Читать книгу "Предатель стреляет в спину - Олег Блоцкий"

– Так и не дожрали, – с завистью вздохнул Клеткин.

Группа почти бегом вырвалась из кишлака. Кругом лежали маковые поля. Солнце падало вниз, прячась за демеевский кишлак. Люди бежали навстречу солнцу. Длинные тени скользили за ними жирными хвостами. Жара спадала.

– Куда идем? Куда идем?

Мухамадиев догнал Стрекозова.

– В кишлак, Муха.

– В кишлак?!

Сержант остановился, хватая взводного за руку. На них тут же налетели Локтионов с Клеткиным.

– Стойте! Не ходите туда!! Не надо!!

Мухамадиев упирался и тащил лейтенанта обратно.

– Ты что, Муха, очумел?

Стрекозов толкнул его в грудь, да так, что у таджика слетела с головы панама.

– Нельзя туда! Нельзя туда! – словно заклинание повторял сержант и с силой прикусил нижнюю губу. Капелька крови выкатилась из-под зуба и побежала по подбородку. – Что там делать?

– Так я тебе и сказал! Выполняй приказание. Чего стал? Вперед!!

Мухамадиев покачал головой. Темно-красные капли полетели вниз и утонули в пыли.

– Нельзя туда! Духи там! Мстить будут!

– Муха, ты оборзел! – Взводный вцепился в плечо сержанту. – Ты что голову морочишь? Сначала старики, потом говорил, что духов в кишлаке нет. Сейчас они есть. Что, устал? Жрать, как Клеткин, хочешь? Струсил? Марш назад! Мы с тобой потом поговорим!

– Не поговорите. Убьют нас, – сказал Мухамадиев тихо и печально.

Если бы таджик кричал, Стрекозов дал бы ему в морду – и все. Но такая тоска и безысходность были в голосе Мухамадиева, что лейтенант смешался и разжал пальцы.

По части повадки и хитрости духов сержант никогда не ошибался. Только при Стрекозове он два раза отыскал склады, которые другие солдаты в жизни бы не нашли, а он – посмотрел на стену и камни, из которых она сложена, и пальцем ткнул: «Здесь склад». И оказался прав.

«Вдруг не врет? Вдруг все так и есть?» – мелькнуло в голове взводного, и ему стало страшно. Все это время он твердо знал, что молодым не умрет, что станет генералом, будет самым молодым генералом в армии, да вдобавок ко всему Героем Союза. И добьется этого сам, без папочек и мамочек. А здесь смерть. СМЕРТЬ! Это как же? Он не будет жить? Не будет видеть ничего вокруг? И вообще ничего не будет!!

Страх не отпускал.

«Вернуться?» – подумал Стрекозов.

– Может… правда… того… не надо… ну… это… значит… ходить? – глядя в сторону, почти равнодушно выдавил из себя Клеткин.

Сироткин, широко распахнув большие глаза, закивал головой.

«А глаза у него детские и добрые, – подумалось почему-то Стрекозову. – Неужели, в самом деле, убьют?! Это что – мои последние минуты? Вернуться? Но там Демеев и капитан Баранов. Капитану я обещал. Надо сделать. Как потом докажем? А если нет? Тогда всей службе конец! И комбриг мне так верит. А разнарядка? – лейтенанту стало еще страшнее. – Неужели не я буду Героем?»

Стрекозов отпрянул от Мухамадиева и рявкнул, прикладывая руку к виску:

– Смирно! Слушай боевой приказ! Приказываю выдвинуться в населенный пункт Гарахана. Цель – проведение разведывательных действий. Построение – колонна. За мной – Клеткин. Далее – Локтионов. Потом – Сироткин, Абрамцев. Замыкает Мухамадиев. Вопросы есть? Нет. Напра-во! За мной шагом марш!

Лейтенант развернулся и, широко шагая, пошел в сторону солнца, которое из белого диска превращалось в красный шар. Солдаты переглянулись и, потолкавшись, двинулись в указанном порядке.

Мухамадиев стоял и смотрел, как все дальше уходит от него группа. Алишер проклинал Стрекозова по-русски и таджикски.

Стрекозов перешел на бег. Он торопился. Мухамадиева затрясло – взводный уверенно вел себя и ребят к смерти.

Алишер родился в вырос в таджикском кишлаке, сродни тем, какие видел Мухамадиев здесь, в Афганистане: природа была та же, обычаи и язык – похожие.

Алишер честно отпахал два года. Он был хорошим солдатом: когда надо – убивал, друзьям – помогал, командиров слушался.

За все время, проведенное здесь, никто и никогда не упрекнул Мухамадиева в трусости. Может быть, иногда говорили, что бывает мягок. Но это те, кто не понимал Афгана, не знал его законов и не мог по-настоящему разобраться, кто в самом деле настоящий враг. На духов у Алишера был острый нюх. Почти сразу он мог сказать, кто перед ним: мирный или дух. С последними Мухамадиев расправлялся жестоко и всегда сам. На то она и война. На то он и Восток.

Порой Алишера бесила тупость афганцев. Они не хотели никак признать, что живут плохо, совсем не так, как люди в Таджикистане. Нищета крестьян ужасала Мухамадиева: зимой ходят босыми или в рваных калошах, света нет, вода – из грязных речушек, соль, мука, сахар – в пригоршнях унести можно, дети в школу не ходят, врачей нет, болезней вокруг – не сосчитать… И Алишер не раз благодарил про себя советскую власть, которая избавила его от таких мучений. Он из себя выходил, когда старики согласно кивали головами, вдумываясь в его рассказы о жизни Союза, но стремления к подобному не высказывали. Мухамадиев жалел этих людей: тупые, забитые, серые, еще не понимают, что им только добра хотят.

Друзья уходили все дальше, оглядываясь назад. И каждый раз, когда Мухамадиев видел оборачивающуюся фигуру, он разражался проклятиями в адрес лейтенанта, и кровь все больше заливала подбородок.

С Ваней Клеткиным они одного призыва. Сколько вместе пришлось хлебнуть? И дембеля их били; и с духами они воевали; и на перевалах мерзли; и каждую тропочку в своей зоне ответственности знают.

Алишер вздохнул, сложил ладошки перед лицом, прошептал что-то, закрыв глаза, и побежал вперед.

Баранов с Демеевым в бинокли следили за людьми, подбирающимися к кишлаку. Оставалось совсем чуть-чуть, когда из домов дружно ударил негромкий залп.

– Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, – сказал разведчик.

Лицо Демеева приняло скорбное выражение, но в душе он, отмщенный, хохотал.

Мухамадиев, взмахнув руками, рухнул ниц. Заныла и онемела щека. Алишер был готов к нападению, поэтому упал, как только услышал первый выстрел.

Чуть впереди лежал Стрекозов с огромной дырой в голове. Ваня, подвернув ногу под себя, вытянулся на земле без движения, ухватив лапищей ствол пулемета. Рация накрыла голову Локтионова. Серега стонал, и левая рука тянулась к животу, из которого бежала кровь.

Выстрел. Локтионов дернулся, и рука замерла. Абрамцев и Сироткин были тоже мертвы.

Из канавы, которая протянулась метрах в четырех от убитых, показалась голова. Затем, подождав немного, человек выбрался наверх и, пригнувшись, побежал к Стрекозову. За ним поспешил другой афганец, в жилете, широченных штанах и с русской винтовкой, которую он держал наперевес.

Когда они приблизились вплотную к Мухамадиеву, Алишер незаметно разжал руку, в которой лежала ребристая граната уже без кольца.