Читать книгу "Миры Стругацких. Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар - Игорь Минаков"

— Вторая фаза Выпадения, — почему-то шепотом объяснил Поль.

— А какая первая? — спросил Леонид Андреевич. — Красный туман?

— Да.

— «Мы любим пластмассу, уран и бетон», — пробормотал Шестопал, задержав вертолет на самом краю черной язвы.

— А туда спуститься можно? Я, конечно, не настаиваю…

Поль посмотрел на часы.

— Ну, минут десять у нас есть. Давай, Андрей.

— Тогда держитесь, — честно предупредил Шестопал. — Будем падать.

Полозья коснулись земли удивительно мягко, хотя Леонид Андреевич внутренне весь сжался, приготовившись к сильному удару. Шестопал действительно был ас. Шестопал был герой, это ощущалось за версту. Шестопал тоже любил штурм и натиск, штурм унд дранг, как сказал бы Бадер. Как и многие на этой планете. И как еще несколько миллиардов землян на совсем других планетах. «Нам с вами не по дороге» — так, кажется, он сказал этому несчастному Атосу-Сидорову. А что сказать Шестопалу? А что сказать еще миллиарду молодых, энергичных, умных, любящих свою работу и совершенно не берегущих собственные жизни и жизни тех, кто с ними рядом?! Не окажется ли однажды так, что по этой дороге побредет он один? Ну, может быть, в обнимку со Странником. Тот тоже не любит штурм унд дранг…

— Извините, — сказал Шестопал, выбираясь из ложемента.

Горбовский вздохнул.

Это была просто земля. Земля Пандоры. И не было бы в этом ничего удивительного, если бы не чудовищная биологическая активность планеты, где из каждого свободного клочка должно что-то расти, переть, вылезать или выползать. Землянам просто повезло со Скалами, где тонкий почвенный слой не давал прижиться девяноста девяти и девяти десятым процента местной флоры. Да и то регулярно приходилось проводить чистку территории, избавляясь от сорняков.

Леонид Андреевич осмотрелся. Пятикилометровый пятачок был окружен лесом, доверху залитым красным туманом. Не лиловым, а красным. Его языки осторожно ложились на голую поверхность, словно пробуя ее на вкус, и тут же отдергивались назад, словно вкус этот был отвратителен. Поль стоял, прислонившись задом к вертолету, сложив на груди руки, и смотрел в небо. Шестопал осматривал машину.

— Загадочное явление, — изрек Леонид Андреевич. — Сюда бы биологов, а не звездолетчика…

— У меня на Базе нет биологов, — сказал Поль. — У меня на Базе есть егеря, у меня на Базе есть туристы, у меня на Базе есть даже член Мирового Совета, а вот биолога нет.

— А почему? — наивно спросил Леонид Андреевич. — Надо, э-э, выписать, пригласить, заманить. Тут же непочатый край работ!

Поль вздохнул:

— Не знаю, как на других планетах, а на Пандоре биологи гибнут чаще егерей или даже чаще туристов. Не любят здешние леса, когда их изучают.

— Ну, Поль, что за мистика!

— А вы, Леонид Андреевич, не поверите, но вы стоите в самом мистическом месте планеты, — усмехнулся Поль.

Горбовский завертелся на месте, размахивая руками:

— Где?! Где привидения и неприкаянные души тахоргов?!

Поль достал из кабины лопатку, отошел от вертолета и, опустившись на колени, принялся копать. Вскоре лопата ударилась обо что-то твердое. Горбовский с любопытством заглянул через плечо Поля и увидел в рыхлой земле розовую бугристую полоску. Поль расчистил раскоп, обнажив слегка закругленную, с наплывами, поверхность, смутно что-то напоминавшую.

— Что-то знакомое, — сказал Леонид Андреевич.

— Тахорг, — объяснил Поль. — Прекрасно сохранившийся скелет тахорга. Если продолжить наши изыскания, то здесь можно найти богатую россыпь останков местной флоры и фауны. Только вот тащить все это домой и вешать на стену не советую.

— Поль, я чувствую, что здесь происходит нечто очень серьезное, раз вы притащили сюда, по вашему выражению, члена Мирового Совета. Можно ли мне в этом случае получить связное и внятное объяснение?

— Пора, — сказал Шестопал.

— Договорим в воздухе, — предложил Поль. — Заодно досмотрим представление. Это впечатляющее зрелище, Леонид Андреевич.

— Смотрите! — закричал Горбовский, показывая в сторону леса.

Совсем недалеко от вертолета, прямо под стоявшими на краю псевдосеквойями, земля зашевелилась, заходила ходуном, словно при землетрясении, а точнее — словно кто-то ворочался, пыхтел под тонкой материей, обиженно урчал и старался разбросать наваленные на него комья земли. Сильный удар докатился до людей и сбил их с ног. Тяжелая машина с вращающимися винтами слегка накренилась, широкие лопасти чуть не врезались в поверхность, и сквозь блистер можно было видеть побледневшего Шестопала. Поль вскочил на ноги, подхватил под руки Горбовского и поволок его к вертолету. Перебирая ногами, Леонид Андреевич не мог оторваться от происходящего. Тонкая мембрана наконец-то прорвалась, в воздух почти до самых крон деревьев, укутанных в туман, взлетели фонтаны грязи, и из огромной глубокой ямы стал вылезать, выворачиваться, вырываться из каких-то белесых нитей колоссальный тахорг, неповоротливый, словно субмарина на суше.

Поль затолкал Горбовского в его кресло, упал в ложемент и показал оскалившемуся Шестопалу большой палец. Машина взревела не хуже тахорга, земля ушла вниз, распласталась под ними розовато-красным одеялом с прожженной дырой, где уже не было ни кусочка спокойной почвы, как будто Пандора решила взять реванш и теперь на временно уступленном врагу плацдарме взрывалось, взметалось в небо, било фонтанами. Но на самом деле ничего не взрывалось и не било, а просто лезла из-под земли вся временно спавшая там флора и фауна, все эти тахорги и ракопауки, рукоеды и волосатики, псевдоцефалы и подобрахии, орнитозавры Циммера и орнитозавры Максвелла, трахеодонты и прыгунцы, псевдосеквойи и еще тысячи всяческих зверей и растений, которые такие же хищники — почище иного зверья… Росли деревья, закручивались вокруг них и расцветали ядовитыми цветами лианы, прокатывались штормовыми тучами насекомые, изголодавшиеся животные выхватывали прямо из земли своих соседей-неудачников, размалывая их клешнями и зубами, парализуя плевками и ударами лап перебивая жертве позвонки или проламывая ее хитиновую броню. Все росло, расцветало, пожирало и умирало.

— Ну как вам, Леонид Андреевич? — с некоторой гордостью спросил Поль.

— Впечатляет. Завораживает. Пугает. Очень активная, э-э, экосистема… Скажите спасибо, Поль, что санитарный контроль всего этого не видит. На их месте я не допустил бы сюда туристов.

— Я и сам с удовольствием натравил бы санитарный контроль на туристов, — признался Поль, не отрывая глаз от происходящих внизу метаморфоз.

Это было похоже на замедленную съемку — шевелящаяся щетка появляющихся на месте Выпадения растений доходила в высоту уже почти до середины окружающего леса. Виднелись свежие просеки, проложенные тремя тахоргами; как отвратительные громадные кузнечики, перелетали с макушки на макушку молоденькие ракопауки, перехватывая клешнями менее юркую живность; где-то около восточного края величественно закручивался тугой смерч пчелиного выводка, выбрасывая в стороны и вновь втягивая предупреждающие щупальца боевого охранения.