Читать книгу "Неисправимый грешник - Мэдлин Хантер"

Она была глупа и наивна, считая, что с Данте Дюклерком все будет иначе, чем с другими мужчинами.

Данте все еще не двигался. Флер отошла от окна и по­пыталась выбросить из головы все эти печальные мысли.

Она посмотрела на секретер и увидела письмо, уже на­писанное, но неотправленное. Оно предназначалось Хью Сидделу. Она отложила его отправку по причинам, кото­рые и сама до конца не понимала, причинам, имеющим от­ношение к Данте.

Письмо будет отправлено утром.

Она более не станет притворяться, что ее жизнь изме­нилась и что она должна учитывать интересы мужа.

В конце концов, они не по-настоящему женаты.

И никогда не будут.

Глава 14

Данте вышел из клуба «Юнион» на Кокспер-стрит. Гу­стой туман окутал город. Он видел, что надвигается туман, и пришел в клуб пешком.

Он колебался, возвращаться ему домой или нет. Инте­ресно, Флер уже легла? Вероятно, нет. Она определенно дала понять, что впредь они не будут оставаться наедине, когда весь дом спит. Более того, она даже днем его теперь избегала.

Очевидно, она поняла, что соблазнить ее он может не только в тишине спящего дома. Его желание не ослабева­ло, а, напротив, набирало силу. Три ночи назад эпизод в саду это доказал. Всякий раз, когда он видел ее, когда они разговаривали, он мечтал о том, чтобы ее соблазнить.

Так или иначе, он направился в сторону Мейфэра. Он попытался выбросить из головы фантазию о том, что она ожидает его и что случившееся в саду может повториться. Более того, получит свое развитие и продолжение.

Воспоминания об обнаженном теле Флер и ее страсти полностью завладели им. Он вспоминал, как затем она си­дела у окна, связанная с ним пусть не плотью, но хотя бы мыслями, и это притупило его сознание.

Удар застал его врасплох. Он был нанесен ему в плечо с такой силой, что Данте распластался на земле. Страшный пинок ногой в бок заставил его перевернуться на спину. Он инстинктивно закрыл руками голову. Очередной удар был нацелен именно туда, но пришелся по рукам.

На его тело обрушилась палка. Зарычав, он схватился за нее и постарался удержать, несмотря на боль в руке.

На него посыпались пинки.

– А, так ты еще сопротивляешься? Дай ему как сле­дует за то, что заставил нас ждать столько времени на холоде.

Проезжающий по улице экипаж резко остановился. Ку­чер что-то громко крикнул, к нему присоединился еще один голос. Несмотря на туманящую сознание боль, Данте ус­лышал топот ног бегущих к нему людей, а также тех, кто убегал от него. Он упал на тротуар, продолжая сжимать тол­стую палку.

– Проклятие, это ты! – услышал он голос Сент-Джона. – Слава Богу, что мной овладело любопытство и я по­следовал за тобой из клуба, чтобы узнать, о чем вы говори­ли с Кавано. Скажи что-нибудь, Дюклерк, чтобы я знал, что ты не умер.

– Я мертв только наполовину и жалею ту часть, кото­рая осталась жить, – пробормотал он.

– Это пройдет.

Крепко взяв его за плечи, двое мужчин поставили его на ноги.

– Моя карета рядом. А теперь осторожно.

– Это причиняет мне боль большую, чем удары. – Дан­те попытался отодвинуть руку от прощупывающих пальцев Сент-Джона.

– Я должен проверить, нет ли у тебя переломов.

Данте сидел в кресле в библиотеке Сент-Джона, разде­тый до пояса, а Сент-Джон производил осмотр. Диана Сент-Джон стояла позади, прижимая компресс к его плечам. Все это причиняло Данте страшную боль.

Сент-Джон велел ему двигать рукой и пальцами. Затем проверил целостность ребер.

– Будешь жить, – заключил он, – хотя не думаю, что это входило в планы нападавших.

– Их целью была кража. А где это ты научился всяким лекарским штучкам?

– На корабле в юные годы.

Сент-Джона, похоже, совершенно не беспокоило то, что он своими действиями заставляет Данте страдать. А вот Ди­ана выглядела озабоченной.

– Этим ударом со спины они могли убить тебя, – сказала она, снимая компресс и прикладывая новый. Затем на­кинула одеяло ему на плечи. – Несколько дюймов выше – и удар пришелся бы по голове.

Она обошла Данте и осмотрела его руку. Их возвраще­ние домой подняло ее с постели, и ее каштановые волосы сейчас были распущены и волнами падали на халат.

– Я думаю, что нужно послать за Флер, – сказала она.

– Нет необходимости, – возразил Сент-Джон, – я очень скоро привезу Дюклерка домой.

– Мне не нужно эскорта. И я предпочел бы, чтобы Флер об этом не говорили.

Диана показала на вспухшую руку:

– Когда она увидит это, она потребует объяснений.

«Дело в том, что она это не увидит», – подумал Данте.

Жена Сент-Джона видит его сейчас более обнаженным, чем когда-либо лицезрела Флер.

– Я расскажу ей историю, которая ее не обеспокоит, – сказал Данте. – Это всего лишь какие-то воришки хотели найти несколько фунтов.

Диана вскинула брови и взглянула на Сент-Джона.

– В таком случае я оставляю тебя на попечение моего мужа. Он знает лучше меня, что делать в таких случаях.

Диана ушла.

– Что она имела в виду: что ты лучше умеешь обращаться с ранами или с таким человеком, как я?

Сент-Джон взял со стола коричневую бутылку.

– Обращаться с ранами. Хотя я не позволил бы сво­ей жене втирать эту жидкость в таких, как ты. Подними руки.

Поморщившись, Данте поднял руки. Сент-Джон стал втирать жидкость из бутылки в его торс. Данте почувство­вал поначалу тепло, затем жидкость проникла в мускулы.

Сент-Джон зашел ему за спину и плеснул немного жид­кости на плечи.

– Я видел, ты опять разговаривал с Кавано. Тебе уда­лось что-либо узнать?

– Абсолютно ничего.

– Может быть, и узнавать-то нечего.

– Думаю, что есть. Он знает Сиддела, ты видел их вме­сте. Однако он избегает упоминания об этом человеке и ме­няет тему разговора, когда о нем заходит речь.

– Это не слишком умно. Если бы он избегал этой темы не столь навязчиво, было бы не так подозрительно. Полное же молчание возбуждает у других любопытство.

– Согласен.

Сент-Джон закрыл бутылку пробкой.

– Это может в какой-то степени помочь, но не слишком. Завтра ты будешь испытывать адские боли. А теперь расскажи мне, что случилось сегодня вечером.

– Они лежали в засаде. Был ли им нужен именно я или любой другой подходящий для этой цели человек, я не могу сказать.

– Давай предположим, что им был нужен именно ты и их целью были не несколько фунтов, а хорошая порка, а может, и того хуже.