Читать книгу "Зеркало Медузы - Роберт Мазелло"

— А вы сейчас свободны? — с улыбкой ответил Дэвид.

— Я не уверена. Знаете, все эти туры отнимают много времени. И потом мое собственное исследование…

— Хорошо, — сказал Дэвид, начиная заполнять бланк заказа и тем самым прерывая ее блеф. — Приятно было пообщаться с вами.

Ладонь Оливии легла на его руку.

— Я уже чувствую, как трудно мне будет работать с вами, — сказала она.

С ее губ сорвался звонкий смех, и Дэвид тоже засмеялся.

— Я потребую хорошую оплату.

Из читального зала послышалось шиканье. Оливия схватила бланк и прочитала сделанный Дэвидом заказ.

— Сборник рукописей Медичи-Палатино? — с удивлением спросила она.

— Да, — ответил он, надеясь на ее одобрение.

— Неплохо для начала, — кивнув, сказала она.

Подняв руку, чтобы подозвать дежурного библиотекаря, Оливия тихо добавила:

— Возможно, вы не так и безнадежны, как мне сначала показалось.

Глава 15

У стен собора завывал холодный ветер с озера Мичиган. Он задирал полиэтиленовую пленку, закрывавшую часть разобранного потолка, и направлял сквозняк в боковую часовню, где проходила церемония прощания. На подставке у гроба размещался увеличенный снимок Рэндольфа Ван Оуэна, стоявшего за штурвалом своей яхты. Ниже находилась табличка с датами его рождения и смерти.

Несмотря на известную фамилию и долгую историю Ван Оуэнов в округе Чикаго, Кэтрин пригласила на церемонию лишь нескольких человек — сестер Рэндольфа, их детей и немногочисленных друзей из яхт-клуба. Молодой священник, отец Фланаган, старался, как мог, но слишком робел и волновался, а потому не мог степенно, скорбно и искренне говорить о смерти незнакомого ему человека. Ван Оуэны не ходили в церковь, и речь священника о достоинствах умершего опиралась на сведения, почерпнутые из быстрого поиска в «Гугле».

Кэтрин хотела, чтобы церемония закончилась быстрее. Она с трудом переступила порог кафедрального собора и, взглянув на кабинки с красными занавесями, испытала вполне понятные угрызения совести. Ей пришлось пройти мимо того самого места, где несколькими ночами ранее старый священник, отец Ди Дженнаро, выронил из руки мобильный телефон и замертво рухнул на пол. Теперь ничто не говорило о происшедшем и не указывало прихожанам на гибель пожилого падре. Ей почему-то подумалось, что такие места на земле походили на темные пятна. Для обычных людей они были незаметными, но она натыкалась на них где угодно. После такой долгой жизни весь мир казался ей одним большим кладбищем.

Урна из оникса с прахом Рэндольфа покоилась на мраморном постаменте. Время от времени священник смотрел на нее с показным уважением, словно она хранила некое присутствие, сущность… или что-то иное, а не прах и золу. Кэтрин не питала иллюзий. Любой, кто оказался бы на ее месте, уже не мог бы видеть мир по-другому.

Священник произнес нараспев последнюю молитву, и обряд закончился. Кэтрин, поправив черную вуаль, попрощалась с другими участниками церемонии. Сестры Рэндольфа, с которыми она никогда не поддерживала отношения, потянулись к выходу, таща за собой избалованное потомство. «Морские волки» пожали ей руку и без сомнения направились в яхт-клуб, чтобы выпить за погибшего товарища.

Отец Фланаган подошел к ней и, выслушав ее благодарные слова, произнес:

— Нет, это я должен сказать вам спасибо.

— За что?

Указав рукой вверх, где к стропилам крепились шапки предыдущих кардиналов и шуршала полиэтиленовая пленка, он смиренно ответил:

— Вы сделали очень щедрое пожертвование церкви. Теперь мы сможем покрыть затраты на ремонт нашей крыши.

Она действительно пожертвовала круглую сумму. Из-за чувства вины перед старым священником. Если бы она не напугала его своим признанием, он умер бы однажды с миром в теплой постели, а не на холодных камнях. На следующий день после его смерти она подписала чек. Подписывать чеки легко.

— Вас проводить? — спросил отец Фланаган.

Она ответила, что это необязательно. Сирил, надев на руки белые перчатки, поднял урну с прахом покойного. Они прошли по проходу к большим двойным дверям с узорами Древа Жизни. Когда створки открылись, в лицо Кэтрин ударил порыв леденящего ветра. Она осторожно спустилась по ступеням.

В салоне лимузина было тепло и уютно. Устроившись на заднем сиденье, она прислушалась к шелесту мокрого снега, хлеставшего по окнам. В такую погоду поездка на кладбище Кэлвари могла занять полчаса. Это было самое старое католическое кладбище в епархии. Оно располагалось на Клэрк-стрит, и именно там более века назад Ван Оуэны возвели семейный мавзолей. Кэтрин провела всю дорогу в молчании, которое нарушалось лишь шуршанием шин, плеском дорожной слякоти и скрипом дворников на ветровом стекле. Сирил знал, что она хотела побыть наедине со своими мыслями.

А эти мысли вновь побежали в том направлении, которое уже стало привычным для нее в последнее время. Она думала о Дэвиде Франко, о его возможном успехе в поисках «Медузы». Он находился в Италии всего лишь несколько дней. Однако смерть Рэндольфа — последняя в череде многих других — усилила ее стремление найти магическое зеркало. С его помощью Кэтрин надеялась разрешить наконец давно мучившую ее проблему. Но почему она так верила в Дэвида? Ее другие посланники тоже уезжали в Европу и либо возвращались с пустыми руками, либо, как в случае покойного Паллисера, их тела вытаскивали баграми из Луары. Она понимала, что должна была предупреждать своих новых агентов. Но кто тогда согласился бы взять на себя такую опасную миссию?

Вдоль берега озера громоздились огромные кучи снега и льда, похожие на груды строительных блоков. Озеро казалось серой равниной, по которой ветер гонял стада белых барашков. Холодный тусклый свет вечернего солнца едва пробивался сквозь тучи. Нет, она не будет скучать по этому стылому месту. После смерти Рэндольфа она потеряла последнюю причину, по которой оставалась здесь. Миссис Ван Оуэн решила перебраться в теплый климат… и обзавестись новой ролью в этой жизни, как она уже делала бесчисленное множество раз. Она никогда не задерживалась долго в какой-либо стране, боясь вызвать ненужные подозрения. И ее время в Чикаго подошло к концу.

Когда они подъехали к кладбищу, Сирил замедлил скорость и свернул под готический свод, украшенный греческими буквами — альфой и омегой. Кэтрин вспомнила, что это были христианские символы Бога, означавшие начало и конец существования. Проезжая под ними, она почувствовала себя отвратительной грешницей. Лимузин пересек открытую площадку и медленно покатил по широкой аллее мимо каменных склепов и мрачных монументов под голыми ветвями деревьев, высохшими и потерявшими кору от старости.

— Следующий поворот налево, — проинструктировала она водителя.

Мавзолей Ван Оуэнов был, пожалуй, самым помпезным на всем кладбище. Построенная в виде греческого храма из того же белого известняка, который лежал на волнорезах, защищавших Шеридан-роуд от вечно неспокойного озера, усыпальница располагалась на небольшом холме, откуда открывался хороший обзор на окрестности. Лучшие места всегда достаются не тем, кто делает что-то хорошее, подумала Кэтрин. Из-за суровых зим среднего запада мавзолей давно утратил свой прежний глянец. На его крыше образовалась трещина, в которую пробрались какие-то вьющиеся растения. Когда персонал кладбища предложил Рэндольфу удалить эту лозу, разрушавшую крышу, ее супруг сказал: «Оставьте растения в покое. Они единственные живые существа на целую квадратную милю». Сейчас Кэтрин понимала, о чем он говорил.