Читать книгу "Загадка о морском пейзаже - Антон Кротков"

В награду за словоохотливость Кошечкин не отправил ценного свидетеля до суда в тюрьму, где, опасающиеся разоблачения, контрабандистские бароны могли с ним расправиться. Густафсон содержался под усиленной охраной в небольшой комнате без окон, временно превращенной в камеру. Хотя камерой данное помещение можно было назвать лишь условно. Оно было обставлено хорошей мебелью. Арестант получал из дома необходимые ему вещи. Кошечкин следил только за тем, чтобы в передачах не было предметов, с помощью которых узник в минуты душевного упадка мог бы покончить с собой. И чтобы оставшиеся на свободе дружки не подсыпали яду в доставляемую для узника из трактира еду.

Лоцман еще раз повторил для приехавшего жандармского капитана то, что прежде уже сообщил местным офицерам: оказывается, он слышал, что нападение с помощью мин на «Полярную звезду» организовало финское подполье. А поддерживают сепаратистов – снабжают деньгами и оружием – якобы шведы.

– Я даже знаю место в шхерах, где находится тайная база террористов. Они зовут ее «храмом».

Чтобы сразу отвести от себя возможные подозрения в причастности к банде националистов, Густафсон особо подчеркнул, что случайно узнал о существовании «храма».

Однако приехавший вместе с Вильмонтом подполковник Кукушкин скептически отнесся к новости:

– Небось цену себе набиваете, Густафсон. Вот и придумываете всякие басни. И название-то какое выдумали – «храм»! Признайтесь уж сразу, что решили нашими руками разорить конкурентов, у которых на этом острове склад спирта и прочего контрабандистского товара имеется?

Пограничник пояснил не искушенному в местных делах питерцу:

– Министерство финансов десятками шлет директивы, чтобы мы пресекли массовый завоз спирта финскими шхунами на острова Гохланд, Тюттершер и другие, где он складируется, а затем по льду или лодками небольшими партиями переправляется на материк. Финские власти смотрят на это сквозь пальцы. Таможенные крейсера часто не могут осуществлять преследование. Вот нам, пограничникам, и приходится на лодках обыскивать острова на предмет обнаружения нелегальных складов. Но кроме спирта и разного барахла там ничего другого не бывает.

– Нет, клянусь вам! Я говорю вам правду, – чуть ли не бил себя в грудь в искреннем порыве Густафсон.

– Мне обидно ваше недоверие. Особенно теперь, когда я рассказал вам все, как на исповеди.

* * *

После допроса офицеры перешли в кабинет Кошечкина. Было решено на следующий день, прямо с утра отправиться на указанный лоцманом остров и осмотреть тайный склад, если он, конечно, существует. Однако ночью на море разыгрался сильный шторм. И этой же ночью у Вильмонта началась лихорадка. За два дня, что минули с боя на берегу, он так и не нашел времени на то, чтобы показать ушибленную руку врачу, хотя боль в покалеченном суставе постоянно напоминала о себе. Чтобы при ходьбе плечо не слишком двигалось и не доставляло ему невыносимых мучений, Вильмонт носил руку подвешенной на платке. В итоге поврежденный неприятельским прикладом сустав распух и горел, словно в огне. Анри еле добрался до квартиры врача. Оказалось, что сустав выбит. Доктор сумел его вправить, но о том, чтобы пациенту куда-то ехать в ближайший день-два, не могло быть и речи.

Прошло еще двое суток, прежде чем опухоль на плече спала. Но за это время произошло событие, которое перечеркнуло надежду выйти в скором времени на след злоумышленников. На указанном лоцманом острове действительно было найдено кое-что интересное. Кукушкин по собственной инициативе решил устроить засаду и захватить хозяев «храма», когда они явятся на остров. И вскоре те пожаловали – в маленькой лодке к острову приплыли двое мужчин, совсем непохожих на финнов или шведских разведчиков. Они оказали ожесточенное сопротивление пограничникам, и оба были убиты в перестрелке.

Кошечкин рвал и метал, когда рассказывал об этом Вильмонту:

– Эти «кукушкинцы» совсем одичали в своих лесах. Вместо того чтобы взять гостей живьем, они обошлись с ними как с обычными контрабандистами. Тела так изуродованы, что опознание весьма затруднительно. Впрочем, могу утверждать это достаточно уверенно: мужички неместные. Одежда их куплена в Питере в магазине готового платья, в кармане одного из убитых найдено портмоне, в котором кроме рублей оказалось несколько французских банкнот и монет.

* * *

И вот Анри ступил на землю острова, о котором размышлял все последние дни. Его окружала суровая красота – скалы, ветер, крики чаек, запах нагретой солнцем хвои и моря. Сопровождающий жандармов лоцман, указывая им на торчащие из воды какие-то палки и рогатки, бодро рассказывал, что это разметка фарватера:

– Только она какая-то странная. Для обычных кораблей такая не используется.

Шли по берегу вдоль скал. На море стоял полный штиль. На водном зеркале важно и чинно сидели чайки. И только одна из них драчливо перелетала с места на место, задирая подруг. Всю дорогу Кошечкин и Кукушкин ругались. Жандарм упрекал приятеля-пограничника, что его люди поступили, как мясники, прикончив пожаловавших на остров гостей, вместо того чтобы хотя бы одного из них взять живым. Защищая честь мундира, пограничник тоже не скупился на резкие обвинения в адрес жандармерии.

Недалеко от воды среди нагромождения ледниковых валунов лежали отбеленные водой бревна плавуна. Для высаживающихся здесь людей это был отличный материал, из которого можно было быстро соорудить костер, чтобы обогреться или сварить уху.

Вдруг впереди Анри заметил какие-то постройки. Подошли поближе. Это и был загадочный «храм» – три сарая и навес летней кухни.

Первым делом прибывшие сыщики приступили к осмотру трупов убитых накануне мужчин. Тела находились в одном из сараев. Их лица будто специально были разбиты прикладами, чтобы сделать невозможным опознание. Это неприятно удивило Вильмонта.

В то время как полицейские подробно изучали тела погибших, снаружи раздался возглас одного из подчиненных Кошечкина.

– Смотрите, там мина!

Вильмонт вместе с коллегами отправился посмотреть на находку и увидел неподалеку на берегу уже знакомый ему круглый предмет диаметром около полутора метров. Он лежал среди камней и частично был завален плавником.

– Лучше не ходите, – посоветовал Вильмонту Кошечкин. – Сообщим морякам, они ею сами займутся.

Вильмонту и самому не хотелось приближаться к рогатой дуре, начиненной пудами динамита. Но ему не терпелось узнать, похожа ли вновь найденная мина на ту, что морские саперы обезвредили на «царском» фарватере. Однако оказалось, что это только муляж мины. Правда, понять это можно было только приблизившись к ней вплотную. Можно было предположить, что работавшие здесь умельцы использовали макет для каких-то испытаний, возможно на плавучесть, а потом бросили. Прибоем его выбросило на берег, и, видимо, давно, так как один бок проржавел насквозь и внутри пустого металлического шара плескалась вода.

Зловещая форма муляжа навела Анри на мысль подшутить над своими слишком серьезными спутниками.