Читать книгу "Плющ на руинах - Юрий Нестеренко"

— Что, никогда не видел мутантов? — спросил стоявший рядом солдат, заметив мою реакцию. Странно было слышать слово, бывшее некогда медицинским термином, а потом перекочевавшее на страницы научной фантастики, из уст средневекового солдата.

— Нет, — ответил я и поспешно добавил: — Я с севера, — опасаясь, что моя неосведомленность может вызвать подозрение. Это объяснение оказалось вполне удовлетворительным; солдат кивнул и принялся рассказывать.

Оказывается, мутанты составляют давнюю проблему для Грундорга и других королевств, граничащих с Дикими Землями; Корринвальд в их число не входит, ибо на юге от него — джунгли, населенные дикарями-людоедами, мутанты же предпочитают центральные и западные области континента. Сколько их, никто не знает; люди, попавшие в страну мутантов, не возвращаются. Периодически отряды мутантов предпринимают набеги на южные области королевств, а отряды солдат — карательные экспедиции в северные районы Диких Земель; по всей видимости, мы видели как раз результат удачной экспедиции или неудачного набега. Впрочем, серьезной угрозы безопасности королевств в целом мутанты не представляют: хотя число их, несмотря на все принимаемые меры, похоже, не уменьшается, однако они — животные и могут создать только стаю, но не армию. Так что не менее, а то и более, чем военная, важна проблема религиозная. Существуют две принципиально разные концепции. Святой Тауллен считал, что мутанты — порождение Сатаны, и, соответственно, долг каждого верующего — уничтожать их елико возможно. Блаженный же Афтриак, архиепископ Тромский, признавая, разумеется, мутантов существами нечистыми, утверждал в то же время, что Господь терпит их, дабы напоминать человечеству о грехе, в который оно некогда впало. Один из последователей Афтриака, Уннел, даже утверждал на этом основании, что убивать мутантов нельзя, а когда человечество очистится от грехов, они исчезнут сами, но эта точка зрения была осуждена как ересь. Сам же Афтриак полагал, что убивать мутантов можно, но можно и не убивать, а использовать, предварительно подвергнув процедуре очищения (обычно через кропление святой водой), ибо «Господь сильнее Сатаны, а следовательно, и нечистое, помимо воли своей, может служить благу». Спор между последователями Тауллена и Афтриака носил поначалу академический характер, но по мере отодвигания границ на юг столкновения с мутантами участились, и проблема обрела остроту, едва не приведшую к церковному расколу. В самом деле, авторы обеих концепций были к тому времени канонизированными церковными авторитетами, и признать правоту одного означало обвинить в ереси другого. Однако в конце концов сочтено было, что раскол церкви из-за каких-то мутантов недопустим; так поныне и существуют обе концепции — уникальный случай церковного плюрализма. В тех епархиях, где заправляют тауллениты, мутантов уничтожают, торжественно сжигая на кострах, там же, где сильны позиции афтриакцев — в частности, на большей части Грундорга — мутантов используют в разных целях: как рабочую скотину и для показа на ярмарках. При использовании мутантов, однако, существует два ограничения: во-первых, всех их полагается кастрировать, чтобы не плодилось нечистое племя, а во-вторых, они не должны носить одежду (мутант — сатанинская карикатура на человека, который есть подобие Божие; обрядить мутанта в человеческие одежды значит уподобить его человеку и тем оскорбить Господа). Поэтому на севере, где зимой без одежды не выжить, даже в афтриакских епархиях мутанта можно увидеть крайне редко.

Я давно уже знал о существовании мутантов: о них шла речь в рукописи Даллена Кри, найденной мной и Лоутом вскоре после прибытия в эту эпоху, а также в некоторых манускриптах из библиотеки герцога. Мутанты появились в результате взрывов и медленного разрушения военных и мирных ядерных объектов после гибели цивилизации. Один из манускриптов так описывал подобное событие: «Среди ночи на юге взошло новое солнце, и было оно во сто крат ярче солнца истинного. Столь ярок был его свет, что пламя факелов отбрасывало тени; и всякий, кто видел это солнце, ослеп. Следом пришел огненный ураган, вырывавший деревья с корнем и срывавший крыши с домов; земля же при этом дрожала. И те, кто видел это, стали болеть, а многие умерли, потеряв волосы и зубы, непрерывно стеная от страшной боли; и люди, приходившие с юга, рассказывали о сожженной пустыне, где нет ничего живого, и о развалинах самых крепких замков, и о людях, от которых остались только тени на обугленных стенах развалин; и все, пришедшие с юга, умерли от той же болезни. И многие годы еще земля рождала странные плоды, а из чрева женщин выходили чудовища. И ни молитвы, ни лекаря не могли отвратить гнев Божий.»

Так как большинство ядерных объектов располагалось на южной половине континента, она и стала естественной зоной обитания мутантов. Были, разумеется, случаи рождения мутантов и в северных, «цивилизованных» областях; в зависимости от законов конкретного времени и места их либо убивали, либо изгоняли вместе с родителями в Дикие Земли.

Все это, повторяю, я знал и прежде; однако облик пленных мутантов поразил меня. Несмотря на то, что, если верить Кри, некоторые ядерные объекты взорвались совсем недавно, а каким-то, видимо, это еще предстоит, основное радиоактивное загрязнение пришлось на первые столетия после Искупления; исходя из этого, я полагал, что за прошедшие века естественный отбор отмел нежизнеспособные формы мутантов, так что ныне существующие их расы по-своему совершенны и единообразны. Однако, хотя среди пленников и не было ни одного двухголового — любимый образ фантастики моей эпохи — но в целом они являли собой настоящий паноптикум нефункциональных уродств. Я спросил у своего товарища-солдата, все ли мутанты таковы, или есть среди них и более похожие на людей. Он подтвердил, что бывают мутанты, практически неотличимые от нормального человека (он, конечно, сказал просто «от человека»), но таких обычно не берут в плен, а уничтожают на месте. Во-первых, потому, что они могут, скрыв свои дефекты или избавившись от них (скажем, отрубив себе деформированную кисть), выдать себя за нормального; во-вторых — тут солдат широко усмехнулся — их тела вполне способны ввести грешных людей в искушение, хотя вообще-то совокупление с мутантом считается тяжким грехом.

Итак, среди мутантов были как вполне функциональные, почти нормальные, так и явно ущербные; наличие последних можно было объяснить двумя способами. Либо мутанты сохраняют жизнь даже наименее жизнеспособным своим представителям — а значит, у них есть медицина и какие-то социальные институты, и они отнюдь не полуживотные, каковыми их считают в королевствах; либо — при этой мысли все у меня внутри похолодело — либо причины, бурно порождающие новые мутации, не исчезли, и там, куда мы направляемся, сохраняются очаги высокой радиоактивности.

37

Странно, что мысль о подобной опасности не пришла мне в голову раньше; теперь же я сразу подумал о необходимости дезертировать. Однако, поразмыслив еще, я решил, что спешить с этим не стоит; меня пугала не столько возможность поимки — вряд ли станут устраивать охоту на одного-единственного солдата — сколько перспектива опять остаться без средств к существованию. Эта опасность была вполне реальной, в то время как опасность наткнуться на очаг радиации — гипотетической и маловероятной. Даже если такие зоны и существовали в пределах досягаемости, далеко не факт, что они окажутся на нашем пути; а если и окажутся, то не исключено, что их удастся заблаговременно распознать по внешнему виду — скажем, по вымершей или разнообразно мутировавшей флоре и фауне.