Читать книгу "Вредная утопленница - Наталья Александрова"

Офигеныч любил людный пятачок около Спаса на Крови.

Правда, здесь приходилось держать ухо востро, чтобы не попасться на глаза ментам, зато можно было за час набрать столько милостыни, сколько в других местах и за целый день не наберешь. Стоило Офигенычу подойти к какой-нибудь парочке приезжих, пялившихся на пряничные красоты храма, протянуть сложенную лодочкой руку и жалобно проныть:

– Помогите, люди добрые, третий день ничего не ел! – как тут же в его руку падала десятка, а то и полтинник.

Если же кто-то подавал ему меньше, пытаясь отделаться жалкой медью, Офигеныч неодобрительно качал головой и цедил сквозь гнилые зубы:

– Креста на тебе нет!

Офигенычу хорошо подавали возле этого храма вовсе не потому, что люди здесь были добрее и отзывчивее, а потому только, что бледное, иконописное и даже, пожалуй, аристократическое лицо Офигеныча очень подходило к псевдорусской отделке храма, бомж составлял со Спасом на Крови некое эстетическое единство, напоминая юродивого из оперы «Борис Годунов», и рука туриста сама тянулась к кошельку.

Особенно хорошо велись на его внешность начитанные иностранцы, которым мерещилось в колоритном нищем воплощение подлинной исторической России.

Своей выигрышной внешностью бомж был обязан вовсе не благородному происхождению. Мамаша его была такой же вокзальной побирушкой, отца же никто, разумеется, не знал, включая саму мамашу. Просто на Руси всегда попадались запойные пьяницы из точильщиков, сапожников и водопроводчиков, которые годам к сорока допиваются до такой голубой бледности, что со стороны кажется, будто в их жилах течет голубая кровь.

Разумеется, Офигеныч не отдавал себе отчета в такой сложной причине своего финансового успеха. Он просто знал, что здесь подают лучше, и пользовался этим.

Как уже сказано, в этом хлебном месте требовалось повышенное внимание, чтобы не попасться ментам. Они, конечно, выпускали Офигеныча через час-другой за полной его ненадобностью, но сперва как следует мутузили его сапогами (чтобы не пачкать руки), а самое главное – отбирали заработок.

По этой причине (а также, чтобы выделить в толпе туристов самых перспективных благотворителей) Офигеныч внимательно наблюдал за снующей вокруг храма публикой.

Заметил он и яркую, интересную, коротко стриженную брюнетку с мобильным телефоном.

Девица эта не представляла для бомжа практического интереса: такие деловые барышни подают очень редко, никакой опасности не представляют, а к женскому полу Офигеныч давно уже не испытывал никакого интереса. Однако по неясной причине взгляд его задержался на брюнетке, и он заметил, как она, закончив разговор, подошла к мусорному баку, воровато огляделась по сторонам и выбросила телефон.

Причина такого странного поступка была Офигенычу непонятна, однако он давно уже понял, что в этой жизни далеко не все события имеют причины, так что доискиваться их – пустая и бессмысленная трата времени. А мобильный телефон – вполне реальная ценность, знакомая продавщица Ангелина из круглосуточного ларька запросто заплатит за него рублей сто или просто даст бутылку.

Поэтому Офигеныч проскользнул к мусорке, запустил в нее руку и вытащил телефон.

При ближайшем знакомстве телефончик оказался новым и очень даже неплохим, так что можно было вытянуть за него из Ангелины даже пару бутылок. Офигеныч, довольный таким поворотом событий, сунул мобильник в потайной карман своей бесформенной хламиды и снова огляделся.

На горизонте появился знакомый сержант милиции Косяков. Сержант Косяков Офигенычу не нравился. Не то чтобы он был особенно злой и бомжу от него доставалось больше, чем от других, нет, просто Косяков был внимательный и настырный и тщательно обыскивал бомжей, находя у них все припрятанные ценности.

По этой причине Офигеныч пригнулся, смешался с толпой, проскользнул позади лотков с сувенирами, пробежал метров сто и юркнул в арку, за которой начинался лабиринт проходных дворов, где Офигеныч чувствовал себя как рыба в воде.

* * *

На Сенной площади Вероника расплатилась с таксистом, дождалась, пока он уедет, повертелась в обычной здесь праздной и озабоченной толпе, вошла в большой продуктовый супермаркет и тут же вышла из него через другие двери на Московский проспект. Здесь она села в подъехавшую маршрутку и доехала на ней до нового торгового центра в дальнем конце Садовой.

Войдя в современное здание из стекла и металла, поднялась на панорамном лифте на восьмой этаж и вышла на опоясывающую здание галерею.

Отсюда открывался изумительный вид на старые районы города – Коломну, Адмиралтейскую часть и порт. Здесь располагались рестораны и кафе, в которых тихие, хорошо одетые мужчины разговаривали о делах, щебетали вполголоса студентки консерватории, приличные моложавые бабушки угощали пирожными нарядных внуков.

Пройдя мимо нескольких ресторанов, Вероника подошла к кафе, занимавшему свободное место на галерее между японским рестораном и гастрономическим бутиком.

Здесь, в глубоком кожаном кресле, дожидался ее тот самый человек, с которым Вероника встречалась на речном трамвайчике.

На этот раз он был не в черной футболке и джинсах, а в светлом льняном костюме, больше соответствующем обстановке. Только черные очки были те же самые. На низком столике перед заказчиком стояла чашка кофе, в его руке дымилась сигарета.

Вероника опустилась в свободное кресло и внимательно взглянула на заказчика.

Что-то в нем ее насторожило.

Хотя в здании работали мощные кондиционеры, на загорелом лице мужчины сверкали капельки пота. На кончике сигареты вырос длинный столбик пепла, а он не замечал этого и не стряхивал пепел. И кофе его был нетронут.

– Быстро вы обернулись, – проговорил заказчик, подняв лицо. – Удивительно быстро.

Глаза его не были видны сквозь темные стекла очков, но даже так Вероника чувствовала исходящее от него волнение.

Волнение и страх.

Прежде чем ответить, она быстро, внимательно обежала взглядом кафе. Возле входа сидел широкоплечий мужчина в темном пиджаке. Он внимательно читал газету. «Слишком внимательно», – подумала Вероника. Кроме того, темный пиджак в такой жаркий день мог иметь только одно назначение – спрятать то, что находится в кобуре под мышкой.

Еще двое мужчин сидели в другом конце зала. Они тоже были в пиджаках и сидели прямо, как манекены, не разговаривая друг с другом и демонстративно не глядя по сторонам. Особенно в ту сторону, где сидели Вероника с заказчиком.

– За это мне и платят, – ответила наконец Вероника. – За то, что я работаю быстро. Быстро и аккуратно.

– Надеюсь, вы не привели за собой хвоста, – проговорил заказчик.

Капля пота сбежала по его щеке и скрылась за воротником рубашки. Столбик пепла упал на стол, но он этого не заметил.

– Я – нет, – ответила Вероника с нажимом.