Читать книгу "Дырка от бублика - Галина Куликова"

— В нынешней ситуации я была бы рада сесть влужу, — печальным голосом заявила Элла. — То, что я знаю, разрушаетменя.

— Не хочешь же ты сказать, — Овсянников дажежевать перестал, — чти убийца — кто-то из тех, кого мы ждем сегоднявечером?

— Перестань паясничать, — рассердилась она. —Конечно, именно это я и хочу сказать. Перед кем бы мне тогда выступать и,главное, зачем? Я ведь хочу добиться признания!

— С помощью чего?

— С помощью логики, разумеется. И неопровержимых улик.

Только Овсянников собрался было что-то ответить, как вприхожей прозвенел звонок, и он отправился открывать. В коридор, галдя, словнопернатые на птичьем базаре, ввалились Борис, Дана, Римма и Шведов.

— Доченька! — крикнула Дана своим мощнымкапитанским голосом и бросилась обнимать Эллу.

Она немного потискала ее, словно плюшевого зайку, иотбросила, крепко поцеловав в лоб. Шведов снял ботинки, надел тапки с помпонамии глупо хихикал, понимая, что сейчас ему предстоит объяснение с Овсянниковым.За Бэллу Гаптержакову придется отвечать.

— Ты все-таки нашел ее! — крикнул Борис и со всегомаху шарахнул Овсянникова по плечу. — Вот чертяка! А говорил, что шансовпочти никаких!

— Доченька! — пробасила Дана.

— Какая доченька? — не понял Овсянников. — Очем вы? Кого я нашел?

— Да Эллу же!

Овсянников вопросительно посмотрел на Шведова, и тот зашелсяв приступе икающего смеха:

— Обманули дурака на четыре кулака! Это я все придумал!Я тебе подсунул Эллу под видом Бэллы! Твоей секретаршей была Элла Астапова!

— Так ты — Элла Астапова? — вскричал Овсянников,повернувшись к виновнице всей этой смуты.

— Астапова, — подтвердила Римма, расцеловавшись ссестрой. — Она у вас тут пряталась.

— Не может быть! — воскликнул Овсянников ивсплеснул руками. — Значит, меня обвели вокруг пальца? С ума можно сойти!А я-то, я-то! Надо же было так лажануться!

Если бы объявили конкурс лжецов, Овсянников бы засыпался наотборочном туре. Он был неубедителен, как Ричард Гир в роли обманутого мужа.

— Значит, ты — Элла Астапова! — понизив голос,сказал он, подойдя к ней вплотную. В глазах у него сверкали крохотныеискорки. — Как я мог так долго обманываться на твой счет?

Элла решила, что разберется с ним позже. Тем более чтоприглашенные продолжали прибывать. Пока они тусовались в коридоре, явилась КатяБурцева — безумно смущенная и безумно взволнованная. Следом за ней появилсяНикита Шаталов — такой же смущенный и взволнованный, как она.

— Мы встретились возле метро, — поспешно объяснилаКатя, снимая сапожки. — Эля, я очень рада, что дело завершается и ты непрячешься от своих родственников.

Ее познакомили с Даной, с Риммой и с Овсянниковым. ДимаШведов сказал, с гордостью показывая на Катю и Никиту:

— Мои сотрудники! — будто бы это были выставочныепоросята, вскормленные им самолично.

Овсянников между тем смотрел на Никиту с таким откровеннымподозрением, будто тот когда-нибудь уже таскал у него из буфета серебряныеложки. Вероятно, ему пришлась не по душе могучая Никитина фигура. Тот ничего незамечал, его глаза следили за Катей Бурцевой, как винтовка снайпера заприговоренным к смерти.

— А вот и моя лучшая подруга! — излишне громкосказала Элла, услышав, что в прихожей снова зазвенел звонок.

Однако когда она открыла дверь, то обнаружила за ней нетолько Ларису, но и Ленку. Элла испуганно заморгала. Меньше всего ей хотелось,чтобы сегодня здесь присутствовала Ленка. Это будет слишком больно. Слишком.

— Вы чего — обе? — спросила она, пятясь.

— Она непременно решила ехать, — пояснилаЛенка, — хотя у нее еще температура. Куда я ее одну отпущу, когда ее отслабости мотает во все стороны? И обратно довезу, если ты, конечно, менявпустишь и позволишь поприсутствовать. — Собственно, Ленка ни секунды несомневалась, что ее впустят. — У вас тут что, вечеринка?

— Вечеринка, — пробормотала Элла.

— Моя дочь вычислила убийцу своего мужа! —громовым голосом провозгласила Дана. — Надеюсь, дорогая, тебе удалосьсобрать доказательства и наша семья вернется, наконец, к нормальной жизни.

— Доказательства соберут следователи, — тихосказала Элла. Однако ее все услышали. — Я поняла, кто убийца, выясниламотив убийства и нашла ту самую ошибку, которую совершил преступник. И в связис этим очень рассчитываю сегодня на чистосердечное признание.

— Что-то я не понял, — нахмурился Борис. —Убийца среди нас? Ты это хочешь сказать?

— Ну конечно! — всплеснула руками Дана. —Такие убийства происходят только в узком кругу!

— Так ты собрала всех вовсе не для того, чтобыпорадовать хорошей новостью? — растерялся Шведов.

— Для большинства развязка будет самой хорошей новостью, —ответила вместо сестры Римма. — Кроме убийцы, разумеется.

— Мы же тут все друг друга знаем! — продолжалупорствовать Шведов. — Я не верю, что среди нас есть убийца!

— И я не верю, — испуганно сказала КатяБурцева. — Так не бывает, чтобы среди знакомых людей вдруг затесалсяубийца. В кино только. А в жизни не бывает.

— Не бойся, — сказал Никита и, обняв ее за плечи,поцеловал в волосы. — Все будет хорошо. Я буду рядом.

— Ну так что мне-то делать? — спросилОвсянников. — Как хозяин квартиры я должен предложить обществу пройти вгостиную, да?

— Мы сами пройдем, — буркнул Борис, который былраздосадован происходящим и не скрывал этого. — Какой-то спектакль, правослово! Я страшно не люблю самодеятельности!

— Неужели? — спросила Элла и посмотрела на него спечальной пристальностью. — Тебе бы в суде работать.

— Рассаживайтесь! — прервал их Овсянников. —Можете садиться сюда, на диван, и сюда, в кресла, и вот на эти стулья. Можносесть на шкуру, она уже лет десять как не кусается. А ты, девочка дорогая, как?Будешь разоблачать убийцу стоя?

— Нет, уж я-то в первую очередь сяду, — сказалаЭлла. — У меня ноги подкашиваются. Думаете, легко бросаться обвинениями?Здесь нет ни одного человека, который не был бы мне близок.

— Но ты уверена? — настороженно спросила Дана. —Ты точно знаешь, что не ошиблась?

— Я не могу ошибиться, потому что есть свидетель.

— Свидетель? — переспросил Овсянниковизумленно. — Не может быть свидетеля!

— Ты просто не знаешь.

— Я тебе всегда говорила, что у моей девочки хорошаяжизненная хватка, — с гордостью сказала Дана своему мужу. — Если оназа что взялась, то ни за что не отступит. Вот хоть режь ее!