Читать книгу "Академик Вокс - Крис Риддел"

По крайней мере, подумал Ксант, если грянет буря, легче станет дышать. Предыдущей ночью он не сомкнул глаз, ворочаясь с боку на бок и скидывая мокрые простыни, а в те короткие минуты, когда ему удавалось вздремнуть, одолевали кошмары и преследовали дурные видения.

Далеко внизу просыпались обитатели Тайнограда. Жители Нижнего Города выползали на узкие улочки, среди руин Ксант увидел крохотных прохожих — гоблинов и простой люд, спешивший по каждодневным делам. Понаблюдав за копошением горожан, он принялся изучать последний участок Дороги через Великую Топь: там тоже намечалось какое-то движение.

Ксант вытащил подзорную трубу из-под глубоких складок плаща и навёл её на фокус, чтобы получше разглядеть заставы, башни у ворот, бурлящую стаю птицеподобных чудищ, скопившихся на огромной площадке между башнями, и похожее на гигантское дерево диковинное сооружение, воздвигнутое дня два тому назад. Переведя окуляр на саму дорогу, он понял, что несметные полчища шраек прибывали с каждой минутой. Подобно чёрной туче, многотысячная армия пернатых монстров двигалась по направлению к Нижнему Городу.

Восточный Посад, должно быть, совсем опустел, подумал Ксант. Но почему? Неужели они тоже почувствовали приближение шторма?

Мимо окна, пронзительно каркая, пролетел белый ворон. Ксант опустил пониже подзорную трубу, следя, как птица мелькнула на фоне Башни Ночи, перемахнула через Тайноград и исчезла в поднебесье, устремись к Каменным Садам.

Ксант печально вздохнул: он тоже хотел бы улететь прочь, подальше от зловещей мрачной башни. Душой он всегда был не здесь…

Ах, если бы он мог летать, он выбрал бы не Каменные Сады. Нет, имей он крылья, он бы направился к Дремучим Лесам. Ксант улыбнулся. Может быть, Леддикс был прав: наверно, воздух на Вольной Пустоши вскружил ему голову.

Там, на Вольной Пустоши, он парил над Большим Озером на своём «Птицекрысе», небоходе, который построил собственными руками. Вся жизнь могла бы сложиться иначе, если бы он, совершая первый самостоятельный полёт, не грохнулся оземь на Озёрном Острове и не сломал ногу…

Ксант отвернулся от окна, прошелсн по каменному полу и сел за стол. Ему нужно было закончить работу над переводом. Перед ним лежал старинный свиток, написанный на древнем нзыке первых академиков.

Юноша взял карандаш и перечитал последнее предложение: «Тк йт млнй глб сткнт йт блнй кмн тм смм сдлв здрвм…» Потом перечитал свой перевод: «Итак, эта голубая молния ударит по больному камню, тем самым сделав…»

— Здрвм, — пробормотал он. — Здоровым? Здоровья вам? Здравия желаю?

Мысли путались от жары и бессонницы и расползались. Юноша провёл пальцем по завиткам и листьям, вырезанным по краю деревянной столешницы, и вспомнил Окли Баркграфа, старого доброго лесного тролля, который помогал ему выточить небоход из ствола отстойного дерева. Как здорово было почувствовать вырисовывающуюся фигуру птицекрыса, прикасаясь к тёплой поверхности заготовки!

А ещё Кастет, парень из племени душегубцев, его ровесник, научивший Ксанта искусству владения такелажем… Как ему нравилось завязывать сложные узлы на канате, как приятно было смотреть на раздувающиеся паруса!

Сильнее всех в душу запал Пинцет, древний шпиндель, показавший, как правильно покрывать лаком небесный кораблик. С ним они провели так много долгих часов за совместным чаепитием, потягивая ароматный напиток… и сейчас в ушах Ксанта звучал тонкий пронзительный голос старика, повествующий о тех далёких днях, когда ему доводилось гулять по улицам Старого Санктафракса.

А ещё Парсиммон, Глава Озёрной Академии, и Варис Лодд, и его товарищи: Стоб Ламмус, Плут Кородёр…

И конечно Магда. Магда Берликс, из команды Библиотечных Рыцарей, та самая, которую он так жестоко допрашивал накануне…

— Ах, Магда! Магда! Магда! — зарыдал Ксант, швыряя на стол карандаш и отпихивая древнюю рукопись.

Он встал — табурет тяжело отлетел в сторону, заскрежетав по каменному полу, — и принялся расхаживать взад-вперёд по комнате, от узкой койки до окна и обратно, потирая бритую голову.

— Я очень старался быть хорошим стражником, — бормотал он себе под нос. — Никто не станет этого отрицать. Я подчинялся приказам. Я был верным. Безжалостным… А теперь явилась ты, Магда, и всё, о чём я хотел забыть, снова всколыхнулось в моей душе. Ну как ты могла попасться в лапы стражников! Почему именно ты?..

Лицо его посуровело. Ксант схватился за голову. Как он дошёл до жизни такой?

Ксант бросил взгляд из окна на Дворец Статуй. Минуло немало лет с тех пор, как Орбикс Ксаксис втёрся к нему в доверие, соблазняя разными благами, переманил к себе, заставив бросить Вокса Верликса, у которого Ксант числился в подмастерьях.

Улучив момент, Орбикс отзывал Ксанта и говорил: «Такого умного юношу, как ты, в Башне Ночи ждёт блестящее будущее. Твоё имя войдёт в историю, мой мальчик, как имя человека, излечившего от недуга больную скалу и вернувшего Санктафраксу его былую славу!»

Железная маска с дымчатыми очками скрывала лицо Орбикса, противогаз глушил его голос, а сердце юноши бешено стучало от возбуждения.

«Воксу Верликсу крышка, поверь мне, — говорил Орбикс спустя месяц. — А эти высокомерные фигляры, Библиотечные Академики, никогда в жизни не найдут средства для излечения больной скалы, со всеми их мазилками и припарками. Будущее за нами. Стражи Ночи — вот кто истинные последователи Небесных Учёных. Иди к нам, Ксант. Иди к нам…» И Ксант перешёл к ним. В ту ночь, в самый тёмный час перед рассветом, он выскользнул из своей спальни, встретился с новыми сторонниками Орбикса Ксаксиса и, присоединившись к группе перебежчиков, поставил своё имя под «Клятвой верности», расписавшись кровью.

Ксант ещё раз прошёлся по комнате: тяжёлые воспоминания чередой пронеслись в его памяти.

Не успела высохнуть кровь на пергаменте, как Орбикс вызвал его. Он, грубо проводя дознание, выведал у Ксанта все подробности о расположении помещений в башне, о местонахождении коридоров и лестниц, о распорядке дня, о передвижениях дворцовой челяди и о привычках самого Вокса… Через три дня Орбикс Ксаксис начал наступление: уничтожив всех верноподданных Вокса, он захватил Башню Ночи и объявил себя Верховным Стражем. А Вокс вынужден был спасаться бегством.

Ксант сел, сжавшись в комок, на край своей узкой кровати и в задумчивости раскачивался взад-вперёд, взад-вперёд. Хоть он и не осознавал этого полностью, он привык… Привык…

Откуда-то из тёмного нутра башни до него доносились приглушённые звуки хлопающих дверей и нескончаемый жалобный вой. Кормили заключённых. Двери открывались раз в сутки, и дежурный охранник просовывал в щель дневную порцию каши и воды. Скорбные стоны оглашали подвалы, и эхо разносило плач по верхним этажам башни. Открываются двери, — значит, вскоре распространится и мерзкая вонь, насквозь пропитавшая тюремные камеры.