Читать книгу "Дуди Дуби Ду - Андрей Остроумов"

Однажды подруги Вероники, посвященные в ее любовные тайны и «скорбно» сочувствующие ее горю, посоветовали (раз Бог не помогает) прибегнуть к помощи потусторонних сил — обратиться к известному "в узких кругах" алтайскому шаману, недавно посетившему Москву. Алтаец прибыл в столицу неделю назад, быстро освоился и теперь выступал в ведомственных ДК с лекциями по тибетской медицине, навязчиво пропагандируя свое учение. А после выступлений, преследуя более мелкие корыстные интересы, консультировал адептов за кулисами по их житейским вопросам.

Шаман, у которого Веронике организовали аудиенцию, был мужчиной средних лет, рядящимся не по обычаю в зеленый балахон с капюшоном. С невнятным, тут же забывающимся именем и убранными в массивную седую косу до поясницы волосами. Всем своим обликом он вызывал ассоциации с персонажами из клипов параноидального музыкального коллектива «Enigma», а глаза кудесника вообще не поддавались никакому описанию. Они были одновременно добрыми и злыми, вгоняли собеседника в ступор, пронизывали насквозь и светились демоническим малахитовым блеском. Глядя на него, хотелось верить подругам, утверждавшим, что этот человек может запросто двигать взглядом мелкие предметы, поджигать комнатные занавески и изгонять бесов из заблудших душ.

— Что привело тебя ко мне, ангел мой? — спросил шаман у Вероники.

"Да уж, ангел!" — усмехнулась про себя Вероника.

Кудесник улыбнулся и приготовился слушать десятилетнюю историю любви, спрессованную в сорок минут надрывного бабьего монолога, обильно нафаршированного мелкими, ничего не значащими деталями. Когда она закончила, кудесник спросил:

— Чего же ты, ангел мой, желаешь?

— Хочу, чтобы Самец по своим шлюхам больше не бегал… Будякин тоже. И чтобы любили оба только меня одну.

— Это все? — удивился алтаец.

— А что еще? По-моему, достаточно, — удивилась в ответ Вероника.

— А то, что я не перестаю удивляться человеческой глупости, — молвил врачеватель, — особливо женской.

— Не поняла.

— Ну вот, например, придет, бывало, дурища и просит себе мужа организовать… С деньгами большими чтоб был… умного, с лица пригожего… Я уж не говорю о таких вещах, как соответствие своему идеалу… Они даже не хотят определить, насколько мужик должен быть красив, богат и умен. А все лень-матушка… И удивляются потом, что все в дальнейшем коряво выходит…

— Извините, а что это за соответствие такое, о котором вы только что сказали?

— Дык, эта… Чтобы уложить к себе под одеяло, например, Платона, Джонни Деппа и Говарда Хьюза в одном флаконе, нужно ни много ни мало соответствовать и их запросам. Якши? Понятно?

— Ой, не верится мне что-то в ваши способности, — хитро прищурилась начинающая ведьма.

— Ладно, продемонстрирую. — Гуру взял папку с бумагой, вынул лист и, положив себе на колени так, чтобы Вероника его не видела, что-то на нем изобразил. — Я написал на этом листике, сколько денег ты мне заплатишь за консультацию.

"Вот уж хрен тебе угадаешь, Калиостро недоделанный. Ты таких денег в глаза не видел в своих горах", — подумала Вероника и, порывшись в кошельке, положила на стол сотню швейцарских франков.

Кудесник опять улыбнулся, забрал деньги и протянул Веронике из-под стола мастерски исполненный шарж следующего содержания: гора, очертания которой были смутно знакомы Веронике, и могучий дуб, подпираемый обнаженной, похожей на Веронику дамой с квадратным флагом в руках. На флаге был нарисован медицинский крест. Внизу было написано: "100 F". В геральдике европейских государств Вероника разбиралась слабо. Чтобы убедиться в способностях шамана, ей хватило числа 100 и буквы «F», а про нарисованное дерево и обнаженную себя под ним она вопросов не задавала, тревожно ощутив, что это картинка из ее будущего, которое не за горами. Раскрыв рот, она смотрела на манипулятора.

— Ну, дык что, ангел мой? Я тебе и так тут много наводящих советов дал. Я тебе все организую, как просишь, ты только со сроками воздействия заказа определись, — зевнул кудесник, давая понять, что аудиенция подходит к концу.

— Пока самой не надоест, — обескураженно ответила Вероника и поспешила поскорей убраться с глаз этого необычного мага.

— Будь по-твоему. А на дальнейшее посоветую: ты поосторожнее со своими желаниями, ангел мой, — напутствовал он.

Рисунок, который Вероника унесла с собой, загадочным образом исчез на следующий день, где только она его ни искала.

Алтайского шамана Арсений не видел, а если бы это случилось, то непременно нашел бы в нем сходство со своими давешними знакомыми: Алешей Воробьевым, бизнесменом Леопольдом и бомжем дядей Геной.

Чудеса начались мгновенно. Маг, недолго думая, замудрил банальную пакость, описанную во всех не менее банальных книжках по черной и белой магии, продающихся на каждом погонном метре Московского метрополитена. Детородный орган у Самца перестал подниматься вообще. Возможно, это были последствия ударов прикладом, нанесенных достопамятным днем в паховую область, да еще в совокупности с подледным дайвингом, а может, действительно усилия алтайца поспособствовали — неизвестно, но факт не оспоришь. Как и любой нормальный мужчина, Самец внезапной немощью сильно опечалился, посетил сексопатолога, который никаких функциональных расстройств не обнаружил, списав недомогание на нервный срыв и высказав надежду, что в ближайшее время все само собой нормализуется. Будякин тоже стал замечать за собой несвойственные ему ранее огрехи. Когда, после нескольких неудачных попыток слиться в любовном экстазе со своими знакомыми женщинами его обозвали обидным словом «мудак», он сильно расстроился и позвонил Веронике, которая была тут как тут. С ней все получилось лучше не бывает. Любовник слегка успокоился, хотя смутное чувство тревоги все же поселилось в его брутальной душе. Любые усилия со стороны бывших друзей что-либо изменить в своих некогда безотказно работавших организмах ни к чему не приводили, поэтому Самцу ничего больше не оставалось, как в ожидании лучших дней с головой уйти в бизнес, а Будякину — распустить свой гарем и смириться с нынешним заунывным моногамным существованием. Хорошо, хоть Вероника есть, а то хоть петлю намыливай… Да и странная какая-то она, Вероника, стала: постоянно намекала, что он теперь крепко у нее в руках.

Ближе к весне, когда уже растаял снег и солнце своим малым теплом день ото дня радовало очухивающееся от зимней спячки население мегаполиса, волею судьбы вынужденное жить полгода в холоде, Самец доподлинно узнал о романе Вероники и своего некогда ближайшего друга. "Будь как будет, — решил он. — Перебесится баба". Рвать отношения на корню он не хотел, продолжая любить Веронику и наивно полагая, что все еще может образумиться. Поэтому он, наоборот, стал с женой теплей, часто радовал огромными букетами цветов и дорогими ювелирными изделиями, которые и так уже некуда было складировать. Самец даже встретился с Будякиным. Посидели в какой-то привокзальной забегаловке, вспомнили прошлое, поговорили о настоящем и, придя к твердому взаимному убеждению, что два мужика, в отличие от женщин, всегда найдут способ поделить предмет обоюдных вожделений, расстались по-доброму. Будякину было очень стыдно перед другом.