Читать книгу "Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет - Джаспер Ффорде"

Я допила кофе и стала пробираться сквозь толпу туда, где нас ждала капсула. Мне уже несколько раз доводилось ездить на гравиметро, но на глубинном челноке — никогда. Свое последнее кругосветное путешествие я проделала на надмантиевых капсулах, больше похожих на поезда. Я прошла паспортный контроль, вошла в салон, и две стюардессы показали мне мое место. Застывшими улыбками они напоминали чемпионок по синхронному плаванию. Моим соседом оказался мужчина с копной черных растрепанных волос, читавший номер «Занимательных историй».

— Привет, — сказал он негромко, без всякого выражения. — Раньше на глубинке ныряли?

— Никогда.

— Это лучше американских горок, — решительно заявил он и вернулся к своему журналу.

Я пристегнулась. Рядом со мной сел высокий мужчина лет сорока в мешковатом клетчатом костюме. Физиономию его украшали пышные рыжие усы, а в петлице торчала гвоздика.

— Привет, Четверг! — дружески поздоровался он, протягивая руку. — Разрешите представиться: Острей Ньюхен.

Я в изумлении уставилась на него, и он рассмеялся.

— Нам необходимо поговорить, к тому же я никогда прежде не ездил на гравиметро. И как функционирует эта штука?

— Гравиметро? Это туннель, проходящий через центр Земли. Всю дорогу до Сиднея мы проделаем в состоянии свободного падения. Но… но… но как вы нашли-то меня?

— У беллетриции везде есть глаза и уши, мисс Нонетот.

— Ньюхен, пожалуйста, давайте начистоту, или я стану самым сложным вашим клиентом.

Адвокат с интересом рассматривал меня, а стюардесса монотонным голосом зачитывала правила техники безопасности, под конец предупредив, что, пока сила тяжести не восстановится до сорока процентов, туалетом пользоваться нельзя.

— Вы ведь работаете в ТИПА-Сети? — спросил Ньюхен, как только мы устроились и поместили весь багаж в мешки на молниях.

Я кивнула.

— Беллетриция — это полиция, следящая за порядком внутри книг ради сохранения целостности популярного чтива. Печатное слово только с виду прочное, но в наших кругах выражение «подвижная литера» имеет куда более глубокий смысл, чем в вашем мире.

— Финал «Джен Эйр», — прошептала я, внезапно осознав, в чем дело. — Я же его изменила, да?

— Боюсь, что так, — кивнул Ньюхен, — только не признавайтесь в этом никому, кроме меня. Это самое большое вторжение в литературный шедевр с тех пор, как кто-то затеял такую свару с Великаном Отчаянием у Теккерея, что нам пришлось уничтожить весь текст целиком.

— До начала падения осталось две минуты, — объявил пилот. — Просим вас занять места, пристегнуться и проверить, пристегнуты ли дети.

— И что теперь? — спросил Ньюхен.

— Вы правда ничего не знаете о гравиметро?

Мой собеседник огляделся по сторонам и понизил голос.

— По мне, в вашем мире все какое-то странное, Нонетот. Я прибыл из страны наглухо застегнутых черных пальто и глубоких теней, запутанных сюжетов, запуганных свидетелей, криминальных боссов, любовниц гангстеров, баров с сомнительной репутацией и пугающих развязок за шесть страниц до конца.

Наверное, вид у меня был растерянный, потому что он еще понизил голос и прошептал:

— Я выдуманный, мисс Нонетот. Я из детективного сериала о Перкинсе и Ньюхене. Надеюсь, читали?

— Боюсь, что нет, — призналась я.

— Ограниченный тираж, — вздохнул Ньюхен. — Но у нас хороший отзыв в «Книжном обозрении». Меня там назвали «хорошо выписанным и забавным персонажем… с несколькими запоминающимися чертами». «Крот» поместил нас в списке «Книг недели», но «Жаб» был не столь благосклонен… впрочем, кто станет слушать этих критиков?

— Вы — из книги? — наконец сообразила я.

— Только никому об этом не говорите, ладно? — поспешно сказал он. — А теперь расскажите мне про гравиметро.

— Ну, — ответила я, собираясь с мыслями, — через несколько минут капсула войдет в воздушный шлюз и начнется разгерметизация…

— Разгерметизация? Зачем?

— Трение необходимо свести к минимуму. Никакого сопротивления воздуха. Сильное магнитное поле не дает капсуле касаться стенок шахты. Мы просто пробудем в свободном падении все восемь тысяч миль до Сиднея.

— Значит, из любого города можно «глубинкой» добраться до любого другого?

— С Сиднеем и Токио связаны только Лондон и Нью-Йорк. Если вы хотите попасть из Буэнос-Айреса в Окленд, вам надо сначала надмантиевым рейсом добраться до Майами, затем до Нью-Йорка, нырнуть до Сиднея, а потом снова в надмантиевой капсуле до Окленда.

— И как быстро движется капсула? — чуть нервничая, спросил Ньюхен.

— Четырнадцать тысяч миль в час, — отозвался мой сосед из-за журнала, — не больше и не меньше. Мы будем падать все быстрее, но с уменьшающимся ускорением до самого центра Земли, где достигнем максимальной скорости. Как только минуем центр, скорость начнет снижаться, а в Сиднее упадет до нуля.

— Это не опасно?

— Нисколечко! — заверила я его.

— А что, если нам навстречу попадется другая капсула?

— Такого не может быть. В каждой шахте только одна капсула.

— Это верно, — подтвердил мой занудный сосед. — Беспокойство может внушать только потенциальный отказ магнитной системы, которая не дает керамической шахте и нам вместе с ней расплавиться в жидкой магме.

— Не слушайте его, Ньюхен.

— А такое возможно? — спросил адвокат.

— Прежде никогда не случалось, — мрачно ответил технарь, — а если и случалось, нам об этом точно не рассказывали.

Ньюхен некоторое время сидел в задумчивости.

— До начала свободного падения осталось десять секунд, — снова послышалось объявление.

Трансляция сообщений из кабины прекратилась, и все напряглись, подсознательно отсчитывая секунды. В первые мгновения спуска кажется, будто на огромной скорости съезжаешь с горбатого моста, но легкая тошнота, сопровождавшаяся охами пассажиров, вскоре сменилась странным и почему-то даже радостным ощущением невесомости. Многие только для этого и «ныряют». Я повернулась к Ньюхену.

— Как вы?

Он кивнул и выдавил слабую улыбку.

— Немного… странно, — сказал он наконец, глядя на плавающий у него перед носом кончик собственного галстука.

— Значит, меня обвиняют во вторжении в художественное произведение?

— Вторжение второго класса в художественное произведение, — поправил Ньюхен, громко сглотнув. — Не такое тяжкое обвинение, как в случае намеренного вмешательства, но даже если мы сумеем доказать, что вы улучшили сюжет «Джен Эйр», возбудить дело все равно придется. В конце концов, мы не можем позволить людям вламываться в текст «Маленьких женщин», чтобы спасти Бет, правда?