Читать книгу "Убийство в Кантоне - Роберт ван Гулик"

— Так что же нам делать, господин? — с тревогой воскликнул Таю Гань.

— После ухода Чао Тая, — отозвался судья Ди, — я еще раз обдумывал все, что случилось за последние два дня. И пока я пытался расставить известные нам факты в более-менее естественном порядке, у меня возникло одно предположение. В связи с этим я намерен предпринять кое-какие действия, причем безотлагательно. — Ди допил чай и по обыкновению погладил бороду. — У нас есть несколько подсказок, позволяющих установить личность хозяина танцовщицы. И тут открывается немало любопытных возможностей… — Он подтолкнул к Таю Ганю лист бумаги. — Сделай-ка лучше список, чтобы я, разрабатывая версию, мог на него опираться.

Итак, во-первых, тот, кого мы ищем, должен быть весьма заметным лицом здесь, в Кантоне, поскольку иначе врачи цензора при дворе не избрали бы его своим ставленником. Эти люди предатели, но не глупцы и не стали бы привлекать к делу обычного мошенника, способного продать их за более жирный куш. Во-вторых, из этого вытекает, что у нашего молодчика должны быть весьма честолюбивые замыслы, ведь он рискует и положением, и головой. По-видимому, в награду ему был обещан высокий пост на самом верху. В-третьих, у него, очевидно, есть в столице друзья или родственники, ибо двор мало интересуют дальние провинции на юге, а значит, кому-то там пришлось похлопотать за него. В-четвертых, этот человек живет во дворце или принадлежит к числу доверенных лиц, поскольку ему известен каждый наш шаг. Следовательно, мы можем ограничить круг подозреваемых теми, с кем постоянно здесь связаны. В-пятых, у нашего противника превосходные отношения с местным отребьем, что он и доказал, прибегнув к услугам двух арабских головорезов и душителей танка. Обрати внимание, Таю Гань, что делалось это не напрямую, а с помощью приспешников вроде Мансура. Но я еще вернусь к этому позже. В-шестых, у негодяя были особые причины желать смерти Чаю Тая; вдобавок он питает глубокую ненависть к мореходу Ни, раз пытался подстроить, чтобы в убийстве тайвэя обвинили его. В-седьмых, он увлекается сверчками. В-восьмых, близко знаком со слепой девушкой, что, впрочем, не помешало предпринять покушения на ее жизнь, как только она проявила непокорство. Девушка меж тем косвенно нам помогает, но не желает выступить против него открыто. Отсюда вопрос: кто она этому злодею — дочь или любовница? В-девятых, вам известно, что он был любовником и покровителем Зумурруд. Тебе все ясно?

— Да, господин. — Таю Гань, внимательно просмотрев записи, осведомился: — А не стоит ли добавить, что этот человек не занимает высокого поста? Ведь Зумурруд говорила Чаю Таю, что ее хозяин, при всем своем богатстве, не состоит на государственной службе, а потому не в силах выхлопотать для нее подданство.

— Нет, Тао Гань. Это не обязательно соответствует действительности. Вспомни пункт первый — о том, что это наверняка влиятельное здесь лицо. А значит, он встречался с Зумурруд не называя себя. Ведь ясно же, что арабских танцовщиц никогда не приглашают на наши празднества. Будущий хозяин мог познакомиться с ней на цветочной лодке, где она пребывала в услужении, и с тех пор скрывать от нее свое настоящее имя. Он не слишком опасался, что девушка может узнать правду, поскольку они никогда не виделись в обществе.

Таю Гань кивнул.

— Список подозреваемых возглавляет наместник, — продолжал судья. — С виду он преданный и усердный чиновник, хоть и немного несдержанный; однако не исключено, что все это — сплошное притворство. Само собой, что при дворе наместника немало друзей, и кто-то из них мог порекомендовать его врагам цензора, когда те строили планы. Плюс к тому Вэн как нельзя более соответствует пункту четыре: он безмерно честолюбив и получить высокий пост в столице — его заветное желание. Посредником между ним и арабами выступает Мансур.

Таю Гань вытаращил глаза:

— Как может наместник попустительствовать замыслу Мансура учинить в Кантоне смуту? Столь серьезные беспорядки испортят Вэну карьеру, кто бы ни поддерживал его при дворе!

— Естественно, он рассчитывает, что этот план никогда не будет осуществлен. Это понадобилось лишь для того, чтобы погубить цензора. Цель достигнута, так что теперь необходимо устранить и Мансура. Самый простой способ — обвинить его во всем и казнить как смутьяна. Кто же поверит подлому чужеземному злодею, если тот заявит на суде, что такой человек, как наместник, руководил заговором с целью сжечь и разграбить вверенный ему город? Если наместник — тот, кого мы ищем, то он же, видимо, и распускает слухи о заговоре арабов, используя приспешников-ханьцев, чтобы связываться со всяким местным отребьем. А что до попытки убить Чао Тая, так это легко объяснить, памятуя о любовном свидании тайвэя с Зумурруд. Чао Тай побывал на нескольких лодках танка, прежде чем отыскал танцовщицу, и соглядатаи из речного народа могли доложить об этом наместнику. А тот возненавидел Чао, увидев в нем соперника. Вместе с тем он опасался, как бы Зумурруд не нарушила железное правило «мира цветов и ив», что запрещает девушкам рассказывать о своих посетителях, и не поведала вашему другу нечто такое, что могло бы выдать его. Насчет причин ненависти наместника к мореходу Ни у меня тоже есть версия, дающая вполне правдивое объяснение; ее легко проверить, но я предпочел бы не углубляться в эту тему сейчас. Пункту семь соответствует известное нам увлечение наместника сверчками, а в отношении пункта восьмого у меня, как я уже говорил, есть причины полагать, что Вэн знаком со слепой девушкой. Добавь к списку еще один вопрос: а не приходится ли она ему незаконной дочерью? Таким образом, мы подходим к последнему пункту: следует ли нам считать Вэна любовником Зумурруд? Хм, вообще-то он слывет примерным семьянином, однако жажда новизны и любовных утех могла сбить его с пути истинного, как это случилось с цензором. К тому же я подозреваю, что Вэн неравнодушен к чужеземным женщинам. То, что она принадлежала к изгоям, не имело особого значения, поскольку наместник — северянин. Те, кто родились и выросли не в Кантоне, не испытывают дурных чувств к этим несчастным. И наконец, у меня сложилось впечатление, что цензор не доверял Вэну.

Тао Гань опустил кисточку для письма.

— Да-а, — протянул он, — вы привели достаточно веские доводы против наместника. Но как мы сможем все это доказать?

— Не спеши! Помимо наместника у нас есть и другие подозреваемые. Например, градоправитель Паю. Он вечно уязвлен и подавлен, так как угодить наместнику крайне трудно, а кроме того, мучился подозрениями, что молодая жена изменяет ему с мореходом Ни. Последнее могло толкнуть его к Зумурруд; ее презрительные высказывания о покровителе наводят на мысль, что он немолод. А так как Пао — шаньдунец, у него не было предубеждений против танка. Как и наместник, Паю мог польститься на посулы влиятельных недругов цензора, если в награду ему был обещан высокий пост в столице. Это дало бы Паю возможность свести счеты с Вэном и заодно исполнить мечту Зумурруд, добившись для нее подданства. За долгие годы службы он наверняка обзавелся множеством знакомых, в том числе и таких, кто способен составить протекцию при дворе. При этом он постоянно имеет дело с нами. Пао — не любитель сверчков, но его жена звала слепую девушку — и, быть может, значительно лучше, чем хотела показать. Зная о преступлениях Пао, эта девушка ради его супруги не пожелала объявиться открыто и обо всем рассказать. Градоправитель ненавидит Ни, а вместе с ним и Чаю Тая по той же причине, что и наместник в первой версии.