Читать книгу "Десять поверженных - Глен Кук"

Я кивнул.

— Немного лекарственного отвара оживит тебя, — сказал я.

— О, нет. Мне не нужна эта крысиная моча, которую готовит Одноглазый.

— Это моё собственное варево.

Я отмерил дозу побольше, отдал Одноглазому, закрыл свою сумку и вернулся к бумагам. Снаружи послышалось, как поскрипывая подъехал фургон.

Вынося первую партию бумаг, я заметил, что люди на плацу ожидают последнего удара. Капитан не терял понапрасну времени. Он хотел, чтобы к тому моменту, как Шелест вернётся сюда, между нами уже лежало бы достаточное количество миль.

Я не мог с ним не согласиться. Репутация у генеральши весьма зловещая.

Пока мы не тронулись в путь, мне так и не удалось заняться теми бумажными свёртками, обёрнутыми в ткань. Я уселся рядом с возницей и взялся за первый свёрток, тщетно пытаясь не обращать внимания на дикую тряску. Просмотрев всё дважды, я понял, что это только добавляет мне головной боли.

Настоящая дилемма. Следует ли мне рассказать Капитану о том, что я узнал? Рассказать ли это Одноглазому или Ворону? Это заинтересует всех. Или оставить всё только для Ловца Душ? Он, без сомнения, предпочёл бы именно такой вариант. Основной вопрос состоял в том, имела ли эта информация отношение к моему долгу перед Гвардией? Я нуждался в совете.

Спрыгнув с фургона, я стоял и смотрел, как колонна движется мимо меня, пока не увидел Немого. Он нёс охрану в середине колонны. Одноглазый был в авангарде, а Гоблин — прикрывал тылы. Каждый из них стоил взвода разведчиков.

Немой возвышался на вороном коне. Он посмотрел на меня сверху вниз. Настроение у него было явно не из лучших. Он нахмурился. Из наших троих колдунов он ближе всех находился к тому, что люди называют Злом. Однако, как и у большинства из нас, это было скорее внешним, чем составляло сущность Немого.

— У меня проблема, — сказал я ему. — Большая. Ты лучше всех для этого подходишь, — я осмотрелся. — Не хочу, чтобы кто-нибудь услышал.

Немой кивнул. Он произвёл какие-то сложные манипуляции руками, двигая пальцами так быстро, что я не мог за ними уследить. Внезапно я понял, что не слышу ни единого звука, исходящего с расстояния больше, чем пять футов. Вы поразитесь, скольких звуков просто не замечаете до тех пор, пока они не исчезнут. Я рассказал Немому о том, что обнаружил.

Немого трудно удивить. Он уже всё повидал и всё слышал. Но на этот раз он выглядел просто изумлённым.

Мне даже показалось, что он сейчас что-нибудь скажет.

— Следует ли мне рассказать об этом Ловцу Душ?

Энергичный утвердительный кивок. Хорошо. Я в этом и не сомневался. Новости были слишком велики, чтобы о них узнала Гвардия. Это просто взорвёт нас, если мы сохраним всё только для себя.

— А как насчёт Капитана? Одноглазого? Кого-нибудь ещё?

На этот раз ответ последовал не сразу и был не таким решительным. Он посоветовал не делать этого. Задав несколько вопросов и пустив в ход интуицию, которая развилась в результате долгой практики общения с ним, я понял, что Немой полагается на Ловца Душ, который сам проинформирует кого надо, если сочтёт это необходимым.

— Ну ладно, — сказал я, — спасибо, — и поковылял, догоняя голову колонны.

Когда Немого уже не было видно, я подошёл к одному из наших.

— Видел Ворона?

— Он впереди, с Капитаном.

Естественно. Я опять торопливо поковылял вперёд.

После минутных колебаний я всё-таки решил перестраховаться. Ворон был самой лучшей страховкой, которую я только мог себе представить.

— Ты можешь читать на каком-нибудь древнем языке? — спросил я его.

Объясняться с ним было очень трудно. Они с Капитаном ехали верхом, а прямо позади них двигалась Душечка. Её мул так и пытался наступить мне на пятки.

— На некоторых. Всё, что входит в классическое образование. А что?

Я протиснулся на несколько шагов вперёд.

— У нас будет жаркое из мула, если не перестанешь наступать мне на пятки, ты, животное, — поклялся я отомстить этой твари.

— Некоторые из бумаг написаны давным-давно. Те, которые откопал Одноглазый, — сказал я Ворону.

— Но тогда это ведь неважно, да?

Я пожал плечами, продолжая семенить за ним. Мне приходилось тщательно подбирать слова.

— Всё может быть. Леди и Десять вернулись из прошлого.

Я взвизгнул и развернулся на месте, держась за плечо там, куда меня укусил мул. У животного был невинный вид, но Душечка проказливо улыбалась.

Моя боль почти стоила того, чтобы увидеть улыбку Душечки. Она так редко улыбалась.

Я прошёл поперёк колонны и опять стал продвигаться назад, пока не оказался рядом с Элмо.

— Что-нибудь случилось, Каркун? — спросил он.

— М-м? Нет, нет.

— Ты выглядишь напуганным.

Я и в самом деле был напуган. Я всего лишь приоткрыл крышку маленькой коробочки, чтобы посмотреть, что там внутри, а оказалось, что она забита всякой мерзостью. То, что я вычитал, мне уже было не забыть.

Когда я снова увидел Ворона, лицо его было таким же серым, как и моё. А может, и больше. Мы пошли рядом, и он пересказал мне то, что узнал из тех бумаг, которые я не смог прочитать.

— Некоторые из них принадлежали колдуну по имени Боманц, — рассказывал он. — Остальные — времён правления. Некоторые на языке Телле-Курре. Только Десять ещё пользуются им.

— Боманц? — спросил я.

— Да. Тот, кто разбудил Леди. Шелест смогла как-то завладеть его секретными документами.

— О-о!

— Серьёзно. Да.

Мы разошлись, каждый наедине со своими страхами.

ГЛАВА 3

Ловец Душ появился тайно. На нём была одежда, ничем не отличающаяся от нашей. Она скрывала его привычный кожаный наряд. Он пробрался в колонну незамеченным. Сколько времени он так шёл, не знаю. Я узнал о его присутствии, когда мы выходили из леса, после трёх дней восемнадцатичасовых маршей. Переставляя больные ноги, я ворчал, что становлюсь слишком старым, когда раздался мягкий женский голос.

— Как поживаешь, доктор? — спросил он.

Если бы я не был так измучен, то, наверное, заверещал бы и подпрыгнул футов на десять. Но в моём состоянии я просто сделал следующий шаг и с усилием повернул голову.

— А, появился наконец? — пробормотал я.

В тот момент мной владела глубокая апатия.

Только спустя некоторое время пришла волна облегчения. Мозги мои работали так же вяло и натужно, как и тело. Мы шли уже так долго, что адреналин в организме почти не выделялся. В мире не существовало ни каких-либо неожиданностей, ни страха.