меня на очередную премьеру не помню какого театра.

– Название спектакля ты тоже не помнишь, – рассмеялась Кася.

Мамина парижская подруга, у которой они остановились, была заядлой театралкой и посещала почти все премьеры, которыми изобиловала французская столица. Причем Марго отличалась абсолютной всеядностью, с одинаковым энтузиазмом поглощая классику, новомодные постановки и совершенно неудобоваримый, на Касин взгляд, авангард.

– Как будто я могу думать о чем-нибудь другом, кроме этого наследства, – возразила мать, – а тем более ты Марго знаешь. Поэтому ее лучше оставить в неведении. Если постановка будет отличной – тем лучше, если отвратительной – придется смириться.

И на этот раз Екатерина Великая была права. Расплатившись, они разошлись каждая в свою сторону. Профессор Морено жил в пятом округе, в полутора километрах от ресторана. Кася решила пройтись пешком, тем более погода стояла отличная и, гуляя по этим местам, она вспоминала свои студенческие годы. Факультет классической филологии был совсем недалеко, и она с удовольствием прошла рядом, разглядывая новое поколение студентов, которое, впрочем, как две капли воды походило на ее.

Профессор принял ее в своем небольшом кабинете, от пола до потолка заставленном книгами. Был он высок, подвижен и говорил настолько быстро, что Касе было иногда сложно угнаться за потоком его мыслей. Быстро поздоровавшись, он не стал тратить время на приличия, а сразу же заговорил о картинах Юли. Кася отправила фотографию триптиха заблаговременно по электронной почте, чтобы у Морено было время познакомиться с ним. И сейчас картины красовались на большом экране компьютера.

– Поразительно! – воскликнул профессор, – такое ощущение, что они нас гипнотизируют. А это – Монсегюр? – указал она на странной формы крепость в левом верхнем углу картины.

– Да, – кивнула головой Кася.

– Потрясающе! Я думаю, потомки катаров просто обязаны купить эти картины за любую сумму!

– Я боюсь, что они не продаются.

– Ну, тогда хотя бы снять копию и, в конце концов, поддержать эту удивительную семью! Подумать только: самые проклятые еретики католической церкви – святые мученики. Посмотрите, все каноны соблюдены. Белый фон – символ чистоты, красные отблески – символ крови и мученичества. Все фигуры – двухмерные, никакого рельефа, потому что фигуры святых, Богородицы и Христа всегда двухмерны, они не от мира сего. И все эти плоские духовные фигуры находятся в окружении земного и вполне рельефного пейзажа. И не только… Нет, просто поразительно!