Читать книгу "Изменяю по средам - Алена Левински"

– Калинка и малинка, – закивал улыбчивый Га н с .

– В прошлом году уже был такой шабаш, – зашептала Лидочка, – меня заставили танцевать канкан.

Я живо представила толстую Лидочку, которая машет перед жующей публикой полными целлюлитными ногами.

– Я не пою… – пропищала я.

– Научим, – строго сказала Сусанна Ивановна.

– И не танцую, – добавила я шепотом.

– Заставим, – припечатало начальство.

– Может, вы еще и не едите, Маша? – злорадно осведомилась Лидочка.

Воспоминания о прошлогоднем позоре с канканом, видимо, всколыхнули в ней недобрые чувства.

– Петь и танцевать будут все. – Сусанна Ивановна обвела властным взглядом притихших сотрудников. – Корпоративная солидарность!

Ганс радостно захлопал в ладоши.

Глава 17

В засаде «У подружки»

Гришка встретил меня в коридоре радостный и сопливый. Задрал на голову байковую рубаху с головастым зайчиком:

– Мама, мама, смотри! Я – человек-паук! Я на животике паутинку нарисовал!

Действительно, на бледном пузе, вокруг пупка, неровные круги с линиями-лучиками. – Эскиз отдаленно напоминает контуры паутины.

– Красота какая, мыться еще неделю не будем… – восхитилась я, снимая ботинки.

Малыш попытался было повторить паутинный орнамент на щеке, но в это время появилась в двери свекровь:

– Что ж ты делаешь?

– Я буду человек-паук! – сообщил Гришка, продолжая чертить кривые линии на щечках.

– Маша, ты-то куда смотришь? Нельзя! – рассердилась свекровь. – Больно будет, прыщи появятся.

– Перестаньте говорить чушь и пугать ребенка, – возмутилась я.

– Это же химия! – взвилась свекровь. – Будет потом как у этого… Как его… у того политика, у которого все лицо больное.

«А может, она права?» – подумала я, убирая шнурки во чрево ботинок. – Может, тот политик рисовал себе шариковой ручкой паутину на лице, кто знает? Кто свечку держал? И вот результат. А теперь медицинские светила разных стран теряются в догадках. Им бы к моей свекрови за советом, она бы всех научила, как жить и что делать».

Между тем Гришка продолжал хвастаться достижениями прошедшего дня:

– Мама, а я говорил грубые слова…

– Фу, как нехорошо! И что же это были за слова?

– Грязная жопа… Это Дима в садике так говорит.

– Да, – опять встряла свекровь, – действительно, Гриша употреблял плохие слова. Но мы с ним все обсудили. Я ему сказала, что если будет так выражаться, то с ним никто не станет дружить и игрушки все заберут. И в темной комнате запрут. Или в клетку посадят.

Гм… И это за невинную «грязную жопу»? Что же тогда будет с теми, кто использует в речи мат? Нет, я все-таки ничего не понимаю в воспитании, мне кажется, что за «грязную жопу» сажать в клетку непедагогично. Хотя, с другой стороны, свекрови видней. У нее большой опыт работы учителем, она заслуженный педагог Москвы.

– Маша, – строго продолжала свекровь, переполненная чувством собственной значимости (еще бы, она сегодня целый вечер сидела с ребенком, потому что наши няни опять пересдают свои двойки). – Гриша ничего не ест, пьет только «Буратино»!

– Как «Буратино»?! Отобрали бы и спрятали!

– Я не смогла отобрать, он не отдал.

Понятно. Она в свои шестьдесят не смогла отнять у четырехлетнего ребенка пластиковую бутылку лимонада.

– И еще, Маша, он не хочет убирать свою постель.

– Дайте ему по жопе!

– Он говорит, пусть будет как мамина и папина.

Так, в мой огород покатился большой тяжелый булыжник. Я постель по утрам застилаю с одной целью – чтоб пылищу, что поселилась под кроватью, днем никто не беспокоил. А то как ошкерятся пыльные клубочки и превратятся в лупоглазых зубастиков из одноименного фильма ужасов, как выскочат на волю и начнут громить квартиру – вот и застилаю. А сегодня забыла.

Зазвонил телефон.

– Маша? – Антон говорил быстро и сбивчиво. – Я сегодня задержусь.

– Опять? Как вчера?

– Нет, сегодня больше.

– Ты взял на себя работу всего отдела?

– Нет. Понимаешь, у коллеги день рождения. Мы тут зашли в ресторанчик…

– И когда ты будешь?

– Я пока не знаю, но, похоже, очень поздно.

– Вы опять в «Пескаре»?

– Не совсем. Рядом с ним… Ну, ладно, пока.

Короткие гадкие гудки.

Гришка подбежал к дивану, наклонился к подлокотнику, прижался к нему носом и – вжик! – вытер сопли об аляповатую обивку.

– Гриша!!!!

– Мама, ну у меня же насморк!

И все объяснение. Весь в отца. Где были мои глаза?

Началась вторая серия художественного фильма «Унесенные ветром». В телевизоре зарыдала Скарлетт, Эшли произнес монолог о своих страданиях.

Гришка смотрел и слушал внимательно:

– Мама, а что он говорит?

– Он говорит, что не знает, что делать.

– Почему?

– Скарлетт хочет, чтобы он на ней женился. Но у него уже есть жена. И он не представляет, что делать с двумя женщинами.

Ребенок ответил не задумываясь:

– Одну бросить, вторую полюбить!

– Да? Не все так просто, малыш…

– Не, мама. Это просто. Очень просто!

Действительно, как я раньше не поняла. Ведь все очень просто – одну бросить, другую полюбить. Или наоборот. Другую полюбить и тогда первую бросить. Так думает сын Антона, моего мужа.

Закапала Гришке в нос масло туи, забрызгала туда же «Антинасморк», запихала в рот шарики аскорбинки и залила все это горячим молоком с маслом и медом. Гришка возмущался как мог, но я была неумолима. Сын за отца ответит!

На ночь повесила к малышачьей лампе пластмассовую капсулу от киндер-сюрприза с дырками, заполненную резаным чесноком. Пару недель назад я изучила сайт про фитотерапию, и такое нехитрое средство настоятельно рекомендовалось от насморка и кашля. Через пять минут спальня наполнилась ядовитым чесночным запахом. Если и жил в платяном шкафу какой-нибудь безобидный вампир, то в эту ночь точно помер.

– Мама, что-то нюхается… – пропищал Гришка, завернутый куколкой в одеяло.

– Это хорошо, что «нюхается», значит, нос все-таки пробило.

– Мама, у меня и кашель…

– Да, я слышу… Очень плохо…

– Это меня папа заразил? Он вчера кашлял, я слышал.

– Может быть, и папа. В любом случае, кашель – это очень плохо.