Читать книгу "Дневники голодной акулы - Стивен Холл"

Разгружая с подноса тарелки с едой и груды тостов, она сообщила мне, что большую часть времени после полудня Иэн был у нее.

— О, надеюсь, вы не против, голубчик, но он так орал… Я отправила Джона наверх, велела принести его ко мне. Я даже отсюда слышала, как он орет, и не могла вынести его вопли, они разбивали мне сердце.

Иэн орал? Я всего лишь раз слышал, чтобы он мяукнул, да и то когда нечаянно на него наступил. Иэн мог часами вполне довольствоваться одним и тем же местом — если, конечно, не думал, что ему пошло бы на благо находиться где-нибудь еще.

— Ну конечно же, я не против, — сказал я. — Спасибо, что позаботились о нем.

Мои подозрения подтвердились, когда Руфь поведала нам, что в настоящее время Иэн находится за кухней, счастливо уминая свой собственный английский завтрак. А я-то подумал было, что он обо мне беспокоился. Я поблагодарил ее и извинился за его поведение.

— Что за глупости, с ним вообще никаких хлопот, — сказала она, передавая мне чайник и кувшинчик молока. — Ладно, вы поешьте сейчас как следует. Похоже, у вас был нелегкий день.

— Она просто прелесть, — сказала Скаут, провожая взглядом Руфь, возвращавшуюся на кухню. — Значит, у тебя есть кот по имени Иэн?

Я кивнул.

Она рассмеялась.

— Отлично.

В какой-то миг до меня дошло, что мне придется как-то задобрить кота. И еще до меня дошло, что Иэн, когда узнает о новом нашем товарище по странствиям, вряд ли обрадуется и вряд ли будет расположен к примирению. Я уже так и видел выражение мрачного разочарования, разливающееся по всей его здоровенной тупой рыжей морде.

— Знаешь, он такая задница, — сказал я, все еще думая об этом.

Скаут кивнула и улыбнулась моим словам, наливая себе чай.

— Ну, этого-то мы от котов и ждем.

Я поразмыслил и тоже кивнул.

— Да, в общем-то, так оно и есть.

Скаут так набросилась на еду, словно не ела уже несколько дней. Я тоже начал с жадностью уминать свою порцию, но даже когда стал замедлять темп, испытывая несколько болезненные ощущения полной пресыщенности, она продолжала есть с целеустремленной решимостью.

Осторожно, одним только краешком сознания, я попробовал предположить, что сталось с людовицианом.

— Пока что ты в безопасности, — словно прочтя мои мысли, сказала Скаут, оторвавшись на секунду от куска бекона, который гоняла по тарелке, преследуя бобы. — В скором времени акула никак не сможет сюда вернуться. Я бы сказала, что парой суток, самое меньшее, ты располагаешь.

— Там, на мотоцикле, — сказал я, — что эта была за штука? Которая взорвалась?

— Что-то вроде… буквенной бомбы. В общем, петарда с примотанными к ней рычажками с литерами от старой пишущей машинки. Можно использовать что угодно, лишь бы оно было твердым и с напечатанным текстом.

— Думаешь, мы его ранили?

Скаут помотала головой.

— Нет. Видел его размеры? Да это вообще не оружие. Взрыв разбрасывает металлические литеры — все их ассоциации, истории и прочее, — и они разлетаются по всем направлениям, загромождая поток, в котором плывет акула, — она провела ножом от своей чашки к моей, — тот, что соединяет ее с нами.

— Понимаю.

— В то же время взрыв привлекает внимание каждого, кто находится в пределах слышимости, и акула теряется во всех этих новых входящих потоках. Даже если она будет идти полным ходом и проследует по всем правильным протокам, ей потребуется по крайней мере сорок восемь часов, чтобы снова нас отыскать.

Это не могло не произвести на меня впечатления.

— А у тебя еще такие есть?

— Буквенные бомбы? Парочка. Но первая всегда срабатывает лучше. После этого удары, как правило, не достигают цели.

— Скаут, как ты обо всем этом узнала?

— Наверное, благодаря своей гениальности. Брось, разве я отправилась бы странствовать с кем-нибудь вроде тебя, если бы не занималась своими исследованиями, как ты считаешь? И вообще… — Она осеклась.

Там, где должны были находиться непроизнесенные ею слова, в воздухе осталась зиять небольшая брешь.

— На самом деле буквенная бомба предназначалась не для людовициана. Ты собиралась применить ее против Никто, так ведь?

— Или — или.

Пожав плечами, Скаут отмахнулась от моего вопроса, но я уловил в ней некоторое призрачное дыхание напряженности.

Я почувствовал, что моя берет.

— Кем он был?

— Никто?

Я кивнул.

Скаут ковырялась в остатках на своей тарелке.

— Ты бы нравился мне больше, если бы меньше спрашивал.

— Ты бы нравилась мне больше, если бы я не знал, что ты что-то скрываешь.

— Ничего я не скрываю. — Она подняла взгляд, и сила ее личности ударила по мне, как молоток. — И обо мне ты ничего не знаешь.

У меня сам по себе открылся рот, чтобы принести удивленные извинения, но я силой заставил его закрыться.

Через несколько секунд Скаут смягчилась, издав вздох из разряда «да ради бога».

— Слушай, я просто хочу отдохнуть. До утра. Разве мы не можем всего на одну ночь притвориться нормальными людьми, которые ходят в рестораны, обедают и делают кучу других нормальных вещей? Честно, мне бы хотелось какое-то время побыть такой же, как все остальные. Если ты не возражаешь.

— Я не хотел тебя обижать. Но дело в том, что ты права, я о тебе ничего не знаю, и назавтра тебе придется увидеть, насколько мне от этого не по себе.

Она немного подумала.

— Ладно, давай вот так. Завтра ты можешь спрашивать, о чем захочешь, а я обещаю, что обо всем тебе расскажу, все, что смогу, объясню, о чем ты захочешь узнать, но сегодня — никаких вопросов. Сегодня мы просто двое обычных людей, идет?

— Идет, — сказал я, — договорились.

— Хорошо. А теперь, — Скаут оттолкнула от себя тарелку, глубоко вздохнула и позволила себе расплыться в усталой улыбке, — мне и впрямь нужно немного отдохнуть.

Я улыбнулся в ответ. Перемирие.

— Итак, насколько я полагаю, частью нашей сделки станет то, что я сниму тебе номер?

— Господи, нет, — сказала она удивленно. — Я буду спать в твоем.

— Где?

— На кровати.

— А я?

— На полу, разумеется.

— На полу в своем собственном номере?

— Да, всю ночь. Во всяком случае, это будет хорошей практикой.

— Все-таки два номера мне представляются несколько комфортнее.

— Комфорт — это не самое главное в жизни.

* * *