Читать книгу "Дикое правосудие - Хилари Боннер"

Джоанна вздохнула. Мало того что он просто замечательный редактор, он еще и внимательный, заботливый муж и бесподобный отец, который умудряется найти время и для жены, и для дочери, несмотря на то что занимает один из самых завидных в современном мире постов.

Свою дочь Эмили они берегли как зеницу ока. Она росла умной, хорошо приспособленной к современной жизни, здоровой и рассудительной девочкой. Может, эта рассудительность и была немного чрезмерной, но, уж конечно, насчет Эмили родители могли не беспокоиться. Разумеется, Джоанна прекрасно понимала, что все еще может измениться, когда дочка начнет взрослеть, но в глубине души она ловила себя на том, что с нетерпением ждет этого жуткого подросткового возраста. Время от времени Джо с досадой замечала, что их жизнь слишком упорядочена.

Их семья жила в роскошном особняке на Ричмонд-хилл. Джоанна проводила три дня в неделю в редакции «Комет», а остальное время могла заниматься собой. Дом и дочь не требовали много времени. Их быт, по настоянию ее мужа, был организован безупречно: четыре раза в неделю приходящая домработница убирала дом, а гувернантка каждый день забирала Эмили из школы и занималась с нею до возвращения кого-либо из родителей.

Пол никогда не давал Джоанне повода хотя бы на мгновение усомниться в его любви и преданности ей. Подруги считали, что ей невероятно повезло, и она соглашалась с ними. Ей казалось, что она тоже любит его. Но об этом она старалась не думать.

Она провела рукой по волосам, все еще светлым, почти как раньше, только с легким мелированием, согласно современной моде. Она немного набрала вес, но ее тело все еще оставалось в прекрасной форме: крепкие мускулы, никакого целлюлита, — слава богу, регулярные занятия в спортивном зале делали свое дело. Все в один голос говорили, что она мало изменилась за прошедшие годы. Как-то вдруг ей стукнуло сорок семь, и уже стремительно надвигался следующий день рождения. На самом деле она и сама не знала, как так получается, но ее лицо оставалось довольно свежим — во всяком случае, пока. Чистая кожа, только вокруг глаз и в уголках рта появились мелкие, едва заметные морщинки. Она никогда не была настоящей красавицей или даже очень хорошенькой, поэтому и не сильно изменилась с годами. Конечно, изменения, связанные с вечной проблемой старения, происходили. Как у всех. Джо заметила, что ритмично притопывает левым каблуком. Первый раз за многие годы она так расстроилась и почувствовала себя неуверенной. Сказать по правде, она уже и не помнила, когда переживала что-нибудь подобное.

Дело о Дартмурском Звере не было ей чужим: слишком много она знала о расследовании, которое вели Филдинг и его коллеги.

Теперь, почти двадцать лет спустя, Джо не могла устоять перед новостью, которую ей сообщил Майк. На протяжении многих лет в глубине души она сопротивлялась, запрещая себе даже думать о событиях, связанных с этим делом. И уж определенно — о Майке Филдинге, воспоминания о котором приводили ее в легкомысленное состояние.

Джоанна почти убедила себя, что сумела забыть его: и Майк, и само дело для нее полностью закончились. И в обоих случаях она ошибалась. Прозрение обрушилось тяжелым ударом.

Внезапно ей показалось, что все было только вчера. Филдинг запал ей в душу, как никто другой. И это дело, которое свело их вместе, значило для нее больше, чем очередное преступление. И бедная убитая девочка тоже запала ей в душу. Как и Джеймс Мартин О’Доннелл. Мысль, что после всех этих лет она может сыграть некую роль в достижении, по крайней мере, хоть какой-то справедливости, была очень соблазнительна, хотя и противоречила здравому смыслу. Воспоминания о Филдинге перемешались у нее в голове с делом о Дартмурском Звере. Джоанне не очень-то хотелось ввязываться в эту аферу, рискуя своей семейной жизнью и отношениями с Полом. Их называли золотой парой газетного мира. Красивые, богатые и привилегированные, они часто получали приглашения на званые обеды. Поговаривали, что скоро Пол получит рыцарский титул. И тогда она станет леди Поттер. «Поттер совсем не сочетается с титулом», — размышляла Джоанна. Но на такие мелочи Пол не обращал внимания. Он упорно добивался титула, как добивался в жизни всего остального, что имело для него значение. На сегодняшний день он уже двенадцать лет руководил «Комет». Гораздо дольше, чем любой другой редактор национальной газеты. Такое постоянство в современном мире можно считать чудом. Но рыцарство ему давали не как награду за это долгожительство в редакторском кресле, а за более-менее постоянную поддержку его газетой действующего премьер-министра, для которого титул был совсем небольшой платой, чтобы и дальше продолжалась промывка мозгов примерно десяти миллионам читателей. К тому же на сегодняшний день Пол оставался одним из немногих редакторов крупных газет, кому до сих пор удалось не запачкаться.

И пожалуй, он оказался самым умным человеком из всех, кто встречался на ее пути. Его манера поведения с годами не менялась, оставаясь внешне скромной, непритязательной. Но стоило заглянуть в его бездонные карие глаза, и сразу становилось понятно, какой он исключительный человек. Их отношения возникли не как результат страсти, во всяком случае с ее стороны. Просто они с Полом почему-то подходили друг другу. У Джоанны складывалось впечатление, что наконец-то у нее такой муж, какой ей нужен. И определенно ее друзья и родственники думали так же, считая их брак идеальным для Флит-стрит. И ей тоже казалось, что они идеальная пара. Более или менее.

Джо вздохнула и перевела взгляд за окно. Теперь редакция «Комет» располагалась на двадцать первом этаже гигантского сверкающего небоскреба, известного как дом номер один на площади Канады. С рабочего места ей открывался вид на Темзу до самого Гринвича. В Лондоне стояла почти такая же хорошая погода, как и в Девоне. Солнце уже почти спряталось за купол Королевской обсерватории на горизонте, и догорающие последние лучи алыми полосами прорезали темнеющее небо. Восхитительное зрелище. Джоанна оглядела помещение, в котором работала: ее стол стоял у дальней стены огромной, ничем не перегороженной комнаты, как можно дальше от кабинета главного редактора. В конце концов, он ее муж, а она предпочитала свое собственное пространство.

Вся рабочая зона была чистой и выглядела эффектно. Мало шума, новая, современная мебель, безмолвные компьютеры, стоящие на идеально прибранных столах. Тихая, спокойная атмосфера. Как и сам главный редактор. Ряды помощников и репортеров сидели почти неподвижно, глядя на мигающие экраны. Разумеется, никто не разговаривал и не обменивался новостями. Не было ни шума, ни гула. Только склоненные головы и застывшие в рабочей позе фигуры. Даже мусор теперь изменился: пластиковые контейнеры из-под салатов заменили промасленные коробки от рыбы и пакетики от чипсов.

А ведь она все еще помнила запах старых скученных редакций в районе Фетер-лейн, в которых кондиционеры, похоже, никогда не работали в нужном режиме. Всегда было или слишком жарко, или слишком холодно. И примерно к этому часу вечера воздух становился едким от перемешавшихся в нем запахов рыбы, чипсов, пива, виски, недоеденных заплесневелых бургеров и сигаретного дыма. Почему же она — как и все другие динозавры газетного мира — так тосковала по тем старым добрым временам? Больше всего Джоанне не хватало разлитого в воздухе возбуждения, которое постоянно тебя подогревало, словно над головой у тебя висит набухшая грозовая туча, готовая в любой момент разразиться громами и молниями. Этого современные редакции были напрочь лишены. Как были они лишены и рабочего гула, от которого вздрагивало все здание, когда начинали работать печатные станки. Тогда машинистки стучали на машинках, журналисты и редакторы обменивались друг с другом новостями и часто при этом кричали через всю комнату. Нынешние просто посылают письма по электронной почте. Внутренняя электронная почта страшно раздражала Джоанну. Однажды она даже предложила Полу запретить такую практику.