Читать книгу "Мозгоед - Анастасия Монастырская"

— Луша добилась того, чтобы шоу продлили: сначала на полгода, потом еще на полгода. Полинка разрывалась между женихом и работой, но ничего не могла поделать. Мы все связаны очень жесткими контрактами.

— Не говори ерунды. Любой контракт можно разорвать, тем более, если есть деньги. У ее будущего мужа, надо полагать, такие деньги были. Ты чего-то не договариваешь…

Она молчала.

— Хорошо, давай сам скажу: вас всех шантажировали, так? И Полину?

— Ладно, чего уж там скрывать, — после тяжелой паузы согласилась Алиса. — Все равно все уже гуляет по Интернету. В общем, где-то через месяц после того, как Полина объявила о своем замужестве, руководство канала устроило для нас вечеринку. Отключили камеры: типа гуляй — не хочу. Ну, мы и гульнули… на полную катушку… Мы с Ингой… Март… Даже не хочу вспоминать, с кем он тогда отрывался. А за Полиной весь вечер ухаживал Герман. И не только ухаживал… А утром…

— Утром каждому показали компрометирующую запись и предложили заключить договор еще на год.

— На два. И на других условиях. Мы не могли отказаться. У моей мамы сердце больное: если она такое увидит, то не переживет.

Тем временем жених Полины поставил невесте ультиматум: либо она в конце июля выходит за него замуж, либо они расстаются. Полина испугалась.

— Она знала, что как только ее жених разорвет помолвку, шоу будет закрыто — по настоянию Луши. Таким образом, она останется у двух разбитых корыт.

— А разве Луша могла повлиять на руководство канала?

— Думаю, да. У нее есть несколько предложений относительно дальнейшей работы на телевидении. И пока ей не сказали «да», она будет держаться за этот проект. За счет других.

Единственный выход для Полины — убрать Лушу из реалити-шоу. Если получится, то с грандиозным скандалом. Типичная женская логика: внимание публики переключается на Лушу, а она под шумок тихо ретируется к жениху. Естественно, прихватив компромат на себя, любимую.

— Вот дурочка! — не удержался я. — Гоша ей собирался продолжить выгодную работу.

— Да? Он ничего не говорил.

— И что за скандал собиралась устроить Полина?

— Точно не знаю, — призналась Алиса. — Кажется, она хотела использовать компромат на Лушу. Успела сказать, что если мы ей поможем, то она добьется, чтобы главный приз достался нам. Март сразу согласился, он терпеть не может Топчак. И спросил, что конкретно нужно сделать.

— И?

— Она не успела ответить, потому, что в этот момент в бунгало пришел Четвертаков. И мы ушли. А потом ее убили…

— И ты думаешь, что шею Полине свернул Боб?

— Если бы на месте Полинки была Луша, я бы ответила «да». У него даже не один, а два мотива… Но Полину? Какой ему смысл?

* * *

— Нет ничего гаже, чем комплекс лимиты. Заметьте, я говорю — не провинциала, а именно лимиты. Провинциал приезжает в большой город, чтобы его покорить. Лимита — чтобы на нем паразитировать. Провинциал знает, что многое должен приютившему мегаполису. Лимита уверен — мегаполис должен ему. Вот и вся разница. Если угодно, я сам из провинциалов. Разве что из рафинированных. Приехал в Москву из Питера. Долгое время тешил себя иллюзиями, что не пройдет и года, как стану богатым и знаменитым. Иллюзии растаяли, словно мороженое в летний полдень… Но виню я этом только себя, а не обстоятельства.

— Ну и пургу ты несешь, док… — ответил Боб.

Поговорить с Четвертаковым за весь день так и не удалось: завидев меня, он тут же исчезал. Либо в качестве щита выставлял Злату. В другое время я бы нашел, чем занять эту великолепную блондинку, но сейчас мне был нужен Боб. Пусть скажет, что он делал в бунгало в тот вечер, когда погибла Полина. И я тут же от него отстану, потому что смогу разгадать тайну хотя бы одного убийства.

И только вечером, сидя на бревнах под дубом, мне удалось его расшевелить.

— Что плохого, док, если ты как гражданин требуешь от государства дать то, что тебе предназначено по праву? Государство обязано обеспечивать граждан бесплатным образованием, медициной, оно обязано обеспечить личную безопасность и создать все предпосылки, чтобы каждый человек смог самореализоваться и добиться успеха. Разве не так?

— С этого места поподробнее, — попросил я.

— Легко! До двадцати лет я жил в городе, где нет ничего, кроме нищеты, алкашей и полной безнадеги. Мои одноклассники сейчас любо мотают по второму сроку, либо окончательно спились. Одноклассницы нарожали себе подобных и теперь перебиваются на детских пособиях. Есть и те, кто пошел на панель. Я приехал в большой город и сказал: Москва, ты мне должна! Да, ты должна лично мне, Бобу Четвертакову. И счет к тебе за двадцать лет, которые я худо-бедно, но прожил. Теперь я хочу жить на Рублевке, иметь свою машину, кушать в элитных ресторанах и отдыхать на Бали. Но вот что странно, док, почему-то Москва этот долг не признает. Мне говорят, что я лимита, что миллионы таких же, как и я, ежедневно штурмуют столицу, изводя тем самым местное население. Но единственное отличие москвичей от нас лишь в том, что они родились в самом богатом городе страны.

— Главная беда Москвы в том, что она со всех сторон окружена Россией, — выдала общеизвестную сентенцию Инга.

И Боб с ней согласился:

— Если Москва не признает наши притязания, то пусть хотя бы поделится…

— Чем?

— Деньгами, славой, возможностями…

— Ты прав, — сказал я. — За исключением одного обстоятельства. Чтобы получить деньги, славу, чтобы, наконец, подготовить почву для этих самых возможностей ты не сделал ничего.

— То есть как? — искренне удивился он. — А то, что я потерял пять лет жизни, сидя на этом болоте?! То, что я вел передачу на ТКТ? То, что принимал участие в съемках и в закрытых концертах — все это не считается?

— Как это точно — потерял. За пять лет ты действительно мог бы добиться многого, не спорю. Но ты предпочел сидеть перед камерой, обсуждать, кто кому и зачем залез в трусы. Вместо того, чтобы добиться чего-то стоящего, ты рванул за мимолетной телевизионной карьерой: ну и сколько продержалось ваше шоу с Чудовой? Месяц? Два? Не имея должного образования, опыта, харизмы, ты мгновенно оброс самодовольным жирком и принялся поучать таких же, как и ты — не слишком талантливых, не слишком работоспособных, но мечтающих о халяве. Ради халявы этой вы готовы спать с тем, с кем вам скажут, срать под прицелами камер, переодеваться в женские тряпки и навешивать на себя искусственную грудь.

— Это игра, — вмешалась Злата. — И мы стараемся играть честно.

Боже, спаси блондинок! Иногда они меня забавляют…

— Нет, дорогая моя, это бизнес. С той минуты, как ты подписала контракт, это бизнес. А в бизнесе нет эмоций. И не надо обманывать себя и других, что ты пришла в шоу, чтобы встретить хорошего человека, людей посмотреть и себя показать. Ты пришла, чтобы обеспечить свое будущее за счет зрительского рейтинга. Если будет рейтинг, то тебя станут продвигать дальше. Если рейтинга нет — тебя вышвырнут отсюда, несмотря на то, что последние пять лет ты убила на самую глупую мечту в жизни. Даже у твоей лучшей подруги хватило мозгов уйти отсюда. Ты же пожертвовала самым дорогим…