Читать книгу "На тайной службе её величества - Ян Ланкастер Флеминг"

На столе зажужжал, как попавшая в ловушку оса, телефон. Бонд бросил на него взгляд и снял трубку, говорили по-немецки, он ответил через платок, закрывавший его рот:

— Да?

— Все в порядке?

— Да.

— Смотри в оба. За англичанином придем через десять минут. Все понятно?

— Понятно.

— Глаз с него не спускай, ясно?

— Все ясно.

На другом конце положили трубку. Лицо у Бонда покрылось капельками пота. Слава богу, что он снял трубку! Итак, они придут за ним через десять минут! На столе лежала связка ключей. Бонд схватил ее и побежал к входной двери. После трех неудачных попыток он подобрал нужный ключ. Толкнул дверь. Теперь ее держало только пневматическое устройство. Бонд бросился к двери мастерской. Не заперта! Он вошел и при свете, шедшем из вестибюля, нашел свои лыжи. Палки стояли рядом. Осторожно он вытащил снаряжение из деревянного гнезда и быстро пошел к двери главного входа, открыл ее, мягко положил на снег лыжи и палки, повернулся к двери, запер ее снаружи и закинул ключи далеко в снег.

Почти полная луна ярко сияла ослепительным светом, и снежинки искрились и были похожи на покрывало из бриллиантовой пыли. Теперь надо затратить несколько минут, чтобы как следует приладить крепления. Бонд ткнул ботинок в паз держателя и опустился на колено, нащупывая стальной тросик сзади каблука. Спокойно, неторопливо он установил винт регулировки на передней накладке и еще раз проверил, все ли в порядке. Кажется, теперь нормально. Он защелкнул замок и почувствовал, как тот зажал ботинок в держателе. Так, осталось пропустить ремень безопасности по верху ботинка, он удержит лыжу, если замок расстегнется, что может случиться при падении. Пальцы Бонда стали замерзать. Конец ремешка никак не попадал в пряжку! Потеряна целая минута! Наконец-то. Теперь нужно проделать то же самое с другой лыжей. И вот Бонд выпрямился, натянул перчатки на уже ноющие пальцы, взял остроконечные палки и, оттолкнувшись, покатился вниз по едва заметному краю хорошо укатанного накануне склона. Пока все идет как надо. Он опустил очки на глаза, и тут же снежный ландшафт стал серебристо-зеленым, как будто он плыл под освещенной солнцем водой. Лыжи поскрипывали на пушистом снегу. Бонд старался набрать скорость, спускаясь по довольно пологому склону, он разгонялся не просто скольжением, а маховым шагом, как это делали в свое время норвежские горнолыжники. Но из этого ничего не получалось! Каблуки ботинок как будто гвоздями были прибиты к лыжам. Он сильно, как только мог, отталкивался палками Боже, какой же след он должен был оставлять за собой — широкий, как трамвайная линия! Как только они сумеют открыть входную дверь, сразу бросятся за ним в погоню Их лучший инструктор, конечно, легко его догонит, если не набрать скорость на старте. Дорога каждая минута, каждая секунда. Мимо промелькнули черные контуры станции канатной дороги и приюта. Там начиналась трасса «Глория», металлические указатели около нее были укрыты снежными шапками! Бонд не стал останавливаться Он промчался мимо и начал спуск.

На первом же вертикальном склоне перехватило дыхание, по спине побежали мурашки Бонд ушел в хорошо знакомую ему низкую стойку, руки опустил к ботинкам и просто полетел вниз. Лыжи шли на опасном расстоянии в шесть дюймов друг от друга. Знаменитый Каннонен, которого он как-то видел на трассе, всегда тесно прижимал один ботинок к другому, как будто ехал на одной лыже. Но сейчас было не до красот, не до стилей, он просто должен был держаться на ногах — вот и все! Скорость, с которой Бонд спускался, становилась угрожающей. Но глубокая подушка холодного, легкого, пушистого снега придавала ему уверенности, он шел на параллельных лыжах При такой скорости достаточно минимально развернуть плечо — перенести вес на левую ногу, — и вот он уже изменил направление, правая сторона его лыж режет склон, поднимая вверх фонтан снежинок. И все заливает лунный свет. Об опасности он уже не помнил, скорость опьяняла, техника владения лыжами, укрощение снежного склона вызывали радость. Бонд выпрямился и почти нырнул в следующий поворот, на этот раз оставив слева от себя широкий зигзаг, он покорял никем еще не освоенный после снегопада склон. Теперь он мог позволить себе остальную часть пути спускаться в основном правым плечом вперед при разворотах. Он направил лыжи вниз и почувствовал истинный восторг, когда пронесся, подобно черной пуле, по огромному откосу, шедшему под углом в 45^o . Так, еще раз, правое плечо пошло. Впереди слабо трепыхались три флажка; черный, красный и желтый, их цвета при лунном свете были, однако, трудноразличимы. Здесь бы надо остановиться и сориентироваться перед новым участком, горы. Перед широким поворотом склон поднимался немного вверх. Бонд одолел подъем на скорости, почувствовал, как лыжи, не касаясь земли, перелетели через гребень, уперся левой палкой в снег, создав дополнительный рычаг, и перекинул лыжи, правое плечо и бедро вперед, влево. Он приземлился, подняв фонтан снежных брызг, и встал как вкопанный. Он был доволен собой! Этот прием, который делают на скорости, со стороны выглядит очень эффектно и выполнить его не так-то легко. Жаль, что его не видит сейчас старый инструктор, господин Фукс, вот бы порадовался!

Теперь он оказался на другом участке трассы. Высоко над головой поблескивали серебристые нити канатной дороги; уходя вниз, они сливались в одну полоску, которая тянулась к далекой темной кромке деревьев, где в лунном свете поблескивали ажурные опоры. Бонд вспомнил, что сейчас последует серия зигзагообразных поворотов, которые откроются почти под самой канатной дорогой. Если бы склон был хорошо виден, пройти этот участок не составляло труда, но свежевыпавший снег сделал почти каждый метр дистанции одинаково соблазнительным. Бонд приподнял очки в надежде увидеть какой-нибудь флажок. Вон один вроде виднеется слева. Ему надо будет вписаться в несколько крутых поворотов, и он выскочит на новый склон.

Едва он успел опустить на глаза очки и взяться за палки, как одновременно произошли два события. Во-первых, откуда-то с высоты горы прозвучал глухой выстрел и прямо над ним ушла вверх, разбрасывая световые отблески, ракета. Она вонзилась в небо, раздался резкий треск, потом возникла яркая магниевая вспышка, и огненный шар начал свой извилистый медленный спуск, словно был подвешен на парашюте; темные тени в низинах стали исчезать, все заливал страшный мертвенный свет. Еще несколько глаз вспыхнули в небе, теперь на склоне стала видна каждая щель.

И в то же время тросы над головой Бонда запели! Они послали вслед за ним фуникулер!

Бонд выругался во влажные складки шелкового платка, закрывавшие рот, и продолжил спуск, теперь они отправят следом и лыжников — вооруженных лыжников!

Второй участок он преодолел не так лихо, добравшись до второго флажка, сделал поворот и поехал по крутому склону в другом направлении, петляя зигзагами под тросами канатной дороги. С какой скоростью двигаются эти проклятые гондолы? 10, 15, 20 миль в час? Это самая последняя модификация. Должно быть — самые скоростные. Помнится, ой читал где-то, что фуникулер между Арозой и Висхорном достигал скорости 25 миль в час. Уже когда он делал первый зигзаг, пение тросов над его головой сменилось иным звучанием, а потом опять превратилось в сплошной жалобный вой. Это означало, что гондола миновала первую опору! У Бонда заныли колени, это ахиллесова пята всех горнолыжников. Он уменьшил амплитуду лавирования, пошел змейкой, ощущая теперь под собой каждый бугорок. Вроде там, слева, еще один флажок? Огненные шары ракет, казалось, опускались ему прямо на голову. Так. Пока жить можно. Еще пара зигзагов, и он выскочит на чистый склон!