Читать книгу "Огненная лилия - Наталья Андреева"

– Сколько времени? – встрепенулся Вадим.

– У тебя часы на руке, – напомнил Родион.

– Ах, да! – Вадим глянул на циферблат и воскликнул: – Скоро шесть! Черт! Мне надо позвонить!

– Что, жена будет искать? – насмешливо спросил Родион. – Ты меня, парень, может, и не помнишь, но я-то тебя знаю. В одном месте живем, в долине миллионеров. Я с самого начала знал, что ты не из милиции, просто интересно было взглянуть, как ты будешь выкручиваться. Признайся: писательницу-то ты хотел грохнуть?

– Конец света! – обернулась взволнованная Женька.

В этот момент сверкнула молния. «Белая лилия» сейчас находилась в самом эпицентре сильнейшей грозы. Вспышка была ослепительной, казалось, что на землю упало внушительных размеров небесное тело и раздался сопровождающий это падение мощный взрыв, настолько сильным был последовавший за молнией почти мгновенно громовой раскат. Женька закричала. Слава побледнела, но промолчала.

– Спокойно, – сказал Родион. – Гроза сильная, но нам здесь нечего бояться. Я видел на крыше громоотвод. Что, доигрались? А я вам говорил, надо ехать!

– Да, как-то тревожно, – поежилась Слава. – Но ведь мы же не на острове? У нас есть связь! Если что, мы немедленно вызовем помощь!

– Когда еще она придет, – проворчал Вадим.

Все опять замолчали.

– Дождь, кажется, стал потише, – сказала Женька, глядя в окно.

– Я… мне надо переодеться! – спохватилась вдруг Слава. – Моя одежда промокла!

– Мне тоже холодно, – заныл Вадим. – Можно хотя бы изнутри согреться?

– Хорошо, – кивнула Слава, – я принесу водки. Женя, у тебя есть сухая одежда?

– Я вроде не сильно промокла, – Женька одернула влажную футболку, выразительно обтянувшую ее высокую грудь. – Мне не холодно.

– Я сейчас приду.

Слава торопливо вышла в соседнюю комнату.

– Мужик, у твоей жены все дома? – спросил у Дениса Родион, когда за ней закрылась дверь.

– Ты это о чем? – напрягся тот.

– Способна твоя баба на неадекватные поступки?

– О чем ты? – повторил Денис.

– Дело в том, что у меня в машине, в бардачке, лежит пистолет. Системы «Макаров». Табельное оружие, которое я, как последний идиот, оставил в салоне. Откуда ж я знал, что, когда выйду на берег в одних плавках, на меня наставят ружье? И твоя жена про пистолет знает. Она его видела, когда доставала удостоверение. Машина, между прочим, открыта. Вот я и спрашиваю: Филатова способна на неадекватные поступки? Одним словом, у нее все дома? В Городе разные слухи ходят. О том, как она свихнулась после трагической гибели жениха. Я понимаю: двадцать лет прошло. Но кто ее знает?

Женька с Денисом переглянулись, а Вадим подпрыгнул:

– Оружие!

– Законное, между прочим, – напомнил Родион.

– Она пошла не к машине, – размеренно сказал Денис. – В соседнюю комнату.

– Это я так. На всякий случай, – усмехнулся капитан милиции.

– Какое у тебя здесь задание? – в упор спросил у него Денис.

– У меня? Задание? Мужик, ты о чем?

– Не прикидывайся! Ты не просто так сюда приехал!

– Меня послали по вызову, – твердо сказал Родион. – Писательница звонила в милицию.

– Твое задание касается моей жены, – гнул свое Денис. – Вот я и спрашиваю: какое? Чего ты от нее хочешь?

– Любви и ласки, – нагло ответил Рощин.

– Ты забываешь, что мое ружье все еще заряжено, – напомнил Денис. – А твои руки связаны.

– Э-э-э… мужики… – остановил ссорящихся Вадим. – А ну, прекратите!

– Господи! Какой кошмар! – Женька взялась ладонями за щеки и затрясла головой. – Такое ощущение, что я оказалась в страшном сне! Я уже ничего не понимаю! Кто хотел убить? Кого? За что? Неужели Валентину? Господи! Неужели же я ошиблась?!!

В этот момент вошла Слава в сухих джинсах и теплом свитере. В руках она держала пузатую бутылку.

– Водка внизу, на кухне, – растерянно сказала она. – А в соседней комнате я нашла коньяк. Кто-нибудь будет коньяк?

– Дай сюда! – обрадованно встрепенулся Вадим. – Замерз, как собака!

Слава аккуратно опустила бутылку на стол и взяла в руки одну из рюмок.

– Грязная, – сказала она, поморщившись.

– Плевать! Коньяк продезинфицирует! Кто меня напоит? – спросил Вадим. – Или, может, руки развяжете?

– Я напою, – вызвалась Женька.

Слава налила в рюмку коньяк, а Женька, держа ее в руке, подошла к Вадиму. Напоила она его неловко, так что добрая половина янтарной жидкости пролилась.

– Неумеха! – выругался Вадим и тут же попросил: – Еще!

– Обойдешься! – отрезала Женька.

– Дура! Я же умру от переохлаждения! – разозлился Вадим. – У меня зуб на зуб не попадает!

– А что же ты такой неженка? – прищурилась Женька. – Ишь! Пузо отрастил! На чистом сливочном маслице! Буржуй! Не дам ему коньяка!

– Я тебе это припомню! – пригрозил Вадим.

– Я бы тоже не отказался выпить. Будь добра, – обратился Родион к Славе. – Дай и мне коньячка.

Та, поколебавшись мгновение, послушалась. На этот раз она взяла не рюмку, а бокал, и плеснула в него внушительную дозу. Родион пил долго.

– Лучше бы ты меня развязала, – тихо сказал он Славе, осушив бокал. – Я вижу, ты разозлилась, но я тебе все объясню…

За окном опять громыхнуло, и Слава невольно вскрикнула. Потом поспешно отошла от Родиона к мужу и стала у него за спиной, обняв за плечи. Денис машинально погладил ее руку.

– Как там наша писательница? – вспомнила вдруг Женька. – Надо же! В самую грозу попала!

И в этот момент дверь открылась. На пороге стояла мокрая насквозь, перепуганная Валентина. С нее ручьями лилась вода.

– Я… я… – язык ее не слушался, зубы стучали. – Н-н-н… не смогла уехать… З-з-з… застряла… Мой м-м-м… мобильник намок… н-н-н… Не работает… П-п-п… Помогите!!!

Служба спасения

– На вас лица нет! – взволнованно сказала Слава. – Вы замерзли? Испугались? Вы испугались, да?

Валентина стояла, стуча зубами, не в силах вымолвить ни слова.

– Дуры бабы! Коньяку ей дайте! – посоветовал Вадим.

Слава кинулась к бутылке коньяка, а Женька к писательнице. Как слепую провела ее к столу и чуть ли не силком усадила на стул. Потом сунула в руку бокал, в котором плескалась жидкость цвета расплавленного янтаря. Коньяк у Славы был элитный, десятилетней выдержки, другого Филатова не держала. Пальцы Валентины не гнулись, поэтому Женька схватила ее руку с бокалом и с силой сунула ко рту. Зубы писательницы стукнули о стекло. Она сделала над собой усилие и глотнула, закашлялась.