Читать книгу "За гранью - Марк Энтони"

Закончив на этой глубокомысленной ноте, бард прибавил шагу. Немного погодя он запел чистым, глубоким голосом. Вслушиваясь в слова, Трэвис ощущал непонятное волнение и неизъяснимый восторг. Кровь закипала у него в жилах, и он будто воочию видел перед собой ту великую битву, о которой рассказывала песнь Фолкена.

Могучим Фелрингом взмахнул

Ультер в последний раз.

Эльфийской сталью меч блеснул

И навсегда погас.

Повержен Бледный Властелин

И распростерт у ног,

Но ты, король, совсем один,

И сломан твой клинок.

Подмога вовремя пришла:

От южных берегов

Эльзара войско привела,

Рассеяв рать врагов.

Пред ней Ультер, потупив взор,

Колени преклонил,

И нерушимый договор

Победу их скрепил.

А чары рунных мастеров

И заклинанья фей

Бессмертного сковали сном

И ввергли в Имбрифейл.

Легла на створки Черных Врат

Волшебных рун печать,

Чтоб не обрел свободы Враг

И не восстал опять.

С тех пор вернее, чем броня,

Застав надежный щит,

Страну от темных сил храня,

Вдоль рубежей стоит.

Чтоб в ночь не обращался день

На гибель и раздор,

Чтоб не упала больше Тень

На светлый Малакор!

Время близилось к вечеру, и лучи заходящего солнца золотили вершины Рассветных гор, когда друзья оказались на перепутье. Тракт Королевы далеко углубился в густой лес, как вдруг обнаженные стволы деревьев расступились, открывая другую дорогу — много уже старой и пересекающую ее под прямым углом.

— Здесь сворачиваем, — сообщил Фолкен. — Отсюда путь наш лежит на восток. Теперь уже недолго осталось.

С этими словами он повернул налево. Трэвис зашагал следом. Вскоре новая дорога вывела их из чащи и пошла петлять меж холмов и скал, словно прыгая по гигантским ступеням и забираясь все выше с каждой пройденной милей. Она тоже была вымощена брусчаткой, но сохранилась несравненно хуже тракта Королевы. Камни дорожного покрытия растрескались до такой степени, что порой на них просто опасно было ступать. А кое-где покрытие отсутствовало вовсе, и дорога превращалась в обычный грунтовой проселок, обильно заросший высокой крапивой, такой жгучей и злой, что ее стрекала с легкостью проникали сквозь толстую холстину штанов. Не прошло и нескольких минут, как ноги Трэвиса от коленей до лодыжек зачесались и загорелись от крапивных укусов.

От непрерывного подъема в гору легким Уайлдера не хватало кислорода, а сердце готово было выскочить из груди. Падая с ног от усталости, он дотащился до гребня очередной гряды и замер рядом с внезапно остановившимся бардом. В исполинской овальной чаше у их ног раскинулась живописная долина. В центре долины в лучах закатного светила пламенели расплавленной лавой воды небольшого озера. Корявым пальцем горного великана купался в них скалистый полуостров, на дальней оконечности которого возвышалась сложенная из камня крепость. Даже с такого расстояния Трэвис без труда различил, что половина замка лежит в развалинах, а из груд щебня и каменных обломков, бывших некогда стенами крепостных укреплений, уродливыми обрубками торчат полуразбитые колонны — безмолвные памятники былого величия. Да и сохранившаяся часть не внушала большого доверия. Она вся осела и покрылась трещинами, так что казалось, стоит только подуть — и вся эта махина рассыплется пол собственной тяжестью.

— Вот это и есть Кельсиор, — кивнул Фолкен в сторону цитадели.

Трэвис окинул руины скептическим взглядом.

— Не сочти за обиду, друг Фолкен, только эта куча мусора как-то не очень похожа на королевство. Бард весело расхохотался.

— Ты прав, Кельсиор в самом деле давно пришел в упадок. Хотя знавал он и лучшие времена. Много веков назад здесь стоял сильный гарнизон, охранявший северные границы Тарраса. Позже крепость перешла под руку королей Малакора. Ну а в наши дни цитадель — вернее, то, что от нее осталось, — захватил один ловкий проходимец по имени Кел. По происхождению он варвар но считает себя суверенным монархом, поэтому перечить ему я не рекомендую, особенно во время пиршества.

Трэвис тоскливо вздохнул. Вид крепости далеко внизу вновь навеял тревогу и мрачные мысли.

— Что-нибудь не так, мой друг? — обеспокоенно осведомился Фолкен.

— Сам не пойму, — покачал головой Уайлдер. — Понимаешь, какое дело… Вот ты, например, собираешься встретиться здесь с друзьями. Для тебя на этом путешествие закончится. А куда деваться мне, если я по-прежнему понятия не имею, где и как искать дорогу назад, в свой мир?

Бард сочувственно взглянул на спутника и ободряюще похлопал по плечу.

— Прежде всего, я никогда не говорил, что путь мой завершится именно в Кельсиоре, — сказал он и, хмыкнув с усмешкой, добавил: — Учитывая нравы самого Кела и его придворных, подобный исход едва ли можно считать удачей. — Фолкен снова принял серьезный вид. — По правде говоря, друг Трэвис, я тоже плохо представляю, куда тебе лучше отправиться. Но не теряю надежды, что кое у кого из тех, и кем мне предстоит увидеться, голова работает получше моей. Кроме того, не стоит забывать о хитросплетениях судьбы. Кто знает, не совпадут ли вновь наши пути в ближайшем будущем?

Уайлдер с благодарностью посмотрел на Фолкена. Какое все-таки счастье сознавать, что ты не один в чужом мире, неизмеримо далеком от твоего собственного, и всегда можешь опереться на плечо друга! Они повернулись и начали спускаться вниз по узкой горной тропе, ведущей к древней цитадели.

26

Грейс приникла к широкой спине рыцаря, галопом скачущего по направлению к возвышающимся в отдалении башням величественного замка.

Замка?

Слово теплой искоркой коснулось поверхности ее замороженного мозга. Она попыталась проникнуть в его значение, но ничего не вышло. Подобно золотой рыбке под слоем озерного льда, оно лишь блеснуло на краткий миг и снова ушло в глубину.

Осталось только ощущение холода. Ужасного, невыносимого холода. Стремительно проносились мимо размытые детали серо-белого равнинного ландшафта. Стоп! Ведь только что ее окружала совсем иная обстановка. В памяти возникло вдруг переплетение голых черных сучьев на фоне бледного неба — будто выписанная тушью надпись, в которой нельзя разобрать ни слова. Деревья? Покрытые серебристой корой стволы перед глазами и барабанный стук лошадиных копыт по камням в ушах. Однако все эти названия и понятия по-прежнему не могли прорваться сквозь ледяную корку непонимания. Потом деревья куда-то исчезли, сменившись видением покрытых гирляндами сосулек мощных крепостных стен и грозных башен на высоком холме. Одна картинка уступала место другой, словно в детском волшебном фонаре. И все же последняя сцена поразительно напоминала…