Читать книгу "Побег куманики - Лена Элтанг"

Надья умерла, истекая кровью.

В нортумбрийской рунической системе тис обозначается руной Eihwaz, это руна сил, отвращающих опасность, руна защиты и обороны.

Арбалет был поставлен в монастырской кладовке именно для этого, не правда ли?

Тис — это и натянутый лук, и хрупкий железный клинок, и исполинское тело стрелы, — это я прочла в древнеисландской рунической поэме, нашла в сети, представьте себе.

Вашей же ненаглядной палочке, судя по тому, что с вами происходит, подошли бы другие символы: например, растопыренный корешок руны Сак, обозначающий то, что может казаться легко доступным, однако коснуться его нельзя, так как всякий раз оно оказывается недосягаемым.

Или, на худой конец, растерзанная молния руны Gweorth — символ очищения душевных ран, какие наносил себе человек, поддавшись искушению Локи и сойдя с предначертанного ему пути.

Скажу напоследок, уж очень хочется испортить вам настроение, что руны тоже врут время от времени — почище, чем цыганские карты.

bien б vous,

Фиона Рассел

P. S. Не кажется ли вам странным, что руническая значимость нашлась только у двух вещей, обнаруженных в Гипогеуме? Одна из них — стрела — стала причиной смерти в самом начале, а что же другая? Подумайте об этом.

MОPAC

без даты

еще две недели работаю с девочками, потом начинаю гарсонскую жизнь, к тому же хозяин сан-микеле, похоже, пустит меня в гарсоньерку, так он называет комнату с расколотым биде и половиной окна, на самом верху, над его собственной квартирой, у хозяина молочно-голубые страшноватые глаза и алый рот, похожий на ту упругую штуку, которой прочищают туалет, как же это она называется?

тешу себя надеждой, что он не настоящий итальянец

у настоящих итальянцев есть привычка целоваться в губы с самого утра

французы — те просто чмокают воздух у тебя над щекой

каталонец трется носом о твои скулы и стучит тебя по спине, как если бы ты захлебывался

о каталония, возьми меня домой

в барселоне я подавал только кофе и минералку, зато нужно было приглядывать за клошарами, клошары любят вокзальные интернет-кафе за теплое гудение и дешевый ночлег, здесь же другое дело, ловкое — придется подбирать слова и замурзанные салфетки, да? день будет тянуться медленно, как тот самый сок сомы, что процеживают через овечью шерсть

но мне весело: укусы разъяренной необходимости наиболее опасны, это ведь порций латрон? впрочем, какая разница кто

без даты

расстояние между мной и конопатой фионой равно расстоянию между мной и растворимым лукасом, дивнобедренный треугольник, тридцать шагов от огня, тридцать шагов от воды, тридцать шагов от связки священных ветвей, зороастрийская дистанция между живыми и умершими, где я — та самая собака при умирающем, что исполняет ритуал, отгоняя демона черносливовым влажным взглядом

когда папа был жив, мы с братом все лето жили на даче, переезжали туда в мае, с няней и грудой громыхающей утвари, у брата были мальчики из поселка с настоящей зеленой лодкой и соседский петрик, сын какого-то атташе, — мне его отец представлялся владельцем саквояжа свиной кожи, полным шпионских карт, — меня они не брали никуда, но иногда разрешали сбегать за пивом и родопи в мягкой пачке или стюардессой в коробочке, и вот, когда этого парня поволокли к реке, я как раз принес неудобный пакет с бутылками и стоял там, выглядывая брата, и вот, увидел

не знаю, что он им сделал, этот парень, штаны у него были расстегнуты и спущены до колен, а лицо совсем мертвое, я подумал — еще бы! голой задницей по гравию, и рот в комочках кровавой пыли, но через эту мысль пробивалось что-то еще, скользкое и противно веселое, потом парень им надоел, и когда его бросили на причале, возле железной скамейки, к нему подошла собака и стала лизать прямо в губы, тогда я не знал, что это древний ритуал, называется сагдид

а теперь я и сам такая собака, и этот парень тоже я, и даже, наверное, скамейка

март, 7

магда мается без работы, поранилась у клиента, вчера арабский мальчишка привязывал ее к гостиничной койке шнуром от лампы, магдины запястья перехвачены лиловыми полосками, магда девушка серьезная, носит кожаное белье с пряжками и берет дорого, по всему выходит — дня три ей придется пропустить, она хрустит рисовыми хлебцами, развалившись на просиженном диване с книжкой остера, книжку она слямзила у меня и теперь ворчит: как читать этакое? это же не по-английски! где ты учился, мо? ах да, ты не помнишь

отчего же, магда, я помню, безмятежный вильнюсский катехизис помню, айвовый мармелад, контурные карты, переменный ток, и запах клеевой краски, и разбухшие ягоды в киселе, и смутно — больничный флигель, грязно-белый, когда меня забирали домой из клиники, его как раз красили в грязно-желтый несколько грязно-синих маляров, карточные леса пошатывались, охра капала в снег, я расстегнул пальто, оно стало мало, и джинсы тоже, пришлось оставить их под пальто расстегнутыми, а ты говоришь, магда! я помню многое, просто память вибрирует с удвоенной частотой, как растянутая вольфрамовая нитка, малейший резонанс — и привет, обрыв спирали, темнота, только усики скрученные торчат

магда поглядывает на меня со значением, поблескивает с дивана босыми ступнями

хочешь меня потрогать, спросила она утром, прижавшись ко мне на кухне, бежевая пена уже заворачивалась в турке, и я не мог отвернуться, давай, мо, а то я вовсе форму потеряю

она раздевается неторопливо, слегка нахмурившись, с таким лицом вручают верительные грамоты, она раздевается, как надо, а мне смешно

почему, когда женщины подходят близко, глаза у них делаются совсем пустыми?

будто у древнеегипетских красных статуэток, правда? глаза им инкрустировали кусочками горного хрусталя, чтобы видно было насквозь

чтобы казалось, что у них просто две круглые дырки в голове

без даты

оскара тео форжа вызвали в комиссариат, говорит фиона, его допрашивала барышня-полицейский, увешанная браслетами и плетеными цветными шнурками

нет, такое может быть только на мальте! сказал оскар, вернувшись, его подозревают в двух убийствах, но напоили турецким кофе и в полдень отпустили домой

профессор — сам себе алиби, смеется фиона, кто поверит, что он — в этих своих очочках и эмалевых запонках — бегал за гражданином франции по портовым барам, чтобы столкнуть его в канаву на заднем дворе, или — с этой своей хмурой, западающей, как клавиша, улыбочкой — навострял самострел для жены в беспросветных пещерах гипогея хал сафлиени

ФИОНА — ОСКАРУ

(Записка, оставленная у портье)

И вот еще — о скандинавской мифологии.