Читать книгу "Рыжий город, или Четыре стороны смеха - Георгий Голубенко"

– Почему на себя, уважаемая? Какой там «раз в несколько лет»?..

– Хорошо, я согласна и чаще. В общем, надевай выходной костюм, покупай букет и дуй в городской загс. У меня есть справка о беременности, полученная еще в 1954 году, так что меня здесь уже девять раз расписывали без очереди.

«Только бы жена не услышала!» – вздрагиваю я, выдергивая вилку телефонного провода. Хотя… Можно подумать… Обещал устроить личную жизнь какой-то Бэллы Семеновны…

Нет, все-таки с годами я становлюсь благоразумнее. Вот лет пятнадцать назад, когда мы напились с каким-то майором из комитета государственной безопасности и он пожаловался мне, что советским шпионам за границей мало платят и при этом забрасывают в горячие точки, а я, намекая на какие-то свои тайные связи со спецслужбами США, обещал этому майору устроить его американским шпионом в СССР и с хорошей зарплатой забросить в какой-нибудь санаторий Южного берега Крыма!.. Вот это могло закончиться трагически.

Или уже недавно, когда мы пили с каким-то мелким работником жэка, мечтавшим сделать хоть какую-нибудь карьеру. И я клятвенно убеждал его, что жена президента одной из стран СНГ когда-то была моей одноклассницей. И поэтому ей достаточно одного моего телефонного звонка, чтобы уже завтра ее новым мужем, а значит, и президентом этой страны стал мой сегодняшний собутыльник. «Причем я уже так многих устроил! – настаивал я. – И люди мне благодарны!..»

В общем, что говорить… А тут какая-то Бэлла Семеновна. Нет, видимо, выпил я вчера на этих именинах у Лисогорского не так-то уж много…

И тут звонок мобильного телефона. Прокуренный старческий тенорок в трубке:

– Папа, ты меня слышишь?

– Ошиблись номером.

– То есть как? Это Георгий Андреевич? Вчера мы познакомились на именинах у Лисогорского, и я рассказал вам, что всю свою долгую бедную жизнь прожил круглым сиротой. И вы…

– Что? Пообещал вас усыновить?

– Почему – усыновить? Вы сказали, что вы и есть мой родной отец. Просто раньше из педагогических соображений вы это скрывали. А теперь, так сказать, настала пора открыться…

– Послушайте, уважаемый, но вы-то прекрасно понимаете, что это невозможно. Вы же, наверное, еще вчера обратили внимание, что я лет на двадцать пять младше вас…

– Обратил. Но вы мне сказали, что это так только кажется. Что просто вы, когда напиваетесь как свинья, начинаете очень хорошо выглядеть. А когда к вам возвращается ваш человеческий облик, то всем сразу становится понятно, что вам уже очень далеко за восемьдесят. Так что вы, Георгий Андреевич, от своего отцовства не отказывайтесь, потому что во второй раз потерю моего единственного родителя я уже не переживу!

«Нет, точно нужно завязывать!» – думаю я. А то правильно предупреждала жена: «Если ты, дорогой, не перестанешь делать людям добро, то они рано или поздно просто тебя прибьют. И будут совершенно правы!»

А что? Может быть. В конце концов, ведь давно известно, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

2

Всю жизнь на меня вешали всякие ярлыки: «мнительный», «ипохондрик»…

И что же?

Сейчас мне пятьдесят шесть лет, и вот только теперь наконец начинают подтверждаться диагнозы, о которых я сигнализировал своим врачам, когда мне было четырнадцать.

Симулянт… Симулянт… Ну и где сейчас этот профессор, который говорил мне тогда: «Не может быть у тебя, мальчик, старческого склероза! А то, что ты не можешь запомнить ни одного слова из книжки «История уничтожения классовых врагов в СССР для детей с картинками», означает только то, что у тебя от рождения очень здоровая психика. Только ты эти мои слова никому не передавай, а то посадят»? Вот где сейчас это светило отечественной педиатрии? Хотел бы я посмотреть, что бы оно сказало про меня теперь, когда я не то что из этой истории с картинками не помню ни одного слова, но даже собственную историю болезни без шпаргалки не могу рассказать. Какой-нибудь, например, интересной девушке.

Медики… Зла на них не хватает! Разве в детском саду, помню, во время обеда я не пожаловался медсестре, что у меня какие-то мушки перед глазами? И что они сделали? Уволили повариху! Хотя я-то понимал, что это начало куриной слепоты!

А уже в студенческие годы разве я не ворвался в нашу районную поликлинику с требованием сделать мне полный рентген организма по поводу начинающейся у меня дистрофии? Сделали. «Да вы же, – говорят, – цветущий молодой человек! Посмотрите на снимки!» Я посмотрел. «И вот так, – говорю, – по-вашему, выглядит цветущий молодой человек? Одни кости!»

А по поводу ложной беременности в возрасте тридцати лет я им что, не сигнализировал, этим врачам? То есть как здравомыслящий человек я понимал, что нормальной беременности у меня, скорее всего, быть не может. Но живот-то растет! Не по дням, а по часам! Значит – что это может быть? Только ложная! «Перестаньте, – сказали врачи, – есть двенадцать раз в день». Ну, перестал. Вот уже много лет ем только один раз в день – все, что раньше съедал за двенадцать. Ну и что? Живот от этого хоть немножко уменьшился?

Коновалы они, эти врачи. Меньше их в медицине разбираются только эти… как их там? О! Народные целители.

Тут несколько лет назад определил я у себя болезнь. Действительно довольно-таки специфическую. Я вот только понять не мог: это чумка собачья или конский сап? В общем, что-то такое, о чем эти самые врачи со мной вообще разговаривать отказывались. Ну, пошел я к целителям. Жить же все-таки хочется… Передо мной мужчина какой-то в очереди стоит. А с ним женщина… Страшная!.. Как не знаю кто!.. Глазки малюсенькие, как у таракана. Уши огромные, как у слона. Посредине нос, как Пизанская башня. Падающая на подбородок. В общем, выходит этот целитель, спрашивает у мужчины: что случилось? «Вот, – говорит мужчина, – супруга моя. С соседкой поссорилась. А соседка эта – известная ведьма – обещала порчу на нее навести…» – «Да, – говорит целитель, рассматривая его супругу, – тяжелый случай». – «Что вы имеете в виду? – удивляется мужчина. – Почему тяжелый? Пока – тьфу-тьфу-тьфу… все нормально. Просто мы боимся, как бы эта соседка из моей жены действительно не сделала какую-нибудь уродину…»

Короче, целители эти тоже ничего не соображают. Только сам человек, если он, конечно, не болезненно мнителен, а способен трезво оценить свое состояние, может поставить себе настоящий диагноз. Я, например, делал это всю свою жизнь. И ошибся только один раз: когда уже в достаточно зрелом возрасте, буквально во сне, не просыпаясь, поставил себе стопроцентный диагноз – родимчик! Утром вызвал врачей. И только тут выяснилось, что это не я плакал, орал и пускал пузыри всю предыдущую ночь, а соседский младенец, которого именно в это время привезли из родильного дома.

Вот такие дела…

А тут еще жена… Стоит мне схватиться за какой-нибудь свой внутренний орган, который, как мне показалось, ведет себя не так, как ему предписано, и заорать на весь дом «Умираю!» (что я, надо сказать, делаю почти каждый день), как жена начинает меня стыдить: «Знала бы, – говорит, – что ты такой трус, в жизни бы не вышла за тебя замуж!..» – «Понимаю, – говорю, – что ты имеешь в виду. Но уж если ты так любишь смелых, тебе нужно было родиться чуть раньше и выйти замуж за Александра Матросова. Уже бы через неделю была вдовой, и голову бы тебе никто не морочил со своими болячками. А я… пусть лучше я немного перестрахуюсь…»