Читать книгу "Когда наступит ночь - Алексей Селецкий"

Только сейчас вспомнилось – пустой балахон в пятнах крови, тускло отсвечивающий клинок…

– Олег, Николай Иваныч, а может такое быть, чтобы человек попросту испарился?

– То есть как это?!

– Ну, я ручаться не могу, там суматоха была та еще, но мне показалось, что из круга он не выходил, и вообще я в него хорошо так попал, правильно. А потом, когда я Иринку вытаскивал, там уже никого не было, только одежда.

Олег тихонько присвистнул, Иваныч мотнул головой:

– Ого! А ты уверен, что там вообще был человек, а не морок в плаще? Призрак какой-нибудь.

– Вроде бы все нормально было. И рука была обычная, когда нож поднимал, – события той ночи вспоминались все отчетливее, словно кто-то прокручивал видеозапись. Александр и не подозревал, что он успел все так хорошо запомнить. – И крови с него натекло море, и ногами дергал, когда помирал. Призраки же так не могут? Или я опять позабыл всю науку?

– Не позабыл… Олег, дело совсем серьезно. Получается, их «хозяин» все-таки забрал свою жертву. Это меняет все.

– Получается, что так. Сами можем и не управиться, – похоже, хозяина дома последняя новость привела в глубокую задумчивость. Александр ни разу не видел Главу Круга ошеломленным – по крайней мере, до такой степени. Олег смотрел куда-то сквозь стену, взгляд был пустым, остановившимся. – Вот теперь мы все, кажется, влипли. Пермяку такое и не снилось.

– Теперь уже снится, – проворчал Николай Иванович. – Раньше думать надо было. Если бы не его дурная возня, может, и обошлось бы. Ну, пусть не обошлось, но хоть лет сто, а то и двести подождало. Да, Шурик, это ты нам удружил… Впрочем, извиняюсь. Жертва все равно была бы, а так еще на сколько-то они ослабели. Хотя такой сорняк будет прорастать, пока не выкорчуешь. Работы нам, однако, все равно нынче прибавилось.

– Да объясните наконец, что тут происходит? К чему все готовятся, что за работа? И почему Пермяку сейчас не до нас?

– Ах, да, ты ничего не знаешь… В общем, твои старые знакомые попытались завербовать в свои ряды Пермяка, а тот, соответственно, надеялся приспособить их для своих великих планов. Не знаю уж, на чем они не сошлись, только господин Пермяк отказался сотрудничать, а у него в отместку украли дочку. Самое печальное во всем этом – даже не судьба девчонки, ее всего лишь держат как заложницу. Самое печальное и опасное – это глупость Пермяка. Этот крутой идиот, точнее, его верные и послушные кретины разболтали слишком много подробностей о нашем народе. Хорошо хоть ума хватило нам сообщить об этом. Выяснилось, что знают о нас эти черные приятели гораздо больше, чем можно предположить. Не иначе, кто-то из наших же и рассказал.

– Изгои?

– Не исключено. С этих как раз станется, особенно с молодых и обиженных на весь мир. Так что ты не особо языком трепи, мало ли где сейчас уши развешаны. И с Ириной своей в том числе! Что замялся, или уже успел?

– Нет, не успел. Олег, я как раз о ней хотел с тобой поговорить. Понимаешь, в ней явно наша кровь, и способности кое-какие есть. Ты же сам говорил, что каждый, в ком Древняя Кровь…

– Помню, говорил. И не отрекаюсь. Но сейчас, ты уж извини, не до того. По нашим данным, эта веселая компания опять что-то затеяла. Ребята сейчас рассчитывают, чего мы можем ждать и что надо сделать. Скорее всего, это произойдет не сегодня – завтра.

– Откуда такая точность? Свои агенты среди черных магов?

– Если бы… Все гораздо проще. Какое нынче число?

– Двадцать второе… Ну да, конечно же! Солнцеворот, зимнее солнцестояние?!

– Точно. Так что некогда, Саша, просто некогда. С Ириной мы обязательно разберемся, это я обещаю. Устроишь смотрины, жених? – Олег неожиданно озорно подмигнул. – Только чуть попозже. А пока даже не знаю, что тебе посоветовать. И ее береги, и сам не зевай. Все-таки чувство у меня нехорошее остается. Что-то не то в этой истории с жертвоприношением. Может, и вправду заблудшая какая-нибудь любительница мистики, а может, и нет. Посмотреть надо. Так что любовь любовью, а язык не распускай. И нервы тоже. Лучше всего… Пожалуй, для вас обоих лучше, если ты будешь относиться к ней как к нормальной девчонке. Самое умное, что ты сейчас можешь сделать – это быть с ней нормальным человеком. Как ты сам-то считаешь, любишь ты ее или нет?

– Н-не знаю… Пока, во всяком случае.

– Ну так иди и узнай. И помни: умными разговорами и увещеваниями ты ее «заскок» не исправишь. Сердцем это делается. Все, больше никаких советов и разговоров, время идет! Счастливо! Натанычу привет не забудь передать. Да, и еще – не забывай про маскировку, вечная твоя беда. Все на лбу написано. Ну да ладно, теперь тебя есть кому потренировать, авось еще успеешь научиться. С наступающим – в этом году вряд ли увидимся. Хотя… Знаешь, зайди двадцать пятого вечером, часов в шесть. Тогда или все наладится и поговорим, или и твоя помощь может потребоваться, всех будем собирать, кого сможем.

– Олег Алексеевич! – донеслось из-за двери.

– Иду, Женя, иду!

Провожал Александра старик-учитель. Уже в сенях ревниво спросил:

– А все-таки, Шурик, ты мне вот что скажи: когда ты все обратно восстанавливал, мои уроки пригодились? Или оно все само пришло?

– Пригодились, Николай Иваныч, еще как пригодились! И насчет огорода – чуть ли не в первую очередь! Да и себя когда перепроверял, все по вашей же методике.

– Ну, методика, положим, не моя… Но все равно ценно, очень ценно. А то учишь вас, учишь, а потом и гадай – то ли просто вызубрили и натренировались, то ли и вправду думать и

чувствовать по-нашему стали. Вот ты у меня чуть не первый такой случай, когда можно на мою науку посмотреть, как она с нуля может подняться. Так что ты у меня герой и опытный образец в одном лице. Будет время – готовься, я старик дотошный, заставлю все до мелочей вспомнить. Я по тебе еще диссертацию напишу. Жалко только, что таких наук в нашей академии еще нету, а то стал бы я сразу профессором. Ну, ступай себе с Богом, я тут покурю еще да работать пойду.

Хотя, если хочешь, постой тут, пока я дымлю. Эх, старею…

– Иваныч, а сколько вам лет на самом-то деле?

– Вот уж чего не знаю, так это по годам. Я тебе говорил или нет, что еще войну с Наполеоном застал? Так-то по нашим меркам возраст почтенный, хотя и не старческий, но вот поди ж ты… Видно, срок мой скоро подойдет. Вон как сегодня устал, раньше работа не в тягость была. Да и то, легко, что ли – смотреть, что случиться может. Подавай сведения по не знаешь точно кому, скоро и неведомо где, но с точностью до квартала… Ладно, разберемся с этой компанией, буду смену готовить. Пойдешь в ведуны? Сразу не говори, подумай сначала. И сильно в голову не вбивай, пока что тебе и без этого много сделать надо. Ступай давай, подруга ждет.

– Я ей не звонил еще. Она и не знает, что я приехал.

– Если любит – то знает. Чувствует. Кому-кому, а уж мне ты можешь поверить, я в таких делах еще что-то смыслю. Какая у вас там любовь-морковь – дело ваше, но что и ей ты интересен – это мне заметно. Ты когда о ней думаешь, сразу эхо откликается. Ну, ну, глаза загорелись, сейчас заноешь: «Дедушка, научи!» Это в тебе сейчас молодая кровь говорит. Вот как то же самое Древняя запросит – тогда придешь. Кстати, если не пойдешь сейчас же, то до Ирины своей будешь пешком добираться. Машину ты на улице оставил, а мне тот парень, что около нее крутится, ой как не по душе.