Читать книгу "Завтрак палача - Андрей Бинев"

Однажды в полдень к ним требовательно постучали в дверь. Кейт в тот день куксилась от никак не заканчивающегося ленивого гриппа. Дамы тревожно переглянулись, и Кейт истерично вскрикнула:

— Они пришли за тобой, Джу!

— Наконец-то, — ответила, тяжело вздохнув, Джулия, — в таком деле хуже тюрьмы может быть только ожидание ее, дорогая. Прости меня!

— Нет! — расплакалась несчастная Кейт, утирая покрасневший от насморка нос и воспаленные от горя глаза. — Это ты прости меня, милая!

— Иди, Кейт, и открой им. Уж коли они явились, нипочем не уйдут без нашей крови. Будь они прокляты, алчные ублюдки!

Кейт уныло побрела к входной двери, а для этого ей надо было спуститься со второго этажа их уютного старого дома по узкой извилистой лесенке. Она замерла перед дверью, искоса взглянула на себя в зеркало, еще раз всхлипнула, потом гордо вскинула голову и решительно щелкнула замком. Дверь, однако, распахнулась от толчка извне, отбросив Кейт на полшага назад.

На пороге стояла высокая светловолосая женщина лет пятидесяти с широким славянским лицом, светло-серыми глазами и с кожей лица такой ослепительной белизны, точно она присыпала его мукой. Перед ступенями порога, за ее спиной, стоял клетчатый, под шотландские национальные цвета, гигантский раздутый чемодан на четырех черных колесиках и с высокой выдвижной ручкой. На ручке легкомысленно болтался крошечный плюшевый Тедди[14], который должен был, видимо, смягчить тяжелое впечатление, которое производили чемодан и его владелица. Ведь этот Тедди в свое время даже умудрился смягчить американцев, искренне впечатленных тем, что творил с ними президент-охотник и нобелевский лауреат Теодор Рузвельт.

— Разве Джулия не здесь живет? — бесцеремонно спросила белолицая дама, возмущенно вскинув ко лбу тонкие, выщипанные темные брови. От контрастной разницы цвета кожи и бровей казалось, будто она цирковой клоун.

— Здесь, — растерялась Кейт.

Она так обрадовалась, что к ним в дом заглянула незнакомая забавная клоунесса, а не злой хилый старик — налоговый инспектор, или (еще хуже!) посыльный из суда с повесткой, что радостно заулыбалась.

— Джу наверху. А вы кто, леди?

— Я не леди. Я — из Финляндии. Разве вы не слышите по моему акценту, милочка?

Только теперь Кейт заметила, что клоунесса нелепо растягивает согласные и фальшиво распевает гласные, как это делают, должно быть, настоящие финны.

— О да! Простите. У вас милый выговор.

— Глупости! У меня противный выговор. У вас так даже деревенщина не говорит. А я ведь столичный житель. Я из Хельсинки. — Она вскинула голову с такой же высокомерной гордостью, как это только что, перед тем как отпереть дверь, сделала сама Кейт.

Кейт отступила и приветливым движением руки пригласила гостью войти. Та чуть покосилась себе за спину, вновь вскинув тонкие стрелки выщипанных бровей, повелительно указывая на свой гигантский чемодан с торчащей кверху ручкой с хитрюгой Тедди.

— Ну, что замерли? — воскликнула она. — Берите же чемодан!

Кейт, совершенно растерявшись, бросилась вниз по лестницам и, пыхтя, ухватилась за пластиковую ручку чемодана. Но тот от собственной тяжести качнулся в сторону и мягко завалился набок. Тедди недовольно вздрогнул.

— Да что же это, милочка! — воскликнула дама. — Вы безрукая?

— Она не безрукая, Ритва Рийтта, просто твой саквояжик весит раза в два больше ее самой, — послышалось из мрака прихожей.

На свет выплыла Джулия.

— О! Джулия! Сестричка! — обрадованно воскликнула финка и широко раскрыла объятия.

Но Джулия на редкость ловко для ее тучности увернулась и с явной неприязнью посмотрела на вдруг осекшуюся даму.

— Прости, Джулия, дорогая моя! — неожиданно всхлипнула та, готовая разрыдаться. — Это все он, все этот проклятый Аймо, жирный боров! Он обокрал меня, оклеветал!

— Он оклеветал? — зло рассмеялась Джулия. — А я думала, это ты нас оклеветала! Разве не от тебя пришло письмо с такими незаслуженными упреками, что я долго не могла понять, не ошиблась ли ты адресом, отправляя нам свою бесцеремонную писульку. Мой муж… мой бывший муж… даже предположил, что ты двинулась умом.

— О нет, дорогая! — уже почти рыдала Ритва Рийтта. — Если я и двинулась умом, как справедливо предположил твой муж… то есть твой бывший муж, то лишь потому, что не могла пережить подлости моего бывшего мужа, этого чертового Аймо, чтоб ему гнить в преисподней, проклятому! Все деньги унес, мерзавец! До последнего цента!

Она вдруг осеклась и тут же, неведомым образом в секунду подсушив свои серые глаза, с почти неприличным, даже каким-то алчным, любопытством спросила:

— Так ты развелась? То-то я позвонила ему, а он ледяным голосом сообщил этот твой адрес. Боже! Как я сама не догадалась! Это ведь родовое гнездышко дядюшки Генри! Несчастный инвалид! До нас дошли печальные слухи, что он наконец отдал концы… Как жаль! Хоть мистер Кроу и был несносным старым бобылем, но все же, как ни крути, человек ведь… В некотором смысле… — Она оглянулась на растерянную Кейт. — А эта худышка твоя новая прислуга? Зачем ты ее держишь, дорогая! Она же не крепче муравья.

Джулия вспыхнула той яркой краской гнева, какой умеют пылать одни лишь пышки.

— Замолчи! Это не прислуга, а мой… друг… самый близкий, самый родной мне человек. Удивляюсь, что ты ее не помнишь! Это ведь Кейт, моя кузина. Ты должна была ее видеть лет восемнадцать назад у нас в Hampstead. Правда, тогда Кейт была еще слишком молода… Она моя дальняя родственница по линии покойной матери.

— Ах да, — хлопнула себя по лбу финка. — Кейт! Мышка Кейт. Она встречалась тогда с высоченным парнем, он что-то там делал в вашем Кембридже.

— Не что-то, — вдруг обиделась за бывшего мужа Кейт, — а был штатным инспектором по пожарной безопасности.

— Ох, прости, мышечка, — уже с симпатией посмотрела на Кейт финка. — А ты меня разве не помнишь? Тогда меня все называли просто Ритой. Еще ни один иностранец не запомнил моего полного имени. Как будто это не финское имя, а китайский иероглиф. А ведь так просто… Ритва, по-нашему, значит березка. Вот такая я!