Читать книгу "Чудеса специальным рейсом - Марианна Гончарова"

Так вот – она смылась. Не знаю… Может, надоело ей по лабораториям шастать, может, просто весна, брачный период, она ведь все-таки молодая. А что?! Ей сбежать – раз плюнуть, крыльями взмахнула – и фьють, поминай как звали, дернула из автобуса, обгоняя вертолеты. А как звали-то ее все эти двадцать лет? Что-то никто и не говорил, как звали. И в газете вроде имя не называли. Довжик в секрете держит. Наверное, это чтоб не звали, если ее где-нибудь на крыше или на дереве увидят. Вот зовут ее, к примеру, Галя. Кто-то ласково ее: «Га-а-аля! А, Галя?» Она, может, доверчивая, а ее – хвать! Американцы. И к себе в НАСА. О! Знаем мы этих американцев. Они все готовы утащить, что у нас с крыльями, особенно гусей. Вон понаехали из штата Юта мормоны – фермы гусиные у нас пооткрывали. На пустырях и на стихийных мусорных свалках наших украинских. Ой, эти американцы! Даже рапс наш стали вывозить – это такое растение. Выращивают, собирают тщательно и увозят. Наш рапс! С нашей украинской земли рапс! А из него такое делают – жуть. Топливо специальное биологическое. Ох, непростые! Короче, чтоб американцы нашу летающую девочку не стырили, нам ее имя в газете и не назвали. Просто девочка – и все. С крыльями.

Короче, смоталась она.

И все, с тех пор начались страсти. Слухи пошли, письма в газету.

Например, вдруг (пишет Довжик в «Будильнике») нашли где-то какого-то запойного мужичка в парке на лавочке. Как будто бы эта самая девица на него ночью напала, кошелек вытащила, отлупила и покусала. Опять же – кто его видел, этого пьяницу? А никто не видел, но говорят. И почему эта девица на алкоголика спикировала, а не на работника кондитерского цеха, какую-нибудь пышную, румяную, ванильную тетю Зину? Или молодежи вон полно болтается по вечерам на дискотеках, бей – не хочу. Или коза пасется такая беленькая в саду у соседа нашего, отставника Косульского. Почему именно на алкоголика, а? Она что, эта девочка, пьющая? Что, ничего больше подходящего не нашлось? И стали звонить в газету, спрашивать: а где, где же он, этот алкоголик? Охота же подробности людям знать, правильно?!

А Довжик соловьем – собирает факты, письма всех сумасшедших и чокнутых, на которых эта девица крылатая якобы пыталась напасть.

И знаете, так рейтинг газеты вырос, так она стала раскупаться, просто у типографии рано утром народ ждал, никакой вам рекламы не надо.

Довжик уже и квартиру купил новую, и на островах дважды отдохнул. От творческих потуг.

Ну а осенью произошло событие, которое потрясло всех жителей области нашей просто до глубины души. Как-то неожиданно все случилось. Вдруг во всех наших газетах и по телевидению объявили горестное известие. Что Довжик, редактор газеты «Будильник», в тяжелом, практически шоковом состоянии попал в больницу. Сначала молчал, лежал тихий, как украинская ночь. Потом признался. Рыдал, каялся… Ужас какой! Оказывается, поздно вечером, когда он возвращался с фуршета в честь награждения своей газеты чем-то за высокий рейтинг, сверху с городской ратуши на него напрыгнуло что-то большое и крылатое. Яростно шипя, оно пощипало и покусало Довжика всего, а потом призывно гагакнуло, клюнуло напоследок редактора в самое темечко и присоединилось к гусиной стае, кружащей вокруг ратуши.

И только перепуганный до полусмерти сторож видел, как, прощально, но торжествующе гогоча, большая стая гусей потянулась на юг.

Червонцев и Моисей

Червонцев – страшный хвастун. Туфли себе дорогие купит, наденет и в компании мужской как выкинет коленце, поставит ногу на каблучок – вот, мол, любуйтесь: туфли себе купил. Пиджак вот – две тысячи отдал. Дом построил. Два этажа с колоннами. А потом еще достроил один этаж. А потом выкопал пруд во дворе у себя. Запустил туда карпов. Зеркальных. И стал всем хвастаться, что теперь ему не надо на рыбалку ездить. Мол, вышел во двор в тапочках, закинул удочку, вытащил рыбку, выпил водки, луковку выдернул с грядки, огурчик там, закусил, рыбку с крючка снял, обратно в воду закинул и домой телевизор смотреть. Хочешь – простой, а хочешь – домашний кинотеатр.

А если жена из кухни:

– Где пил, гад ты такой?

– А на рыбалке, – ответить можно. И у жены аргументов нет. Все на виду. А на рыбалке выпить водки – это закон, это святое.

И вот Червонцев хвастался так и эдак. И зря. Потому что Гриша Кострома ему однажды в ответ и говорит, что подумаешь, у него тоже пруд. И тоже карпы. И даже щуки. Но у него в пруду еще и рептилии живут. Называются водяные красноухие черепахи. Почему так назвали – непонятно, ухи у них, что ли, красные – не приглядывался. Живут и живут. Рыбалка такая пассивная ему давно надоела, а вот утром вышел в тапочках, в колокольчик позвонил, и все черепахи поднимаются, как подводные лодки, – кушать. Ох, красота. И кормишь черепах – это никаких тебе Мальдив не надо. Красота и отдых. И не надоедает.

Червонцев очень расстроился, говорит:

– Слушай, Кострома, продай мне человек десять этих твоих черепах. А?

Сговорились. Сделали так. Это было зрелище – Гриша сел в лодку резиновую, выплыл на середину пруда, позвонил в колокольчик – и стали всплывать черепахи, как субмарины. Гриша их собирал сачком, складывал в сеть, переложенную ряской, такая водоросль, ряска в народе называется. И тут еще одна черепаха выплыла, видно, совсем старая – панцирь неровный, с наростами, шея дряблая, как у девяностосемилетней актрисы немого кино, глаза мудрые, обведенные черным, ну чисто Тортилла – «триста лет тому назад». Только без очков.

– О, – сказал Гриша, – здоров, Моисей!

Черепаха вроде даже кивнула и величественно и медленно поплыла прямо к Гришиной лодке.

– Дай-дай мне его, этого, большого, дрессированного – я тебе двойную цену за него дам. Тройную дам! – Червонцев так хотел перед гостями похвастаться, типа он позвонит в колокольчик, черепахи со дна поднимутся… А тут и эта вот или этот, старец, аксакал черепаший. – Умоляю, продай, сколько скажешь…

– Ну бери, – нехорошо как-то Гриша хмыкнул и вроде даже черепахе этой, Моисею, подмигнул.

И вот Червонцев выпустил черепах к себе в пруд.

И я не знаю, что у них случилось, что произошло там в пруду, но, думаю, было так.

Черепахам в червонцевской заводи, конечно, сразу не понравилось. Чужое место. Нахальные карпы командовали, дрались и обзывались. А те, которые зеркальные, те вообще над черепахами издевались. Они их отражали. Черепахи пугались своего отражения, И действительно – а что в них красивого. Душа разве. Так ее в зеркале и не видно совсем.

Понятное дело, старая черепаха по имени Моисей всех своих родственников собрал и говорит им:

– Ну что? Как обычно?

И все кивнули. Черепахи вообще кивать любят. Станут в сторонке и кивают, кивают.

И на следующий день, когда Червонцев стал трезвонить в колокольчик, чтобы свою экзотику покормить – как раз друзей пригласил на барбекю, хвастаться, – ни одной черепахи в пруду не оказалось.

«Отравили!» – решил Червонцев и стал лазить по дну, искать. Не нашел.