Читать книгу "Квартал. Прохождение - Дмитрий Быков"

Итак, выбираем место и едем туда. Вернуться надо к вечеру, так что надо что-то рядом. Если ваш самый заветный сарай стоит на другом конце страны или вообще в другой стране, ищите то, что ближе, из недавнего. Если вы переехали только вчера и ничего еще здесь не упустили, по езжайте куда угодно и ищите сарай там. Нет, не шутка. Вот прямо сейчас выезжай, садись на электричку или в машину, поезжай в любом направлении, ищи таинственное место и исследуй его. Конечно, баллов ты получишь меньше, и не надо возмущаться, что, дескать, это не твоя вина, а жизнь так устроила. Так вообще часто случается, что жизнь отбирает баллы без спросу, и никто не виноват. Не все от тебя зависит, а кто говорит иначе, тот дурак или разводит. Беда тому, кто считает, что сам строит свою жизнь. Жизнь живется как в игре «Марио»: идешь по дороге в костюме сантехника, доходишь до трубы — прыгай, дошел до огнедышащего дракона — пригибайся. А уж кто из них в какой момент перед тобой появится — не в твоей компетенции. И если ты запланировал прыгнуть, а нарвался на дракона, пригнешься, как миленький, и не трещи тут про свободу выбора и кузню собственного счастья. Что тебе выкуют, на том и поедешь.

Ну так вот. С собой берем Бесполезную вещь, которая нам дорога и бутерброды. Прибыв на место, осматриваемся. Что, сильно тут все изменилось? Может, уже и сарая-то нет никакого? Может же быть так, что вы приехали, а там теперь стоит дом, пруд осушен, поворот направо, который так манил, уходя в чащу леса, заасфальтирован и ведет к торгово-развлекательному центру или, того паче, к храму. Вот это жестокий облом, ха-ха. А ты чего хотел-то? Все меняется. И чаще всего к худшему. Ну что же, походи вокруг, развлекись в ТРЦ, зайди в РПЦ. Надо было раньше думать, когда было одиннадцать. Но ты же тогда думал, что вся жизнь впереди, да? А вот уже ее впереди гораздо меньше осталось, и ты никогда не узнаешь, что там было. Так-то ты бы и не вспомнил, но теперь уж точно себе не простишь. Но самое обидное, вот просто до слез обидное, что из-за этой ерунды тебе теперь придется бросить «Квартал». Понимаешь, ведь так всегда: один дурак построил дом на месте сарая, и он вообще с тобой не знаком, посторонний какой-то совсем человек, про «Квартал» знать не знает, и знать не хочет, и не хочет знать, хочет ли знать. А у тебя из-за этого всё насмарку. И никто опять-таки не виноват. Не повезло просто. Но тут же надо понимать: настоящее невезение — это не тогда, когда ты в самую медленную очередь встал, не когда ты вещь присмотрел, долго колебался, решился, пришел, а ее уже купили. Короче, это не то что у Пьера Ришара: Пьер Ришар — вообще, с позволения сказать, детский сад. Настоящее невезение — это когда из-за чьей-то левой ноги вся жизнь теперь пойдет не так, как хотелось. Можно расценивать это всё как Божий промысел, чертов умысел, замысел, заговор, приговор, пример пионерам, художественный прием. А ты уж было загордился, читая предыдущий абзац: я, мол, не лох, меня жизнь уберегла для «Квартала», вот он, мой сарай, щас я тута всё быстро сделаю и стану богат. Теперь жалеешь, поди, что не переехал куда-нибудь в Находку: сейчас бы изучал какую-нибудь наугад выбранную поляну, нашел бы таинственную пещеру, выполнил бы задание и с чистой совестью отправился домой. А вот тебе: не радуйся раньше времени, новые условия могут разрушить всё.

До свидания.

Что бывает с тем, кого «Квартал» вытеснил, а он все равно остался, вы уже знаете. Но если не знаете, то скоро узнаете.

Я сказал, до свидания.

Если очень захочется, начните все опять год спустя, уже зная, к чему готовиться.

Всё, я занят.

…Но вот, допустим, вам повезло, и сарай цел. Непонятно, как уцелел, вот же люди на века строили, будто вечно жить собирались. Ну, или не сарай, а что там у вас было. Перекусите бутербродом и действуйте. Тут вам полная свобода, разумеется, в рамках Уголовного кодекса или совсем чуть-чуть за рамками. Главное — войти в Состояние. Те два неудачника — кто переехал и у кого построили ТРЦ или РПЦ — им с тобой не по пути. Ты, конечно, осторожен: помнишь, что было со вторым. И пока особо не радуешься. И правильно делаешь. Потому что твое Состояние — разочарование. Таинственный сарай пахнет пылью и плесенью, из артефактов только осиное гнездо или крысиное говно, никакой романтики. Загадочная тропинка через триста метров кончается таким местом, куда все бегают облегчаться. За гаражами, куда всегда было страшно, — а говорили, что там штаб шпионов, — тупо свалка. И ты об этом знал, так? Конечно, знал, тебе ж давно не одиннадцать, какие, к черту, шпионы? Но надо убедиться. Теперь ты понимаешь, насколько лучше первым двум? У них мечта осталась мечтой, а у тебя? Больной, измученный человек без иллюзий. Чтобы тебя как-то утешить, скажу, впрочем, что тот, первый, сейчас проклинает все на свете по колено в незнакомом болоте и страшно тебе завидует.

И не без оснований. Все-таки ты это сделал. Закрыл гештальт, поставил точку. Перевернул страницу. Хорошая была страница, но нельзя же вечно держать там закладку. Поезжай домой. Артефакт выкинь. После развенчания сарая он тебе уже не так и дорог — ты же видишь теперь, что все крючки прошлого гроша ломаного не стоят. Остаток дня ни с кем не разговаривай и не наступай на стыки плит, а в остальном можешь делать, что хочешь.

26 августа

Окончание рассказа

«БУХТА РАДОСТИ».

Клоков взял подругу за руку и отправился с ней туда, где, как ему казалось, должен быть тот самый магазин. Но не было не только магазина — исчезли и шоссе, и шашлычная на берегу, и муравейники под соснами. Вдоль берега тянулась теперь зеленая маскировочная сетка — там выгородили площадку для пейнтбола, и желтые шарики повсюду виднелись в кустах. Вместо магазина был клуб, весьма потрепанный, с облезлым Лениным: положим, они могли снести магазин и выстроить клуб, но не в таком же сразу старом виде! Дорога шла меж дач, но ни одной дачи Клоков не узнавал: в них кипела жизнь, но не артистическая, как прежде, а хозяйственная, все что-то пилили и бурили, прокладывали новый водопровод, добродушного вида мужик неистово что-то приколачивал, и это неистовство было скорей трогательно, чем ужасно. Никто не обращал никакого внимания ни на Клокова, ни на его подругу; они не чувствовали ни злых, ни доброжелательных взглядов — все вокруг были слишком заняты своим делом, и даже птицы, когда их ненадолго становилось слышно в паузах между бурением и пилением, пересвистывались деловито, словно позволяли себе отвлечься от главных дел, а потом тоже принимались долбить или высиживать. Это был другой мир — не тот, что в первый и второй клоковский приезд; все было третье — то третье, какого он не мог представить в одиночку. И страшно было ему подумать, что за первым и вторым есть третий мир — мир, который видят двое; он был уютен, деловит, по-женски разумен, но страшней всего было подумать, что своего, прежнего, одинокого, он не увидит уже никогда.

Впрочем, скоро эта мысль стала его успокаивать — как успокаиваешься в детстве, поняв, что уткнуться в другого легче, чем проваливаться в себя.

Просмотрите, какое окончание придумали вы.

Если вы угадали ход сюжета — при выборе между первым и вторым возникает третье, потому что двое видят мир не так, как один, — вы можете больше не отжиматься, по крайней мере до конца «Квартала».