Читать книгу "Тибетский лабиринт - Константин Жемер"

5 мая 1939 г.

Тибет, горная дорога в 315 км от Лхасы. 3908 м над уровнем моря.

С вершины скалы по еле заметной тропке спустился агпа. Спустился не один, а в обществе десятка таких же, как сам, неопрятных монахов. Оружия ни у кого из них видно не было.

- Поверить не могу, - прошептал Шеффер. - Не иначе сами боги внушили тогда, в поезде, мысль приветить этого монаха.

- Да уж, нам встретился весьма непростой человек, - также шепотом ответил Герман. - Посмотри, ведь эти ребята расправились с бадмаши без помощи оружия - голыми руками или колдовством.

Агпа остановился перед Шеффером и насмешливо спросил:

- Желают ли европейские «коллеги» в качестве уплаты за проезд в одном с ними вагоне, принять трупы врагов?

Руководитель экспедиции поспешил рассыпаться в благодарностях, насколько позволяло знание языка.

- Почтенный агпа, - обратился к монаху Крыжановский. - Что сталось с теми европейцами, которые натравили на нас местных жителей?

- Два человека. Они пожелали уйти, и мы не стали мешать, - спокойно ответил монах. - Как я уже говорил, заклинать европейцев - дело трудное.

«Все- таки, колдовство, -тоскливо подумал Крыжановсий. - Хорошо, что он на нашей стороне, а не наоборот».

- Хорошо, - удовлетворенно кивнул головой монах. - Но осталось вернуть последнюю часть долга и предложить моим «коллегам» пищу, как они сами в поезде предложили пищу нуждающемуся в ней незнакомому человеку. Здесь, неподалеку, деревня, в которой живут друзья, они обрадуются гостям.

- В машине наше оборудование, - забеспокоился Шеффер. - Его нельзя оставить…

- Не нужно переживать - мои люди посторожат, пока вы не вернетесь с вьючными животными, - с этими словами монах обернулся к своим молчаливым спутникам и отдал нужные распоряжения.

«Похоже, Эрнст безоговорочно доверяет монаху, - подумалось Герману. - Не слишком ли он беспечен? Впрочем, кто его убеждал в доброжелательности и неагрессивности тибетских монахов? Я и убеждал. Так-то оно так, но этот агпа - представитель бон-по, что должно насторожить любого».

Профессор поочередно оглядел участников экспедиции: настороженность читалась только на лице господина Каранихи, остальные выглядели совершенно расслабленно. А Унгефух даже не озадачился тем, чтобы зарядить в пулемет новую ленту. Отчасти понять гауптшарфюрера можно - он занят перевязкой раненного Вилли, но ведь опытный же солдат!

Остающиеся подле оборудования монахи одолжили европейцам своих мулов, каковых привели сверху, и экспедиция отправилась вслед за агпой, указующим путь. Вот только куда?

- Куда, собственно, мы приехали? - через час пути этот вопрос прозвучал из уст Бруно Беггера.

- Здесь живут друзья, - повторил прежнее утверждение агпа, остановив мула. - Бадмаши и прочие племена боятся появляться в окрестностях.

Деревенские дома прилепились к окружающим скалам будто ласточкины гнезда. Хорошо еще, что жители позаботились об удобстве, выложив на скальных склонах каменные лестницы.

Вышедший поприветствовать пришельцев староста деревни показался мало похожим на азиата. Вытянутое лицо с тонкими губами и близко посаженными глазами явно принадлежало представителю европеоидной расы. Да и волосы не походили на те, что характерны для монголоидов, к примеру, китайцев. Такая шевелюра скорее подошла бы индусу или испанскому баску. К несчастью для тибетца, то же самое заметил и доктор Беггер. Через Каранихи антрополог стал добиваться у старосты разрешения измерить его черепную коробку, а то и сделать слепок. Тибетец вежливо, но решительно отказался, тогда Бруно Беггер стал просить, чтобы ему предоставили возможность измерить черепа других жителей деревни. Но и в этом ему отказали. Антрополог как-то сразу успокоился - у Крыжановского создалось впечатление, что тот даже рад отказу, мол, не хотите, не надо, мне же меньше работы.

Экспедиции выделили просторный дом на краю деревни, у самой реки, прозываемой местными Нанг. Над домом горбилась глиняная стена монастыря, храмовая треугольная башенка скребла близкие небеса. На открытой площадке у самого верха прохаживался монах в длинных пурпурных одеждах с большой деревянной доской на плече. В руке монах держал толстую короткую палку с намотанной на конце тряпкой.

Доска с палкой оказались музыкальным инструментом или чем-то вроде того.

Звуки ударов, отозвавшись эхом в скалах, взлетели в вышину - сиди монах в оркестровой яме, Крыжановский сказал бы, что играют крещендо. Только кто же возьмет такого в оркестр, если с этой странной доской он заглушил бы всех музыкантов? Гомонящие вдалеке птицы замолкли, притих мычащий в деревне як. Только мерный возрастающий гул несся над горами. Члены экспедиции встали, обратив взоры на «музыкального» монаха.

Агпа остановился на пороге гостевого дома, недовольно буркнул что-то и уже громче сказал:

- Это созыв на диспуты! Если «коллеги» желают поглядеть на них, я могу отвести туда, но позже - сейчас вам греют воду в бадьях.

Первой купальню, что размещалась в отдельной выгородке, естественно, оккупировала фройляйн Шмаймюллер. Остальные принялись обживать дом.

Крыжановского же волновало иное. Но не ставшие уже обыденными игры разведок, замешенные на тотальной бдительности, а почти позабытые из прошлой жизни мечты о сказочном Тибете. Здесь, в богом забытой горной деревушке, пришло отчетливое осознание: сбылось то, к чему всю жизнь столь неистово стремился Александр Васильевич Харченко, и до чего так и не смог дотянуться всей своей жизнью! В дороге думалось о другом, потом была горячка боя, а сейчас, когда монах ударил в деревянный гонг - взяло и пришло: вот он, Тибет!

«Пожалуй, на время следует взять тайм-аут у профессии разведчика и отдаться любимой тибетологии», - решил Герман и настойчиво придержал за рукав агпу-заклинателя:

- Уважаемый, когда можно послушать диспут?

- Чтобы достигнуть вершины пирамиды, путь следует начинать с подножья, - глубокомысленно изрек монах. - Вначале купальня, затем обед, а тогда уже диспут.

За обедом Герман не оставлял агпу вниманием, с его помощью восполняя пробелы в своем знании доктрины бон.

На стол подали местные яства. Растерянный Бруно Беггер потыкал в тарелку вилкой, извлеченной из складного ножа. На блюде перед антропологом высилась мучная пирамида высотой чуть больше дециметра.

- Это торма, - поспешил с разъяснениями Каранихи. - Пусть уважаемый саиб ест и ничего не боится. Это ритуальное кушанье, саиб-агпа обещал проводить нас в монастырь на диспуты, вероятно, поэтому…

Беггер гукнул, погрузил вилку в бок пирамидки.

- Было дело, меня угощали тормой в форме груди юной апсары, - пробормотал Кранихи. - А в форме треугольника, я думал, для изгнания духов…

Беггер, успевший отъесть бок пирамиды, на миг замер, но видно голод превозмог опасение насчет злых духов, потому он махнул вилкой и насадил на нее кусок теста больше прежнего.