Читать книгу "Где ты теперь? - Мэри Хиггинс Кларк"

46

Ночью я почти не спала, а звонок детектива Барротта, прозвучавший в шесть утра, окончательно добил надежду снова заснуть хотя бы на пару часов.

Почему Барротта заинтересовал джип Мака? — спросила я себя, положив трубку. Я, как обычно, оставила окна спальни открытыми и теперь, встав с постели, прошлепала по комнате, чтобы закрыть их. Солнце успело взойти над Ист-Ривер, обещая погожий день.

Дул холодный ветер, но на этот раз я видела, что метеорологи не ошиблись — будет солнечно и тепло, к полудню температура поднимется до двадцати градусов. Иными словами, отличное утро в конце мая, и это означало, что именно сейчас из города хлынул поток людей, не успевших разъехаться по летним резиденциям вчера вечером. Обитатели Саттон-плейс, не имевшие второго дома в Хэмптонсе, обязательно имели его на Кейпе, Нантакете, Мартас-Винъярд или где-то еще.

Отец никогда не хотел быть привязанным к одному месту отдыха, но до исчезновения Мака мы всегда выезжали из города в августе. Особенно запомнился год, когда мне исполнилось пятнадцать: отец арендовал виллу в Тоскане, в получасе езды от Флоренции. Это был волшебный месяц, тем более что мы тогда были все вместе в последний раз.

Я снова переключилась на настоящее. Зачем Барротту понадобилось расспрашивать меня про машину Мака?

Гараж в нашем доме относительно небольшой. В нем стоят автомобили жильцов, а также есть десять дополнительных мест для гостей. Отец купил джип Маку как раз за неделю до исчезновения брата. Мак оставлял его в гараже в Уэст-Сайде, возле своего дома. Недели через две после его исчезновения отец взял второй ключ и перегнал джип сюда. Я помню, что Мак, совершенно очевидно, ездил на нем в плохую погоду, потому что на боку машины и на коврике водителя были пятна грязи. Отец заплатил пареньку в нашем гараже, чтобы тот вымыл машину. Парень постарался как следует — когда копы решили проверить машину на отпечатки, то не нашли ни одного.

Когда джип украли, отец не сомневался, что авто приглянулось одному из служащих гаража, который и спланировал, как угнать машину. Он всегда полагал, что охранник, которого связали, был соучастником угона, но доказательств не нашлось, а вскоре парень уволился.

Зачем Барротт расспрашивал о джипе Мака?

Этот вопрос преследовал меня неотступно, пока я варила кофе и поджаривала яичницу-болтунью. Свежие газеты лежали у двери, так что за завтраком я их просмотрела. Желтая пресса по-прежнему муссировала исчезновение Лизи Эндрюс, размышляя о причастности к этому делу Мака. Заявление Эрона Клайна, обвинившего Мака в убийстве его матери из желания завладеть пленками с записью, все еще было горячей новостью. На третьей странице я обнаружила фотографию Мака из альбома выпускников, но она была изменена, чтобы показать, как, возможно, он выглядит теперь. Стараясь не расплакаться, я внимательно в нее вгляделась. Лицо Мака стало слегка полнее, волосы надо лбом поредели, улыбка почему-то показалась мне двусмысленной. Я подумала, получает ли Эллиотт те же самые газеты, и если да, то видела ли их мама? Зная ее, я не сомневалась, что она настойчиво потребует показать ей газеты. Я вспомнила слова Эллиотта, произнесенные в офисе Терстона Карвера, — мол, мама всегда считала, что Мака заставил исчезнуть какой-то психологический срыв. Теперь я думала, что, вероятно, она не так далека от истины, и если это так, то мог ли Мак украсть собственный автомобиль? Версия показалась мне такой невероятной, что я невольно затрясла головой и произнесла вслух: — Нет, нет, нет.

Но я разговаривала с братом две недели назад — от этого никуда не деться. И он оставил записку дяде Деву. Единственное разумное объяснение его поведения — он сам неразумен. Мама опасается, что если он виновен в исчезновении Лизи Эндрюс и полиция его выследит, то в случае оказания сопротивления полиция может его застрелить. Резонно ли такое опасение? — спрашивала я себя.

Накануне исчезновения Мак вел себя как обычно, мы с родителями не заметили даже намека на какие-то изменения, но, может быть, кто-то другой заметил. Например, миссис Крамер? — спрашивала я себя. Со всеми этими уборками и стирками она регулярно бывала в его квартире. Во время нашего разговора она очень нервничала. Неужели увидела во мне угрозу? Что, если попытаться застать ее одну, без мужа, и разговорить?

Брюс Гэлбрейт ненавидит Мака. Что произошло между ними, откуда взялась эта ненависть? Ник предположил, что Барбара сходила по Маку с ума.

Быть может, Брюс просто ревнует или тогда, десять лет назад, случилось то, что до сих пор вызывает у него гнев?

Эти мысли заставили меня задуматься о поездке доктора Барбары Хановер Гэлбрейт на остров Мартас-Винъярд к больному отцу. Интересно, как долго она там пробудет. Я вспомнила, как бурно отреагировал Брюс, услышав о моем желании поговорить с ней. Меня осенило, что он, быть может, специально отправил жену из города, чтобы помешать мне, а заодно и полиции встретиться с ней. Тут я напомнила себе, что ее имя внесено в список близких друзей Мака.

Я убрала несколько тарелок в посудомоечную машину, прошла в отцовский кабинет и включила компьютер, чтобы посмотреть, не найду ли я там адрес и телефонный номер отца Барбары на острове Мартас-Винъярд. Я обнаружила две пары Хановеров — Джуди и Сид, Фрэнк и Натали — и одного Ричарда Хановера, проживавшего на Винъярд. Я знала, что мать Барбары умерла примерно в то время, когда девушка училась на последнем курсе, поэтому я рискнула и набрала номер Ричарда Хановера.

После первого же звонка мне ответил мужской голос. Трубку поднял человек пожилой, но, безусловно, еще бодрый. Я заранее продумала, что скажу:

— Я звоню из Нью-Йорка, цветочная компания «Клуни». Хочу уточнить адрес Ричарда Хановера. Мейден-Пат, дом одиннадцать?

— Совершенно верно, но кто решил послать мне цветы? Я не болен, не умер, и у меня не день рождения.

Судя по голосу, мужчина пребывал в здравии и благополучии.

— Ой, боюсь, я ошиблась, — быстро произнесла я, — заказ сделан для некой миссис Джуди Хановер.

— Никаких проблем. В следующий раз цветы, возможно, закажут и для меня. Приятного вам дня.

Положив трубку, я для начала устыдилась: оказывается, я превратилась в отъявленную лгунью. А затем я подумала, что доктор Барбара Хановер Гэлбрейт покинула Нью-Йорк вовсе не потому, что у ее отца случился сердечный приступ, ей просто не хотелось отвечать на вопросы о Маке.

Теперь я знала, что делать. Приняла душ, оделась и начала складывать вещи в сумку. Я должна вызвать Барбару на откровенный разговор. Если мама права и у Мака десять лет назад действительно случился срыв, то не заметила ли Барбара какую-то странность в его поведении, свидетельствовавшую о душевном заболевании? Я осознала, что отчаянно пытаюсь защитить Мака, если он действительно где-то там, живой, потерявший рассудок, совершает преступления.

Я позвонила на мобильный Эллиотту. Он ни разу не назвал меня но имени, лишь тихо пообещал перезвонить — значит, мама была где-то рядом и могла услышать.